Страница 4 из 80
- Это подождет, - негромко пояснил Руди. - Я соберу один огнемет для себя, чтобы взять его в Гай, остальные подождут моего возвращения. - Он положил руки ей на плечи и улыбнулся, встретив ее напуганный взгляд. - Я обязательно вернусь.
Минальда опустила голову. Тишину резко разорвал голос Джил:
- Значит, ты уверен, что сможешь собрать огнемет?
Удивленный ее бестактностью, он поднял глаза, и увидел то, что видела она: высокую фигуру канцлера королевства. Алвир стоял в освещенном проеме ворот, наблюдая за ним и своей сестрой. Руди быстро отпрянул от Альды и сделал несколько шагов по направлению к Убежищу.
- Еще бы, - объявил он тоном, который прекрасно бы подошел для Мэдисон-авеню. - Черт возьми, не пройдет и месяца, как мечи устареют!
- Это как раз для тебя, - прокомментировала Джил, - а то ты не можешь взяться ни за один из них без того, чтобы не порезаться.
Но, несмотря на шутливую пикировку, Руди еще долго испытывал неприятное ощущение от холодного взгляда Алвира, когда присоединился к Ингольду и остальным волшебникам.
Алвир спустился к ним, сопровождаемый придворным магом, подобострастным Бектисом, который то потирал длинные белые руки, то похлопывал по доходившей до пояса серебристо-голубой бороде, будто сам себя с чем-то поздравлял. Некогда Минальда в шутку поименовала брата "блестящим образчиком портняжного искусства", - и он и впрямь превосходил всех вокруг великолепием наряда, надменностью манер и жесткой, несгибаемой волей. Черная бархатная мантия, словно крылья, развевалась у него за плечами. Цепь с сапфирами на шее была такой же тяжелой, как и его взгляд.
Канцлер остановился на нижней ступеньке лестницы. Оттуда он равнодушно взглянул сверху вниз на Ингольда.
- Итак, ты оказался прав, - сказал он глубоким, хорошо поставленным голосом. - Это можно сделать.
- Смогут только те, у кого хватит сил, - спокойно ответил Ингольд.
- А разведка?
- Мы отправимся в путь завтра утром.
Алвир слегка кивнул головой.
- А эти? - Он пренебрежительно указал на остальных магов, - старцев и юношей, невозмутимых смуглолицых южан и белокожих шаманов с плоскогорья.
- Поверьте мне, мой господин, - в глазах Ингольда промелькнула искорка гнева. - Независимо от того, решимся ли мы напасть на логово Дарков, эти люди - ваша основная защита от них. Не относитесь к ним с пренебрежением.
- Они не внушают особого доверия. - Алвир вновь окинул взглядом магов, и Руди почувствовал, как взор канцлера на миг задержался на нем. - Хотя, возможно, они более опасны, чем кажутся на первый взгляд.
- Намного более опасны, мой господин.
Этот новый голос привлек внимание не только Алвира, но и Руди. Королевская стража на крыльце уже загасила в снегу факелы, но внутри прохода за воротами они еще горели. Их свет отражался от полированных стен. В этих отблесках облаченная в красное фигура аббатисы Гая, Джованнин Нармелион - с выбритой головой и узкими, аккуратно сложенными руками, напоминала скелет, охваченный алыми языками пламени.
- Если вы будете бороться со вторжением, используя орудия дьявола, мой господин, - предупредила она, голосом подобным суховею, - вы проиграете. Эти изгои продали душу дьяволу в обмен на ту силу, которую он им дал.
Гневный румянец окрасил щеки Алвира, но его язвительный ответ прозвучал так же мелодично и спокойно.
- Возможно, если бы Истинная Вера так же зависела от силы правителей, как и все наше королевство, вы наверняка уже осыпали бы их благословениями.
Точеные ноздри аббатисы презрительно дрогнули.
- Эти слова говорят больше о том, кто их сказал, чем о том, что за ними стоит, - заметила она, и Алвир побагровел еще сильнее. - Уж лучше потерпеть неудачу во время сражения, чем навлечь на себя гнев Церкви подобными высказываниями. Сторговаться с волшебниками... с проклятыми волшебниками!.. Это пачкает душу, как прилипчивая грязь. Истинно верующие отторгнут вас от лона своего. Даже разговоры с этим отродьем чернят вас.
Руди почувствовал, как ледяные пальцы Минальды сжали его руку. Она была преданной дочерью Церкви до той дождливой осенней ночи, по дороге из Карста, когда он обрел магию, - и открыл Альде свою любовь.
- И все же вы пришли узнать, насколько они преуспели, - проскрежетал Алвир.
Сухой голос аббатиссы был полон угрозы:
- Человек должен знать своих врагов в лицо.
Над лестницей нависла тишина, если не считать шороха деревьев от порывов ледяного ветра. Стража с беспокойством наблюдала за происходящим. Они давно уже привыкли к быстротечным спорам между канцлером и аббатисой, но таких разговоров, которые явно вели к открытому противостоянию, еще не было.
Алвир насмешливо поднял брови.
- И вы считаете меня одним из своих врагов, сударыня?
- Вас? - Она окинула его взглядом с ног до головы, в уголках ее губ пряталось суровое презрение. - Вам, сударь, безразлично, числят ли вас среди праведников, или грешников, покуда блага жизни остаются вам доступны. Вы и с дьяволом в аду согласились бы отобедать, - будь угощение вам по вкусу!
С этими словами, она стремительно развернулась и оросилась прочь; звук ее шагов постепенно замер в обширном пустом пространстве коридора, что вел в темноту лабиринта к владениям Церкви.
- Я ее боюсь, Руди, - прошептала Минальда.
Он отыскал в складках тяжелого плаща руку своей возлюбленной и сжал тонкие пальцы.
Между тем две молодые ведьмочки предложили напустить снежную бурю, пока не похоронят тело Саерлинна. Вос хриплым наставительным тоном возражал им:
- Если мы так сделаем, то вступим в противоречие с законами Природы, которые заставляют ветра дуть куда и когда хотят.
Поднялся негромкий спор, хотя все маги, кроме Ингольда и маленького щуплого пустынника по имени Кта, боялись возражать Грамотею из Кво.
Руди тихо сказал на ухо Минальде:
- Ну что она может против тебя, малышка? Ты - королева. Даже если она и узнает про нас... хотя она не узнает... мы ведь не делаем ничего плохого!..
- Конечно, - прошептала она.
Но ее пальцы дрожали в его руке.
ГЛАВА 2
- Ингольд?
Один из магов, маленький Кта, сообщил Джил, что Ингольд здесь, в маленькой комнатке, спрятанной глубоко в Убежище. Об этих подземных уровнях ничего не знали девять десятых обитателей Убежища. Заглянув в каморку. Джил увидела, что Ингольд сидит у круглого стола из черного камня, наблюдая за постоянно изменявшимся сверканием, которое всплывало из самой середины столешницы. Он поднял голову на звук ее голоса, затем протянул к ней руку, и свечение померкло.