Страница 10 из 66
- И вот они посадили меня здесь как пугало для таких, как вы. Посмотрите-ка вот сюда, - он повернул свой стул, и мы увидели, что у него нет ног. - Предположим, вас не зашвырнут копать туннели на Луне и не заставят быть подопытной свиньей для изучения неизвестных болезней на новых планетах. Пусть у вас даже обнаружат кой-какие таланты. Допустим даже, что мы сумеем сделать из вас способных к настоящему бою солдат. Так вот, поглядите на меня - вот что вы можете получить в результате всего... если вашим родителям не отобьют телеграмму с "глубокими соболезнованиями".
Он помолчал, потом снова заговорил:
- Так что, ребята? Не вернуться ли вам домой, не пойти учиться в колледж, а потом заняться химией, страхованием или еще Бог знает чем? Срок службы - это не приключение в детском саду. Это действительно военная служба, грубая и опасная даже в мирное время... Никакого отпуска. Никакой романтики... Так что?
- Я уже решил, - сказал Карл.
- Я тоже.
- А вы понимаете, что не вам в конечном счете определять сферу вашей службы?
- Думаю, - сказал Карл, - мы сможем настаивать на своих интересах.
- Конечно, конечно. Это первое и последнее, о чем вы можете просить до конца срока. Офицер-распределитель обратит внимание на вашу просьбу. Но первое, что он сделает, - проверит, не требовались ли на этой неделе, например, стеклодувы для примитивной работы. И будет уверять при этом, что именно тут ваша судьба и ваше счастье.
- Я могу заниматься электроникой, - сказал твердо Карл. - Если для этого есть хоть какая-нибудь возможность.
- Да? А ты что скажешь, приятель?
Я колебался. И вдруг очень отчетливо понял: если я сейчас ни на что не решусь, то всю жизнь потом буду гадать и мучиться - стою ли я чего-нибудь на этом свете или я просто обычный "сынок босса"?
- Я собираюсь попробовать.
- Понятно. Давайте ваши свидетельства о рождении и школьные дипломы.
Через десять минут мы были уже на верхнем этаже, где нас прощупывали, простукивали и просвечивали. Мне почему-то пришло в голову, что главная цель всех этих проверок не в том, чтобы узнать, здоров я или нет, а в том, чтобы найти болезнь, даже если ее нет. Это была, на мой взгляд, попытка легко и просто избавиться от нас еще до того, как мы попадем на службу.
Я решил спросить одного из докторов, какой процент поступающих отсеивают по причине физических недостатков. Он искренне удивился:
- Как это? Мы никого не отсеиваем. Закон не позволяет нам этого.
- Хм. Но прошу меня извинить, доктор, зачем тогда весь этот парад?
- Определенная цель есть, - ответил он, слегка отодвинувшись и ударив меня по колену молоточком, - хотя бы для того, чтобы определить, какие обязанности вы сможете выполнять по своим физическим данным. Хотя, если вы даже прикатите сюда на инвалидной коляске, будете слепым на оба глаза и достаточно тупым, чтобы настаивать на поступлении, - и тогда вам найдут что-нибудь подходящее. Пересчитывать что-нибудь на ощупь, например. Единственный шанс не попасть на службу - это получить у психиатра удостоверение в том, что вы не можете понять, о чем говорится в присяге.
- Доктор, у вас уже было медицинское образование, когда вы поступили на службу? Или они решили, что вам лучше всего исполнять эти обязанности и послали вас учиться?
- Меня? - Он был не на шутку удивлен. - Я что, парень, с виду такой дурак? Я штатский. Вольнонаемный.
- О, извините, сэр.
- Ничего-ничего. Я просто хочу тебе сказать: по моему глубокому убеждению, военная служба - для муравьев. Поверь мне. Я наблюдал, как они приходят сюда и уходят, потом часто возвращаются опять - если, конечно, вообще возвращаются. Зачем? Для чего? Для чисто абстрактной, номинальной политической привилегии, которая не приносит ни цента и которой никогда не могут по-умному воспользоваться. Ты можешь мне не верить, но послушай, мальчик, - не успеешь ты сосчитать до десяти, как снова окажешься здесь. Если, как я уже говорил, вообще вернешься... Так, а теперь возьми вот эти бумаги и отправляйся к сержанту, который вас встречал. И помни, что я сказал.
Я вернулся в круглый холл ротонды. Карл был уже там. Сержант Звездного флота быстро просмотрел мои бумаги и мрачно заметил:
- Вы оба до неприличия здоровы. Так, теперь еще некоторые формальные процедуры.
Он нажал на кнопку, и в холле появились две женщины - одна, похожая на боевую алебарду, и другая, весьма изящная и миловидная. Сержант ткнул пальцем в бумаги медицинского осмотра, наши свидетельства о рождении и дипломы и сказал официальным тоном:
- Я пригласил вас сюда для выполнения очередного задания. Необходимо проверить этих двух молодых людей, желающих поступить к нам. Нужно определить, чего они стоят, на что каждый из них может сгодиться и насколько точны все эти документы.
Женщины смотрели на нас с казенным равнодушием. Да и могло ли быть иначе - ведь это их каждодневные обязанности. Так или иначе, они тщательно просмотрели все наши документы. Потом сняли отпечатки пальцев, и та. что помиловидней, вставила в глаз лупу - такую, какие бывают у часовщиков и ювелиров, и долго сравнивала отпечатки наших пальцев от рождения до нынешнего дня. Точно также она рассматривала и сравнивала наши подписи. Я уже начал сомневаться, происходит ли все это на вербовочном пункте. Сержант подал голос:
- Вы нашли подтверждение тому, что они отвечают за свои действия и могут принять присягу?
- Мы обнаружили, - начала та, что постарше, - что документы, отражающие их нынешнее физическое состояние, являются официальным авторитетным заключением, сделанным специальной комиссией психиатров. Комиссией установлено, что оба претендента психически нормальны и могут принимать присягу. Никто из них не находится под влиянием алкоголя, наркотиков или других препаратов, а также гипноза.
- Очень хорошо, - он повернулся к нам. - Повторяйте за мной: я, достигнув совершеннолетия, по своей собственной воле...
- Я, - как эхо начали повторять мы, - достигнув совершеннолетия, по своей собственной воле...
- ...без всякого насилия со стороны кого бы то ни было, при отсутствии посторонних стимулов, после получения всех необходимых предупреждений и объяснений о последствиях данной присяги...