Драконьи тропы

В самом деле, совсем недалеко от дома поперек речки, пропустив ее под животом, колоссальной серой глыбищей высился Сезам, подперев скалоподобную морду когтистой лапищей.

Вокруг толпились во множестве вязы в пышных своих кронах, прихваченных уже желтым осенним пламенем. Золотые и лимонные блики, отражаясь от дробящейся меж камней воды, играли на каменной его чешуе и таяли в прохладном воздухе вокруг. И как нельзя более кстати были сейчас его желтые глаза, в которых отражалась осень Драконовых гор.

И взглянул на них дракон. И вопросил у них дракон:

-- Куда же, девы, ноги вас носили?

Его могучий голос отзывался рокочущим эхом где-то внутри живота и, наверное, валил бы с ног, если бы грохотал в полную силу. Поэтому говорил Сезам по драконьим меркам почти шепотом, и от того звук, наполняющий все пространство, казалось, поднимался из камыша на берегу и сочился из-под камней под ногами.

Маги с ученицами устроились на больших валунах рядом с драконом, и девушки начали было свой рассказ, как вдруг в речку, подняв тучу брызг, плюхнулся невесть откуда Гай. С удовольствием потоптался рядом, благосклонно принимая возмущенные возгласы облитых речной водой волшебников, сложил крылья и пристроился под боком у Сезама и тоже приготовился слушать.

Рассказ вышел длинный и подробный, правда, не очень складный. По просьбе магов Лиска во всех деталях, не упуская мелочей, пересказывала свои последние несколько снов и на пару с Наирой вспоминала все свое сегодняшнее приключение. О том, как они добирались туда, девушки постарались рассказать как можно проще и короче (про лошадь, конечно же, пропустили). Зато уж о дороге обратно пришлось рассказывать все. Рассказ подошел к концу в том самом месте, где они оказались запертыми в осыпавшемся с двух сторон тоннеле и начался обвал.

-- А потом появился дракон... -- почти закончила Лиска под укоризненным взглядом Канингема, и чтобы маги не успели начать свою вечную волынку о технике безопасности перемещений посредством порталов и т.п., она поспешила задать вопрос: -- А как она нас нашла?

-- Да почти случайно. Она тут как нахлестанная носилась по горам от Уйруна до Кареглазой и от Северных ворот до Восточных, заглядывая во все дыры. Мы с Дарианом за ней еле поспевали. Но не мы вас нашли.

-- А кто?

-- Драконы, -- загадочно улыбнулся в бороду Канингем и повернулся в сторону Писателя.

-- Я был недалеко от вас и услышал тебя, Лисса, -- зашелестело вокруг, -- когда ты вспоминала Син-Хорайна. И позвал Канингема.

-- А мы услышали. И по счастью были недалеко. Мы в то время как раз подошли к тем самым порталам, откуда вы сиганули прямиком в Зыбуны. Одно из самых гиблых мест в Драконовых горах, новичков туда как мух на варенье тянет.

-- Так можно же было такое опасное место хотя бы на карте пометить, -- не удержала своего недоумения Наира.

-- Во-первых, всего не переметишь. На карте и так уже столько пометок, что скоро самой карты под ними будет не видать. Во-вторых, даже после того, как все прочитано и разобрано, все равно найдется кто-нибудь, кто все перепутает, -- он безнадежно махнул рукой, -- или, наоборот, ничего не путая, полезет в самое интересное место (то есть именно туда, куда нельзя). Была надежда, что вы хоть Кордис побоитесь, не полезете сразу везде... Как она ругалась всю дорогу, пока Сезам нас не позвал. А как только услыхала, так кинулась сразу в портал и на ходу уже превращалась, мы только кончик хвоста увидели.

-- Там был обвал, и вдруг появился еще и дракон. А потом все начало сыпаться, -- Наира заволновалась и остановилась на секунду, переводя дыхание, -- она схватила нас, поднялась и...

-- "И черным змием улетела..." -- раскатился по камням тяжелый драконий рык.

Сезам, вспоминая, мечтательно прикрыл глаза.

-- Потом дракон тащил нас, я даже не поняла где, и довольно быстро. Только он как-то очень тяжело летел, будто вот-вот упадет, через речку еле перелетел, а на берегу рухнул и рассыпался. А там -- она, и без чувств. А почему? Что с ней такое случилось?

-- Перерасходовала силы, -- начал объяснять Дариан. -- Так всегда бывает, когда она кого-нибудь вытаскивает. Это очень тяжело дается. И дело не в весе, который нужно перенести с одного места на другое. Она ведь вмешивается в чужую судьбу. Сегодня в -- вашу. Спасая чью-то жизнь, она меняет исход событий. И чем длиннее кусок жизни, который она отвоюет у судьбы, тем больше должна быть плата.

-- И что? -- Лиске стало очень не по себе.

-- Ей это даром не проходит. Несколько дней у нее будет полный упадок сил, жуткая тоска, а потом еще некоторое время будет ужасное настроение.

Господи, какой кошмар! Лиска представила, какой они подняли переполох, и ей очень захотелось стать маленькой, примерно с мышку, и жить где-нибудь под печкой несколько ближайших лет, пока эта история не забудется. Ну откуда же им было знать, что так случится, что здесь просто так нельзя на полдня отлучиться. И это еще Кордис не очнулась. А когда она придет в себя, она, наверное, захочет с ними поговорить. О-о!.. Наире тоже, видимо, пришла в голову такая мысль, и она решила принять самое худшее немедленно. В мрачной решимости она спросила:

-- Ей можно чем-нибудь помочь?

-- Да, я думаю, даже нужно, -- сказал Канингем. -- Обычно такое состояние у нее продолжается дня три, и все это время необходимо, чтобы кто-то был рядом. Что именно потребуется, я не знаю. Просто утешать и говорить, какая она хорошая, или развлекать, петь, рассказывать сказки, поить чаем с вареньем... Трудно заранее сказать. Одно ясно: нам всем достанется. Так что пойдемте отдыхать, вам еще ночью дежурить. До свиданья, Сезам, мы, пожалуй, пойдем. Не знаю, увидимся ли в ближайшие дни...

-- Так ты не забудешь? -- прошелестело в ответ.

-- Нет, нет, не забуду. Принесу сколько смогу, обязательно...

Гл. 11

Следующие два дня и две ночи вся жизнь в доме вращалась вокруг драгоценной Кордис и ее подорванного подвигами здоровья. Да и в самом деле подорванного, как бы к ней ни относиться. Ей действительно было очень плохо. У нее не было сил не только подняться с постели. Самое ужасное, что она даже не ругалась. Чаще всего она лежала молчаливая и несчастная, глядя в потолок, и иногда, поддавшись на уговоры, могла выпить чашку чая с ложкой варенья. И при этом, будучи в столь мрачном расположении духа, никого от себя не прогоняла. Казалось, наоборот, ей все время нужны были рядом люди. Даже шумные астианки, которые меньше чем по две не появлялись, ее не раздражали и не утомляли. Она поворачивалась на бок, чтобы лучше их видеть, и слушала их веселую трескотню. На второй день, когда рядом сидела Лиска, она попросила неожиданно:

-- Расскажи про себя.

И Лиска рассказывала. Про Вежин, про свою семью, про слободских соседей, друзей, подруг, про Левко, про свое неожиданное путешествие. И в очередной раз удивлялась, как это ее сюда занесло. Потом ее сменила Наира, а ту -- Канингем, потом Дариан и снова астианки...

На четвертый день хандра кончилась, как и не бывало. Кордис, худая и бледная, но, как обычно для нее, резкая и энергичная, спустила ноги с кровати, хлопнула себя по коленкам и заявила:

-- Так, жрать хочу уже третий день. На кухне есть что-нибудь?

Лиска чуть не подпрыгнула от неожиданности.

-- Да, конечно, сейчас принесу.

-- Не надо, я сама ходить умею.

Слегка пошатываясь, но при этом довольно быстро магичка дошлепала на кухню.

-- Так, так... так... Боже мой, да у вас тут печка скоро паутиной зарастет... Наира, сметаны доставай. Блинов мало будет. А брусничное варенье где, которое я совсем недавно варила (я -- это Тантина, Лероника и Карилен). Можно бы и огурцов соленых подать, тоже у меня неплохо получились (Наира с Лиской). А куда к шишелям мою любимую кружку засунули, я ее не вижу? И вообще, где здесь весь народ-то?..