Моногамист

— Вы всё же не ответили мне! — настаиваю.

— Вы о своей просьбе показать город?

— Конечно, — улыбаюсь ей так сладко, как только могу.

— Покажу с удовольствием, — отвечает тихо, но уверенно. — Мне нужно переодеться и накормить сына — я могу гулять только с сыном.

— Конечно, — отвечаю.

Мамочка… Такая юная, а уже такую ответственность несёт на своих плечах, за целого человека! «Скоро эта ответственность за них обоих перейдёт к тебе» — шепчет моё подсознание, стараясь напугать, но меня эта мысль не пугает, она меня радует, причём в такой степени, что я и сам уже страшусь своей блаженной эйфории… Кажется, я совсем не принадлежу себе…

Peter Henry Phillips — Mirror

Жду её недолго. Она делает всё быстро, чётко, слаженно. Наблюдаю за её грацией и поражаюсь тому, как в одном единственном человеке настолько идеально собраны лучшие качества, на какие вообще способен хомо сапиенс. Я и среди мужчин не встречал столько ответственности и безупречности, даже «алгоритмичности» в поведении, суждениях, поступках, сколько в этой маленькой женщине. Ни одного лишнего движения, жеста — безупречная чёткость и оптимальность во всём. Постепенно мне становится очевидным, что это юное создание куда опытнее меня в жизни, мудрее, испытаннее проблемами и неудачами. Эта девочка, уже успевшая стать матерью, похоже, привыкла держать всё под контролем, нести ответственность, принимать решения, от которых зависят и другие люди, не только она сама.

Смотрю на этот столп жизненной мудрости и поражаюсь тому, как сочетаются в ней неповторимая женственность и изящество с исконно мужскими качествами: гордостью, смелостью, готовностью бороться за своё, защищать, оберегать, добиваться любыми путями и средствами поставленной цели.

Выходит в коротком белом платье, с распущенными волосами и в солнечных очках, держит за руку опрятного белобрысого мальчишку:

— Мы готовы!

А я в прострации… Секунду назад была девочка, а теперь знойная женщина! «Держись за штаны, олух!» — вещает моё сознание. А я в прямом смысле не знаю, что делать, ведь стыдно признаться, реагирую на неё саму и её прелести как прыщавый юнец!

По дороге к машине мне удаётся немного остыть, и я уже мысленно провожу воспитательную работу со своим либидо. Последний секс был у меня не так давно, всего два дня назад, но по ощущениям, я словно полярник, вернувшийся на Большую Землю после долгой зимовки…

И да, насчёт секса: теперь он у меня будет нескоро, я просто не смогу. Знаю точно, что не смогу: главная страница моей жизни, наконец, перевернута, ведь я нашёл её, мою женщину. С этого момента всё будет иначе, я буду другим, ведь отец сказал мне однажды: «Верность, сын, основа счастливой семьи, будь верен своей женщине и всегда доверяй ей сам».

Глава 8

Ella Henderson — Empire

Моя спутница оказалась на редкость подкованной в истории архитектуры, владеющей терминологией, познаниями в стилях и даже технологиях. Я не был удивлён, я был потрясён.

— А Вы работаете в области, связанной с архитектурой? — спрашиваю.

— Вовсе нет, — улыбается, — Я аналитик. Работаю в двух консалтинговых компаниях в Москве удалённо, я фрилансер.

— Как это возможно?

— Очень даже возможно для тех, кто хочет сэкономить на специалистах. Я получаю технические задания по электронной почте, выполняю их и отправляю тем же способом обратно. Как правило, это бизнес-планы компаний малого бизнеса, стратегический анализ, финансовые отчёты, анализ финансовых показателей, коэффициенты, тренды, прогнозы, обработка данных по исследованию рынка, сведение их в таблицы, обработка и анализ, а потом комментарий к ним, графики и диаграммы. У меня это выходит лучше всех в нашей команде, поэтому самые интересные проекты всегда достаются мне. Но то, что связано с недвижимостью — это оценка объектов, её я тоже могу делать.

— Живя в другом городе и стране?

— Да, ведь я выполняю работу, связанную с расчётами и анализом, подготовкой отчёта. Сам объект осматривает отдельный человек, а я уже обрабатываю входящие данные. А всё, что касается данных рынка — можно найти в интернете, любую информацию по аналогичным объектам, основной ведь метод — сравнительный.

— Невероятно, я и не подозревал, что такое возможно.

— На моё счастье, возможно, потому что так я могу и работать, и ребёнку время уделять, ему ведь нельзя в детский сад.

— Почему?

— Есть у нас некоторые проблемы, но не стоит об этом.

— Хорошо.

А вот то, что дальше случилось — как нельзя лучше вписывается в мою теорию неслучайности событий и явлений нашей жизни. Женщина моей мечты начинает нахваливать мне во всех красках и немыслимых эпитетах моё же творение: самый крутой, передовой, технологичный дом, верх эстетики в архитектуре, да и что там говорить, ну просто шедевр! Глаза её горят восхищением, расписывая достоинства моего труда, она буквально задыхается, не успевая проговаривать вслух то, что накопилось невысказанным. Я воспарил на горделивых крыльях самомнения так, что мне показалось даже, мои ноги оторвались о молдавской земли. Моя женщина буквально одержима новыми современными зданиями, может говорить о них часами и рассказывать мне о том, как технологии позволяют добиваться автономности в энергопотреблении. Сказать ей, что использованные солнечные батареи в восхитившем её доме ещё более технологичны, чем её познания об их возможностях, и что спроектировал их я по своей же оригинальной идее? Или лучше не надо…

— Этот дом тестовый и построен он по моему проекту. Сейчас мы только начали его заселять, чтобы протестировать работу всех систем. Я тоже живу в нём, кстати, в маленькой квартире на пятом этаже…

Упс… Какая незадача, так неприкрыто нахваливать мои достижения, это ж надо… На лице её шок, а я тону в самодовольстве! Потрясение тут же сменяется напускным безразличием… Что ж, кажется, больше меня хвалить не будут.

— Хочешь ко мне в гости?

— А мы уже перешли на «ты»? — в глазах подозрительность.

— Ну, мне кажется, уже пора, — улыбаюсь ей.

— Я думаю, в гости как-то неуместно. Особенно, если мы «на ты», — улыбается мне ответ, сменив подозрительность на лукавство.

— Ну, тогда поедем, пообедаем. Выбирай место.

{Her — Union}

Мы обедаем, я наблюдаю за ней: смешная, с аппетитом всё в порядке, в еде не переборчива, не морщится, как умеют кокетки, просто ест. Лакомка — простое пирожное способно зажечь в ней огонь. Терпеливая и жертвенная — кормит ребёнка, а сама едва сдерживается, но не позволяет себе прикоснуться к сладкому, пока не насытится сын. Ничего более умилительного я в жизни не видел! А с каким удовольствием сам бы кормил её этим пирожным! Представляю, как открывается этот волшебный ротик в ожидании очередного кусочка, как получает его и скрывается за полными малиновыми губами, лишь немного испачканными кремом и крошками… И я, даже не пытаясь сдерживать себя, склоняюсь и забираю оставленное мною же неряшество своим языком…

Лера поднимает глаза на меня и, кажется, догадывается о моих преступных мыслях… Облизывает губы, а у меня уже шумит в ушах, и мучает проклятая физиология — какое счастье, что она с сыном расположилась с противоположной стороны стола…

Пытаюсь отвлечься:

— Почему Алёша почти не говорит?

Она снова смотрит на меня, и в глазах проскальзывает негодование… Чёрт, она же просила не говорить о сыне! Но вопрос мой без ответа не оставила:

— Он начал говорить только два месяца назад, произносит слова плохо и стесняется этого. Особенно при незнакомых людях. Понять его могу только я.

— Разве дети начинают говорить в 4 года?

— Дети начинают говорить раньше.

— Проблемы при родах?

— Нет, там всё было отлично. Алёша развивался как положено до того момента, как ему сделали прививку.

— Прививку?

— Ты ведь знаешь, что это такое? У вас в Штатах детям делают прививки?