Драконьи тропы

За всю дорогу обратно никто из них не проронил ни слова.

Гл. 3

Они сидели, как всегда в комнате Дариана перед камином, в котором едва теплился огонь, разведенный только ради компании. Говорить особенно ни о чем не хотелось. На душе было легко и немного грустно. За окном млели под летним солнцем вязы. Над лужайкой около дома летали тяжелые шмели. Лиске подумалось, что вот уже миновала середина последнего летнего месяца, и совсем недолго осталось до осени с ее последними теплыми днями и пышными золотыми кронами деревьев...

Вдруг во дворе что-то гулко бухнуло. Дариан повернулся к Канингему. Тот удивленно приподнял бровь.

-- Уже?

Завыла, заскрипела и громко хлопнула входная дверь, протопали по коридору сапоги, и вскоре на пороге комнаты, по хозяйски оглядывая присутствующих, возникла высокая, стройная (чтобы не сказать худая) женщина. Вся в черном -- от сапог до тонкой рубашки, -- с копной черных же волос она была довольно эффектна, несмотря на возраст (даже на первый взгляд ей было за сорок), шрам на лбу (который лишь частично скрывали волосы) и не самые правильные черты лица, пожалуй, слишком резкие для женщины. Из украшений у нее были только тонкая вышивка серебром по самому краю ворота рубашки, крупное серебряное кольцо на тонкой длиннопалой руке и пояс из белого металла, в котором, приглядевшись, Лиска узнала обернутый вокруг талии хинерский хлыст, такой же, какой был у Наиры.

-- Привет, мальчики. Как же я давно у вас не была!

А голос, вопреки Лискиному ожиданию, оказался вовсе не грудным и низким, а самым обычным, как у всех:

-- И как вы тут без меня живете?

-- Да по-разному, Кордис. Все больше скучаем, -- отозвался ей, улыбаясь, Канингем.

Она прошлась по комнате, оглядываясь.

-- А у вас, я вижу, ученицы.

-- Да, это...

-- Дай сама угадаю, -- она внимательно посмотрела на девушек. -- Так, это -- Наира, очень похожа на Анну, а глаза отцовские. Ну, а это, стало быть, Илестина племянница, ага, ага, отлично. А что это вы все такие кислые, будто у Сурнели побывали? А... там и побывали... хм... да. Знаете что, -- она посмотрела на мужчин, -- я вам, пожалуй, сейчас пирог испеку. Девочки, где тут у вас кухня?

И, даже на секунду не присаживаясь, она двинулась вслед за девушками, которые уже шли показывать гостье кухню, на ходу соображая, что вообще-то трудно забыть, где здесь кухня, человеку, который побывал здесь хотя бы один раз.

С удовольствием пройдясь по кухне, Кордис села за стол и провела ладонями по дубовой столешнице, будто разглаживая.

-- Так, в чем вы тут месите тесто?

-- Вот, -- Наира достала и поставила на стол широкую низкую кастрюлю.

-- Ага, ага. А что у нас есть для пирога?

-- Яблоки вот, -- Лиска показала на стоящее посреди стола блюдо, -- и слив немного.

-- Годится, режь.

-- А какое будет тесто? -- спросила Наира.

-- А ты какое умеешь?

-- Можно дрожжевое поставить, только это долго. А чтобы побыстрее, лучше песочное. Масло у нас есть, в погребе.

-- Тащи.

Погреб был тут же, в кухне, громадный, и чего там только не было. Минуты не прошло, как Наира положила на стол затвердевший на холоде кусок масла. А Лиска вспомнила вдруг родной дом в Вежине. На праздник у них в доме мать часто пекла...

-- Можно сделать быстрое слоеное тесто.

-- Знаешь как?

-- Да, я умею.

-- Покажи.

-- Нужна большая разделочная доска.

Наира положила на стол толстую широкую доску.

-- Мука, -- Лиска насыпала горку на глазок, -- масло, -- выложила большой кусок, нарезав ломтиками, на муку, -- и тяжелый прямой нож.

-- Держи, -- Кордис соизволила снять со стены рядом и подать Лиске увесистый тесак.

-- Еще щепотка соли, все мелко порубить, -- Лиска застучала ножом по доске, -- и добавить холодной воды.

-- Скажи на милость! -- удивлялась гостья, -- я еще никогда такого не пекла.

Пока пирог томился в печи, Кордис вместе с девушками успела обойти сад около дома (три яблони и слива под окнами), набрать фруктов (т. е. она показывала девушкам, какие рвать), заглянуть в баню (все ли на месте), проведать скотину (четырех кур с петухом и козу, привязанную рядом с огородом) и, спустившись в погреба, разыскать и вытащить на свет божий какую-то пыльную бутыль. Она собственноручно (!) отерла с нее пыль, откупорила, попробовала, довольно поморщилась и, пристроив пробку на место, поставила бутыль на большой поднос, который загодя выволокла из кладовой. Там же девушки разместили только что вытащенный из печи румяный, с хрустящими корочками пирог.

Вскоре они уже сидели около камина за столом, на котором кроме пирога стояли еще и бокалы с вином прошлогоднего урожая (приготовленным, естественно, самой Кордис). Канингем первым попробовал кулинарное чудо и восхищенно прищелкнул языком.

-- Изумительно, отлично, чудесный пирог!

-- А я всегда хорошо пироги пеку, -- довольно улыбнулась Кордис и милостиво добавила: -- Мне еще и девушки помогали. Хорошие девушки, и правда. Надо будет с ними позаниматься. Жалко будет, если пропадут.

Вино оказалось настойкой на рябине с яблоками. У нее был необычный рыжий цвет и теплый мягкий вкус, одновременно и сладковатый, и с горчинкой. Кордис оживленно разговаривала с Канингемом о каких-то общих знакомых. В середине разговора она вдруг резко остановилась и замолчала, глядя на тлеющие в камине уголья.

После длинной паузы Канингем спросил:

-- Что-то ты сегодня уж больно заводная, Кордис. Случилось что-нибудь?

-- Случилось, Ричард, да, -- она подняла голову. В сгущающихся сумерках черты ее стали еще более резкими и лицо приобрело холодное, отчужденное выражение. -- И случилось, может быть, что-то очень нехорошее, а к чему это может привести, даже подумать страшно... Однако я не буду торопиться с выводами. Посторожу еще сегодня ночью кое-где, а завтра поговорим.

Голос ее звучал глухо и озабоченно.

-- И учеников, пожалуй, придется брать, и, может быть, много, и учить быстрее.

Канингем удивленно поднял брови и надолго задумался. В наступившей тишине было слышно только цоканье птичьих коготков по полу -- это Глафира в очередной раз обходила комнату, выискивая, не завалялось ли где-нибудь что-нибудь вкусное или блестящее и заглядывая время от времени под кровать, не собирается ли вылезти оттуда Рушка.

Наконец Канингем заговорил.

-- Я думаю, с учениками проблем не будет -- скоро конец лета. В начале осени здесь будет праздник, и народу будет больше, чем на Селестину-травницу, а если предупредить гостей заранее, что мы берем учеников, то еще больше. Но я не понимаю, что же тебя так встревожило?

-- Завтра, Канингем, завтра. Утром приду -- поговорим. А еще нам сейчас очень бы нужен был человек, который сможет договориться с драконами, с разными драконами, и с горнтхеймами тоже. Знаешь ведь, как с ними бывает непросто. Нужен кто-то особенный.

Дариан улыбнулся.

-- Кажется, я одного такого человека знаю.

-- Кто же это? -- повернулась к нему Кордис.

-- Завтра, Кордис, завтра...

Она погрозила Дариану пальцем и усмехнулась.

-- Ну завтра -- так завтра, а пока не будем терять времени.

Она резко поднялась и обратилась к девушкам.

-- Пошли.

-- И куда вы сейчас? -- спросил Канингем.

-- На поляну. Не волнуйся, я осторожно, только порталы покажу. К ночи верну. До завтра.

И, не оглянувшись, вышла.

Шла она быстро, почти не оборачиваясь на девушек и не разговаривая с ними. Целеустремленная, энергичная, уверенная, она одновременно и интересовала Лиску, и пугала ее. Наире, кажется, тоже было не по себе, она всю дорогу, по счастью, совсем недолгую, если и говорила с Лиской, то шепотом. С трудом поспевая за своей новой учительницей, которую они сами, по всему видно, не сильно интересовали, обе с тоской вспоминали добрейшую Верилену, участливую, заботливую, внимательную к каждому ученику и бесконечно терпеливую...