Разоритель

- Я не помню, - промямлил Антор.

- Так не бывает. Кошелёк вам кто-то дал. Кто?

- У меня болит голова, - пожаловался домин.

- Это от вина. Кто вам дал кошелёк?

Антор сжал голову руками - боль снова вернулась, и была она невыносимой.

Купец привстал, с готовностью наполнил его чашу, плеснув немного себе.

- Пейте и говорите. Ну же!

- У меня болит голова... Но я скажу... - Антор внезапно ощутил, что проваливается в какую-то яму: боль и вино боролись друг с другом внутри черепа.

- Праздник, - слово лопнуло на губах, как пузырь слюны. - Праздник у Сеназы. Тогда нас познакомили, помните?

- Помню, помню, - Сервин налил себе полную чашу, поднёс к губам,

- Женщина... с чёрными волосами. Она смотрела на меня и говорила... внезапно под веками как будто что-то вспыхнуло, и Антор закричал:

- Это вы! Это вы привели её! Она говорила с вами, Сервин! Она предлагала вам деньги, а вы отказывались и говорили про какую-то медь...

Сервин чуть не уронил чашу.

- Проклятие, я хорошо помню ту медную сделку... Мне нужны были дополнительные средства, и кто-то представил мне... дайте сосредоточиться... - он отхлебнул вина.

Внезапно он уронил чашу и прошептал:

- Да это же...

Тут его лицо страшно покраснело, он заперхал, затряс руками - похоже, вино попало не в то горло. Откашляться купец не мог и только глухо стонал.

Антор попытался было подняться, но тут его висок пронзила боль такой силы, что он со стоном рухнул на пол ничком.

Он пришёл в себя от ощущения мокрого и холодного на лбу.

Немедленно стрельнул болью разбитый затылок. К горлу поднялась кислая тошнота. Но это всё же терпимо.

Домин открыл глаза. Над ним склонился жрец в чёрных одеждах с чашей воды в руке. В другой руке он держал тряпку, с которой стекала вода.

Рядом стоял служка, растерянный и напуганный.

- Помогите мне встать, - попросил он. Язык ворочался во рту с трудом.

- Нет, пока лежите, - властно распорядился жрец. - Сейчас вам не следует двигаться - ведь вы ударились головой. Сейчас мы вас перенесём в другое помещение, а потом я пошлю этого молодого человека за жрецами Жизни, они вас обследуют. Может быть, вам необходимо лечение. Хорошо, что я оказался здесь столь вовремя. Я имею права засвидетельствовать случайную смерть.

- Смерть? - язык послушался только со второго раза. - Чью смерть?

- Ваш друг, с которым вы пили, умер, - печально сказал жрец. - Похоже, вино попало ему в дыхательные пути, а он не смог его вовремя удалить из-за горлового спазма... Подобное бывает от невоздержанного винопития, - добавил он с осуждением.

- Это всё та женщина... она... - прошептал Антор, снова погружаясь в забытьё.

Малая Гряда, третий остров, селение Антор, храм Белой богини. 245-й год, 203-й день.

Резной белый камень сиял, как горный снег. На этом фоне чёрные одеяния жрецов выглядели особенно выигрышно. Доминская часть коллегии, увы, им сильно уступала: одетые по последней моде в серое и синее, домины смотрелись невыразительно. Исключение составлял дом Сеназа в своём традиционном одеянии: современная мода, к счастью, не оказала на него никакого влияния. Антор решил, что находит такую верность традиции трогательной, но сам ей следовать не будет. Как только у него откроется кредит, он обновит свой гардероб.

Тем временем старый домин встал на ораторское возвышение и откашлялся, готовясь произнести речь. Выглядел он при этом довольно забавно - как длиннокрыл, собирающийся то ли запеть, то ли склюнуть зерно.

Окружающие, впрочем, ничего забавного в происходящем не находили. На лице Хингра, жреца Чёрного Храма острова Сеназа, даже можно было разглядеть нечто вроде благоговения: совершающееся как нельзя лучше отвечало его представлениям о Справедливости.

- Я специально добивался представительства в этой коллегии, - начал, наконец, дом Сеназа, высокопарно растягивая гласные, - чтобы засвидетельствовать свою глубочайшую признательность домину Антору Великодушному, некогда спасшему меня от тяжелейшего позора ценой собственного разорения... Теперь же я счастлив сообщить радостную весть: завещание купца Сервина, да не изгладится память о нём, признано Советом Сословия и Чёрным Храмом! По крайней мере, в той его части, которая касается вас, Антор. Воля завещателя выражена столь ясно и непреложно, что возражатели, буде таковые найдутся, не имеют никаких надежд на изменение решения. К сожалению, законы не позволяют вступить вам в права наследства немедленно. Однако, учитывая все обстоятельства, Совет Сословия, в лице присутствующих здесь высокородных доминов, берёт на себя управление вашими долгами, а также открывает для вас беспроцентный кредит в полдюжианды золотых монет в дюжину дней, - он перевёл дыхание.

Антор сделал недовольную гримасу: он ожидал от Совета большей щедрости. И тут же одёрнул себя: в конце концов, они не должны были ему ни единого медяка. Вообще, если бы не крайне благожелательное отношение Совета Сословия, ему пришлось бы дожидаться своего ещё очень долго. И, скорее всего, с пустыми карманами.

Следствие по делу гибели Сервина оказалось коротким. Жрецы Жизни, изучив тело, диагностировали смерть от удушья, судя по обстоятельствам причинённую вином, попавшим в дыхательное горло. Сам Антор тоже пострадал от неумеренных возлияний - он был настолько пьян, что в в беспамятстве упал со стула и разбил себе голову. Воспоминания о разговоре у него остались довольно смутные. Единственное, что отложилось в его памяти - это предложение Сервина стать его страховщиком и заняться коммерцией.

Завещание Сервина Антора порадовало, но не слишком удивило. Он не сомневался в том, что купец всё-таки чувствовал свою вину, и таким образом попытался её хотя бы отчасти искупить.

- Разумеется, - продолжал тем временем Сеназа, - это не столь уж и значительная сумма. Но подождите немного - скоро вы станете наследником половины огромного состояния Сервина! Надеюсь, мы ещё весело попируем в вашем дворце... Тем более, не за горами и повод для праздника, - старик лукаво улыбнулся, - впрочем, сие касается особых пожеланий завещателя. В чём там дело, дорогой Хингр?

- Завещатель Сервин, - жрец опустил взор к разложенным бумагам, просит своего друга и наследника домина Антора оказать честь госпоже Миу, известной как Миу Гонгурская, и предложить ей совершить от него зачатие и родить ребёнка, буде она на то согласится и буде её устроит цена. На что завещатель, помимо всего прочего, особо выделяет дюжианду дюжианд золотом, столько же серебром, и столько же красной медью, из средств, что отложены им в Большом Гонгурском деньгохранилище. Средства поступают в распоряжение завещателя после согласия госпожи Миу на оное предложение, и могут быть получены при условии предъявления достаточных доказательств сего согласия, каковым являются...