Страница 49 из 114
–Не вопрос!
Сика очень понравилась в действии россиянину, ещё во время боя в городке и он хотел вооружить подобными кинжалами хотя бы часть своего отряда.
Пока Поллиодор копался в стеллажах и ящиках дальних помещений, Сергей наткнулся на пергаментный альбом с описанием гладиаторов прежних имперских развлечений в Колизее и стал рассматривать его.
Неожиданно он присвистнул и переместился ближе к свету зарешеченного окна арсенала: на картинке стоял странный боец в римской “лорикате сегментате”, с двумя длинным мечами в руках и с рыцарским шлемом-ведром на голове. Надпись гласила что это некий “крупеларий”.
Схожесть со спешенными английскими рыцарями времён Столетней войны поразила Лихотатьева: почти те же доспехи, мощный шлем на голову и лицо, длинное массивное оружие в руках.
–Надо будет собрать из таких ребяток штурмовиков, для городских ворот или стен... – бормотал себе под нос Сергей. – Пока их достанешь из-за мощного доспеха, они уже внутри будут, а за их спинами и остальной отряд туда проникнет. Ну точно, гвардейская штурмовая пехота!
Вместе с Поллиодором направились на полигон где обыкновенно тренировались псиллы нумера.
Там сейчас Кассий и Вадилла, громкими криками, строили в одну шеренгу примерно три десятка бойцов, некоторых подгоняя пинками под зад.
–Приветствую товарищи бойцы! – начал, с загадочной иноземной тарабарщины, командир нового подразделения отбор в свой отряд. Даже его товарищи на время растерялись, не зная что ответить. – Служить в моём подразделении большая честь и её следует заслужить! Сейчас начнутся начальные испытания отбора.
Сперва Лихотатьев заставил псиллов обежать полигон по периметру восемь раз – тут же оказалось что из сорока бойцов не более половины способны это сделать.
Полигон был в окружности не более четырёхсот метров, однако на втором круге большинство псиллов уже неслись с открытыми ртами и постоянно кхекая.
–Что ты от них хочешь? – не понял испытания Поллиодор.
–Хочу вернуть “муллов Мария”. – мрачно объявил россиянин, уже понимая что физподготовкой в нумерах занимались постольку-поскольку и никаких экзаменов на выносливость никто ранее не проводил.
После отдыха начались прыжки: с корточек вверх, с разбега в длинну и так далее. И снова большинство воинов просто падало во все стороны, смеша рассматривающих их Поллиодора и Сергея.
Проверка слуха и зрения: “шестьдесят семь” – шептал Лихотатьев кандидату в свой отряд и если после двух попыток человек всё равно путал цифры, убирал его с проверки. Зрение проверяли значками на стене, требуя отходить на пару шагов после очередной проверки и меняя значки местами.
Итоги начального испытания шокировали: бегали все плохо, включая и друзей россиянина. Все задыхались после километровой, пустяковой, как для Сергея, пробежки.
Координация в прыжке оказалась неплохой у четверых, прочие валились на землю боком как алкаши после получки.
Слух у трети совершенно был забит шумами. Зрение, у половины, было слабым.
–Грустно. – сказал сам себе Сергей, размышляя как с таким “подбором кадров” постарается вступить в реальную схватку или захватить языка, а потом совершить диверсию. – Всех их следует гонять по тренировочным лагерям, но времени мне не дадут – неделя от силы... Сие грусть и печаль!
Указав Кассиодору кого оставить для дальнейшего зачисления в штат отряда – немного расстроенный Сергей направился в трапезную для обеда. Хотелось не столько есть, сколько напиться.
Он уже сомневался что сможет, в данных условиях, создать полноценную группу лютого спецназа, это будет скорее нечто напоминающее “Зарницу”.
Вечером следующего дня, после очередных потуг Сергея хоть как провести осмотр своим людям на полигоне по метанию дротиков, Лихотатьева вызвал к себе на секретное совещание Гонорий.
–Дело такое... – начал командир “веронцев”, наливая в кубок подчинённому янтарного вина и приглашая вместе выпить. – Оффициум экзарха создал инструкции и требует их исполнения, по возможности – всегда: пока что в документах новое подразделение хотя и станет находиться на территории нашего нумера и тренироваться на его полигонах – но описываться в документообороте начнёт как “дополнительная группа ночной стражи Равенны”, ну, для секретности...
–И здесь. – мысленно чертыхнулся Сергей, хотя и полностью одобрял подобные игры в кошки-мышки со всеми: разведка есть разведка.
Точной численности отряда в документах не прописано: чиновники хотят посмотреть на результаты нового подразделения в реальном деле и в случае успеха, уже по результатам, решать сколько данных бойцов им необходимо и наоборот, при провале – к чертям его запретить! Даже упоминание...
–Второе! – трибун поднял палец с перстнем к тяжёлой дубовой балке своего кабинета. – Они просили не упоминать, даже в пустопорожнем разговоре, тем паче Боже упаси в документах – именование “арканиты”. Нигде! Подобные отряды считались императорской прерогативой и если в Константинополе узнают что мы втихаря их воссоздаём, не поставив их в известность– всем будет плохо!
По словам Гонория выходило что имперцы столицы державы решат что это чуть ли не заговор против них и могут принять репрессивные меры. Пока не будет крупных побед за данным подразделением, о нём лучше не говорить даже своим.
Видимо разговорившийся от вина, трибун стал объяснять, хотя бы на пальцах, некоторые моменты отношений частей империи внутри Италии и самого экзархата с Константинополем, особенно в свете, как выразился Гонорий – “последних сложных десятилетий”.
В 666 году Император Констант Второй, который тогда пребывал в Сиракузах после своего откровенно провального похода по Италии – принял у себя равеннского представителя экзархата Григория.
Последний просил новых правил для равеннской архиепископии.
1 марта того же проклятого года был принят новый документ: первое – равеннский архиепископ объявлялся полностью независимым от римского престола, а Равеннская церковь – автокефальной. Второе – равеннскому архиепископу было разрешено ношение паллиума без каких-либо ограничений. Третье – новый архиепископ Равенны посвящался в сан тремя епископами-суффраганами местной епархии, без всякого участия Рима.
–Невероятные полномочия.. – как то безрадостно качал головой Гонорий, подливая себе и собеседнику вина в кубки. – Никто, с лет правления последнего римского императора, на территории Италии, кроме Папы – не посвящался в сан суфраганами! На Востоке так поступали с Патриархом, но в Западной церкви – никогда!
Случилось что на Западе именно равеннская церковь стала единственной что не признавала примата папства.
Фактически после этого случился полный разрыв отношений Равенны и Рима, что лишь усугубило положение ромейских анклавов на полуострове, так как Венеция и Равенна были за экзархат, зато Рим и Неаполь с Гаэтой – поддерживали папство.
При императоре Константине Четвёртом, новый Папа Виталиан, оказал ему поддержку против узурпатора Мезеция и видя благосклонность к себе правителя – решил начать наступление на экзархат: он потребовал что бы архиепископ Мавр прибыл к нему в Рим для дачи объяснений – тот наотрез отказался и посчитал это вызовом.
Папа немедленно проклял отступника, Мавр поступил также. Все, даже намёки, на восстановление отношений были прерваны.
Папы не смогли уговорить императора потребовать что бы Мавр прибыл на собор в Рим и тот умер в Равенне оплакиваемый народом как “освободитель от ига римлян”.
–Нынешний экзарх пытался было наладить отношение с клиром Равенны, доставшимся ему со времени Мавра, но проиграл – его практически не воспринимают всерьёз главные епископы. – уже совершенно разоткровенничался Гонорий, развалясь в кресле. – Фактически он проиграл в разборках с маврикианами и не получая помощи из Константинополя, решил договориться с папством о мире. Начались серьёзные проблемы с казной экзархата: империя не присылала фонды почти десятилетие, церковники, свои – отказывались передавать, торговля и латифундии резко снизили доходность из-за постоянных набегов кочевых отрядов чёртовых длиннобородцев... Почти что разорились совершенно!