Страница 37 из 111
Естественно, это все слышали, в том числе и солдаты Артура. Они уже давно перестали понимать, что творится между нами. Наверное, ледышка им что-то наплел, но теперь сведения утратили свою актуальность.
— Хватит, Айла, что ты творишь?! — со злобой в голосе спросил Артур. — Прекрати немедленно.
— Не я это начала! — прошептала я с не меньшим раздражением, а потом достала из потайного кармана розовый блестящий платок и начала смахивать с щек Артура несуществующие слезинки. — Ах, милый, ты так растрогался! Не нужно плакать, мы еще вернемся! Такой чувствительный!
— Да, да, приезжайте! — послышалось сбоку.
— На медовый месяц!
— Ах, милый, они меня смущают! — хихикнула я.
— Неужели? Разве тебя можно смутить?
И меня грубо впихнули в карету и закрыли дверь на замок. И что это? Я не поеду взаперти к колдунам! Там же не так опасно, как у русалок и вампиров! Нет! Через минуту мне на колени кинули пушистика и вновь захлопнули дверь. Что за бесцеремонное обращение! Артур ехал неподалеку с Ториэлем и ругался на всех, чтобы ему ни сказали.
Через пару часов спокойного и ничем непримечательного путешествия я попросила выпустить меня из кареты и позволить путешествовать на коне. Понимаю, неосторожно, самонадеянно и опасно, но ведь многих миледи учили ездить в седле! Чем я хуже?! В четырех стенах скучно, мягкая часть тела уже устала сидеть на этих подушках, а глаза не хотели видеть монотонный пейзаж. Где ветер в волосах, где сердцебиение от скорости, где меч, который должен быть в руке… Меч, конечно, лишнее в данной ситуации. К тому же я дала одному очень важному человеку, то есть себе, слово, что Артуру придется тяжко.
— Борис, просыпайся, — решительно сказала я пушистику. — Дело есть.
— Какое на этот раз? Может, пора начать слушаться тех парней с мечами в руках?
— Эй, ты же хотел приключений, не ной.
Борис потянулся, посмотрел мне в глаза и, поняв, что доказывать что-то бесполезно, сказал:
— Что на этот раз? К кому собралась?
— К ним, — и показала пальцем на солдат, ехавших рядом.
— Уверена? К ним? Ни духов вызывать, ни в тюрьму, ни в кабак? — подкалывал меня кот. — А я тебе, как могу помочь? Когтем дверь открыть? Это я могу. А ты меня тоже выпустишь? Лапки размять хочу.
Я победоносно улыбнулась, пушистик быстро входил во вкус.
— Итак, Борис, мы не будем устраивать побег…
— Артур, может привал сделать? Пусть девчонка погуляет, — послышался голос Нэдина с улицы. — Она головой не ударялась?
— Сам не видел, но думаю, что билась, причем неоднократно, — язвительно, как всегда, ответил Артур. Зараза. Как будто, он уравновешенный и нормальный человек.
— На привал времени нет, мы и так отстаем, — ответил Ториэль. — С каких пор ты сам предлагаешь отдохнуть?
— В нашем обществе едет миледи, дорога утомляет ее… Вон уже с котом начала разговаривать, — произнес Нэдин.
— Не беспокойся, она, как только купила и притащила животное, начала беседовать с ним. Я уже смирился, — ответил Артур.
Вот же! Что за человек! Благодаря его усилиям, все принимают меня за сумасшедшую девицу. Если бы только это! За неуравновешенную, легкодоступную миледи, у которой с головой не все в порядке! Замечательно, Артур!
— Никакого побега, — повторила я. — Мы будем благоразумными и послушными. Как у тебя с литературой начала времен? Что-нибудь народное и душевное есть в запасе?
— Не понимаю, что ты хочешь сделать, но, кажется, это не скажется на моей шкурке, — кот довольно мяукнул. — Что интересует? Рассказы, сказки, легенды?
— Песни, причем очень душевные. Про девицу, которая ждет суженого или про подвиг героя, спасшего возлюбленную! А лучше про принцессу, которая однажды полюбила…
— А, тебе такого типа нужны песни! Сейчас вспомню что-нибудь, а ты еще повздыхай между куплетами и повсхлипывай! — котик разошелся также быстро, как я.
Следующие два часа мое лицо, торчащее из окна, созерцали все солдаты, включая Артура. Причем, когда он пытался объехать карету и встать со стороны, где меня не было, я быстро перебиралась к другому окну. Отряд у нас маленький, особо деться никуда! Все бы ничего, но ведь я не просто жадно всматривалась в лица воинов и вздыхала, а пела. Пела очень пронзительно, громко, срываясь на крик, вкладывая всю свою душу. Умирающие чайки не вызывали столько сочувствия, как мой чудный вокал! Артура, да и не только его, нервировали не столько простые наивные слова песен, сколько мой скрипящий голос, будто песок по стеклу растирали, а рядом какую-то утку ощипывали… живую. Ледышка быстро растаял от подобного наплыва чувств и сверкал глазами, но пока не высказывался. Остальные мужчины отъезжали подальше, якобы предоставляя возможность двум влюбленным побыть наедине.
Ага, бегите, голубчики, все равно услышите мое волшебное пение! Чем дальше они отъезжали, тем громче я кричала и хлюпала носом, а это в свою очередь причиняло много неудобств Артуру. Надо сказать, что он страдал больше всех, потому что находился в центре событий. Я заканчивала петь песню, на несколько секунд исчезала, чтобы взять слова нового шедевра у Бориса, который умудрялся как-то писать пером, зажав его в лапках. Вот уж не думала, что коты умеют писать!
Итак, мое лицо снова появлялось в окне…
— Хватит! Не могу больше, — сдался Артур. — Что за спектакли ты устраиваешь? Думаешь, я не смогу отплатить той же монетой?
— Нет, я так не думаю. Ты сам сказал, что продолжишь игру! И прежде, чем ты отправишь меня к кому-нибудь в плен или сдашь магам для опытов, я подпорчу твои нервишки!
— Хм, — Артур закатил глаза. — Знай меру, Айла, иначе с тобой случится что-то плохое. Зачем так рисковать? Все пытаешься узнать, кто я такой?
— Уже нет, просто хочу, чтобы ты запомнил меня надолго. Можешь не раскрывать свои темные тайны и дальше строить из себя господина мира, распоряжаться моей жизнью, как вздумается. Тебя ведь не переубедить и не переделать, так что вперед!
— Ого, как заговорила! — улыбнувшись, произнес мужчина, любопытно на меня посматривая. — Продолжай.
— Если я окажусь вскоре в какой-нибудь западне, и меня вновь смешают с грязью, то хочу, чтобы ты, как можно, чаще вспоминал обо мне! Ругался, ненавидел и радовался, что избавился от обузы.
— Я удивлен, Айла. Ни чувства вины, ни терзаний совести? Не хочешь, чтобы я скучал по тебе? Винил себя?
— Слишком красивая история, в которой нет никакого смысла. Она не принесет мне никакого удовлетворения, а вот твое перекошенное лицо — еще как! Так что слушай мой чудный голосок. Можешь выбрать песню, «желтый дракон в чаще лесной» или «твои щечки, как клубнички?»
— Вылезай.
— Не знаю такой песни, но могу импровизировать… Минуту, нужно настроиться.
— Вылезай из кареты, как хотела. Можешь ехать с нами на коне, — решительно сказал Артур. — Только замолчи.
— Как хочешь, мое дело подчиняться командиру.
— Ты хоть ездить на лошади умеешь?
— Кто знает…может, умею…
Артур тяжко вздохнул, но ничего не сказал.
Уже через десять минут я гордо восседала на черногривом жеребце в своем розовом неудобном платье. Лучше так, чем трястись в карете. Рядом бежал пушистик, однако, его энтузиазм довольно скоро угас, и кот перебрался ко мне. Сначала было так хорошо и спокойно, я улыбалась, чувствуя ветер на лице и свободу. Пусть недолгое, но это было освобождение из тюрьмы. Дело ведь не только в карете, а в моей роли миледи. Если бы не Артур с его властолюбивыми замашками, то я бы не позволяла себе излишеств и играла роль более правдоподобно. Впрочем, скоро так и будет. При дворе нельзя ни в коем случае снимать маску, нужно с ней слиться, стать другим человеком… Сделать реальностью миледи Айлину дэа Никариаль, а наемницу Айлу — ролью. Все нужно перевернуть с ног на голову, чтобы не раскрыть себя, чтобы остаться в живых среди дворцовых интриг.
Небольшое лирическое отступление для отдыха. Стало слишком тихо и спокойно, а такого быть не должно, раз по плану наступил этап с названием «нервный тик на всю жизнь». Я схватила коня за поводья и незаметно подъехала к Артуру сзади, потом обогнала и начала петлять, делая вид, что не могу справиться с лошадью. Меня мотало то вправо, то влево, мужчина злился, пытался объяснить, как надо, но я начинала плакать и говорить: