На главном направлении

Постараемся представить себе процесс перемещения сотен фронтовых тыловых частей и учреждений в новый район: тысячи людей рядового, сержантского, офицерского, вольнонаемного состава со всевозможным имуществом, инвентарем, книгами, личными делами, пишущими машинками, кухнями, столовыми и т. д. — все это в определенной последовательности и обычно в темноте грузится в машины, и люди не знают, куда их повезут. А когда наступит рассвет — они все должны быть на своих новых местах. Каждое колесико огромного механизма снова завертелось, оно как бы и не останавливалось, оно просто продолжает действовать на новом месте, в нужном ритме, выполняя полезную работу. Таких перемещений, например, в ходе Висло-Одерской операции было не менее десяти, притом в самой сложной обстановке — под дождем, в метель, в гололед, в непроглядной ночной тьме, по проселочным и лесным дорогам.

Кто же этот невидимый «управитель» всего процесса? Штаб тыла. Через него начальник тыла организует всю систему, управляет ею, взаимодействует со всеми видами и родами войск.

Штаб тыла — это и орган планирования материальных издержек в боевой операции. Хорошо натренированный штаб, имея за плечами опыт войны, мог в кратчайший срок сказать, сколько и каких материальных средств необходимо фронту при данной численности людей и техники, при намеченной глубине операции и темпах наступления.

Мы старались свести к минимуму бумажный поток, приучить людей к тому, чтобы они работали, доверяя друг другу. Редко когда требовались расписки в получении приказаний. Самые ответственные задания зачастую давались устно, а исполнитель лишь заносил их в свою рабочую тетрадь, которая была основной формой штабной документации на фронте. Не меньшее значение имела топографическая карта определенного масштаба. Смотришь, бывало, на карту масштаба 1:200 000, на которой нанесены в общем виде фронтовая и подробно тыловая обстановка, и все предстает перед глазами как живое, ибо за каждым кружочком, квадратиком, прямоугольником, за каждой линией и пунктиром скрывались знакомые части и учреждения тыла, рассредоточенные повсюду материальные запасы, транспортные средства и густая сеть коммуникаций. Штаб внимательно следил за положением, динамикой на переднем крае и в тылу, отражая на карте происходящие изменения.

Приятно вспоминать о хорошо сколоченном, четко работавшем коллективе штаба тыла. Генерал М. К. Шляхтенко был человеком широкой эрудиции и большого такта. Решительность не являлась его основной чертой. Он обладал мягким характером и имел склонность к затяжному обдумыванию того, что более импульсивному человеку сразу показалось бы очевидным. Зато по способности к глубокому размышлению он был незаменим, а действенное начало, решительность, целеустремленность воплощал в себе его заместитель полковник М. С. Новиков. Шляхтенко и он отлично дополняли друг друга. Новиков ведал всеми организационными вопросами и сколотил в своем отделе группу талантливых офицеров (И. В. Дружинин, Д. Н. Шпагин, Б. А. Сергеев, И. И. Моладницкий, М. С. Покумейко, Т. Е. Калинчук, А. Е. Пустовойтенко, Л. А. Пекарский, Я. А. Борухсон и другие), которая быстро и квалифицированно разрабатывала важнейшие предложения по организации тыла на всех этапах операции.

В штабе тыла был учетно-плановый отдел во главе с полковником Н. П. Ваховским и отдел возврата спецукупорки во главе с полковником Л. С. Заруденко. О последнем надо сказать отдельно. Благодаря необыкновенно кропотливой, даже придирчивой, навлекавшей недовольство многих, работе по возврату в тыл страны спецукупорки и тары наш фронт сэкономил для государства десятки миллионов рублей и спас от порубки много тысяч гектаров драгоценных пород леса.

Одним из важных вопросов являлся подбор кадров. Как во всей армии в годы войны, так и у нас абсолютное большинство работников тыла не были, как говорят, кадровыми военными. На руководящих должностях фронтового и армейского масштаба преобладали кадровые генералы и офицеры, а основная масса работников (врачи, инженеры-дорожники, автомобилисты, железнодорожники, специалисты службы ГСМ, продовольственной и вещевой служб и др.) состояла из недавних гражданских лиц.

Это вполне естественно для военного времени. Мне хочется лишь подчеркнуть очень важную положительную сторону такого явления. Приход гражданских специалистов оказал благотворное влияние на всю деятельность тыла. Эти люди внесли живительную струю в стиль, в характер, в самую сущность работы. Правда, они чувствовали себя на первых порах слишком «гражданскими», не могли сразу приобрести необходимый внешний вид, что их стесняло. Но главное другое: опыт работы в народном хозяйстве, принесенный ими в армию, заставил старых военных хозяйственников во многом решительно перестроиться, находить другие пути и методы хозяйствования, отличные от прежних, построенных на формальном соблюдении инструкций мирного времени, на «искусстве» получать готовое и распределять по нормам. Произошло очень важное, полезное сращивание опыта — военного и мирного. В самом деле, бывший заместитель наркома пищевой промышленности УССР И. Д. Кравченко стал комиссаром упродснаба фронта; он был не только политработником, сразу же ставшим душой коллектива, но и отличным знатоком всех тонкостей продовольственной работы в крупном масштабе, благодаря чему его опыт и полезные советы приобрели особую ценность в продовольственном снабжении фронта. Другой пример: И. И. Макаров, до войны работник Госплана, занимавшийся продовольственными вопросами, стал превосходным начальником продовольственного отдела фронта. В 1942 году далеко не каждый кадровый военный хозяйственник мог быстро уяснить себе сущность создавшегося тогда трудного продовольственного положения в стране, а для Макарова все это было знакомо, он мгновенно ориентировался в обстановке.

Приход в армию высококвалифицированных работников был реальной помощью военно-хозяйственным органам в самый трудный период. Подобных примеров можно было бы привести множество. Характер деятельности тыла по существу близок мирной гражданской работе. Поэтому не наблюдалось серьезных заминок в освоении этими специалистами новых обязанностей. Им не требовалось много времени, чтобы стать достойными руководителями на своих участках.

Нам же, военным, включая начальников тыла соединений и объединений, порой не хватало экономических знаний, были присущи односторонний подход к изысканию ресурсов, слабая ориентировка в структуре народного хозяйства, недостаточно инициативное и порой несмелое решение крупных хозяйственных проблем. Потребовалось пройти суровую школу фронтовой жизни, претерпеть массу неудач, пока не накопился опыт, стабилизировались и сработались кадры тыла и установилось правильное отношение к ним со стороны общевойсковых начальников.

Война явилась для многих из нас подлинной академией. Тем труднее была задача подобрать для только что сложившейся системы тыла людей, способных выполнить ту или иную руководящую функцию.

До весны 1944 года начальником отдела кадров тыла Центрального, затем Белорусского и 1-го Белорусского фронтов был полковник А. Г. Найденко, хорошо знавший свое дело. Но он тяжело заболел, и его пришлось откомандировать. Встал вопрос о новом начальнике. Обратились к А. В. Хрулеву. Вскоре после этого мне позвонил его помощник по кадрам генерал И. Т. Смелов и сказал:

— Мы можем рекомендовать вам довольно подходящую кандидатуру на должность начальника отдела кадров подполковника Курылева Анатолия Константиновича. Он имеет опыт, хороший, чуткий человек, можем прислать его к вам…

Я ответил согласием. Через несколько дней А. К. Курылев уже руководил отделом кадров тыла 1-го Белорусского фронта.

Не раз приходилось разговаривать с Курылевым об общих задачах кадровиков на фронте. Как бы излагая программу своей работы, он формулировал ее следующим образом:

— Правильно расставить кадры — это великое дело. Человек должен знать порученную ему работу. Найти вовремя нужную кандидатуру, взять на себя ответственность за офицера, которого рекомендуешь на ту или иную работу, тщательно следить за его ростом, за тем, чтобы он не «закис» на одной должности, открыть ему дорогу на новые подвиги, новые дерзания, представить вовремя к поощрению, к очередному званию, проявить максимум внимания к тем, у кого «дела не ладятся», и помочь найти причину неудач — вот работа отдела кадров.