Страница 2 из 7
Он прочистил горло и произнес:
– Неожиданная встреча. Что привело тебя в Даллас?
Ее неестественная улыбка стала еще более напряженной.
– На самом деле, – глубоко вздохнула она, – я ищу Хлою.
Голос Рене дрогнул, она резко отвернулась, но Оливер успел заметить, как улыбка исчезла с ее лица. Он шагнул вперед, прежде чем понял, что делает. У него возникло странное желание обнять Рене за плечи, чтобы хоть немного облегчить гнетущее ее бремя. Но Оливер этого не сделал. Она ведь пришла не к нему, и ей вряд ли понравится, если ее обнимет малознакомый человек. Вместо этого он произнес:
– Сейчас сезон родео. А Хлоя – принцесса родео «Все звезды».
Рене была младшей сестрой его друга, всюду ходившей за своим братом и Оливером по пятам, после она была подружкой невесты на свадьбе Клинта. Но Оливер ничего не знал о ее жизни. Она явно попала в беду, и это его тревожило.
Оливеру постоянно приходилось заниматься решением чужих проблем. Когда его мать, Трикси, лежала на смертном одре, он обещал ей, что приложит все усилия к тому, чтобы сохранить семью от разладов. Вот почему он стал генеральным директором «Лоуренс индастриз» вместо того, чтобы найти себе другую работу, не имеющую отношения к управлению дела своим отцом, братьями и сестрами. Вот почему Оливер все еще торчал в Техасе, а не вернулся в Нью-Йорк. Вот почему он имел дело с этим чертовым родео.
Рене Престон-Уиллоуби в данный момент тоже была проблемой, и Оливер понятия не имел, как ее решить.
– Хлоя сейчас в Линкольне, штат Небраска, потом отправится в Омаху. А после… – Он пожал плечами, хотя Рене не могла этого видеть. – Сейчас ведь сезон родео. Думаю, она вернется в Форт-Уэрт через месяц.
Хлоя уже не первый год открывала и закрывала каждое шоу «Всех звезд». Она месяцами жила на чемоданах, потому что обожала одеваться в блестящий топ и выезжать верхом на арену с американским флагом в руках.
Оливер не представлял, как его сестра может любить родео. Сам он ненавидел это развлечение. Развязное самодовольство ковбоев, запах скота, идиотизм людей, в том числе и его брата Флэша, которые добровольно взбираются на спину необъезженных лошадей и диких быков. Что вообще может в этом нравиться?
Хлоя требовала дать ей возможность доказать, что она может управлять шоу «Все звезды». Однако отец упорствовал, считая, что это под силу только Оливеру, не обращая внимания на нежелание сына иметь дело с родео.
– Я должна была сама сообразить, – ответила Рене чуть дрожащим голосом.
Оливер увидел, как ее плечи поднялись и опали в глубоком вздохе, а затем она повернулась. Лицо Рене казалось бесстрастным.
– Прости, что потревожила тебя. – Теперь ее голос звучал ровно, но Оливеру это нравилось даже меньше, чем ее фальшивая улыбка. – Спасибо, что не натравил на меня службу безопасности. Рада была повидаться с тобой.
Поистине странный день! Рене едва успела войти в кабинет Оливера, и вот она уже распахнула дверь, собираясь уйти.
Он подошел, захлопнул дверь и проворчал:
– Подожди.
Оливер стоял так близко к Рене, что чувствовал тепло ее тела. Надо бы увеличить расстояние между ними. Ради бога, она ведь беременна! Да и кто знает, какие у нее еще проблемы…
Рене медленно обернулась. В этот момент ее лицо оказалось рядом с лицом Оливера. «Можно ее даже поцеловать», – смутно подумал он, глядя в ее голубые глаза, которые в этот момент потемнели.
Рене посмотрела на него сквозь густые ресницы, и Оливер не нашел в себе сил шагнуть назад.
– Почему ты здесь? – спросил он.
Не зная, чего ожидать, Оливер не удивился, когда у нее на глазах выступили слезы – они очень шли к траурному платью Рене. А затем ее рот раскрылся, но вместо того чтобы всхлипнуть, она… рассмеялась.
– Так ты не знаешь! О боже, ты действительно ничего не знаешь?
Неудивительно – ведь Оливер был не в курсе нью-йоркских новостей.
– Не знаю о чем?
Слеза потекла по лицу Рене. Он потянулся, чтобы вытереть ее, а после не отдернул руку, а обхватил щеку Рене, ласково поглаживая ее и мысленно убеждая себя, что это почти можно считать подбадривающим объятием.
– Что случилось?
– О, ничего, – ответила Рене, и в ее голосе прозвучала горечь. – Это просто… – Новое хихиканье закончилось икотой, которая подозрительно напоминала всхлип. – Это была ложь, не так ли? Вся моя жизнь была ложью.
Оливер стер еще одну слезу, прежде чем она успела скатиться по щеке.
– Я не понимаю.
– Неужели? Не могу поверить, что ты не слышал. – Рене закрыла глаза, и он почувствовал, как напряглось ее тело. – Это теперь называют «престонской пирамидой». Наша семейная инвестиционная компания оказалась всего лишь финансовой пирамидой, и она рухнула.
Как так вышло, что Оливер об этом не слышал? Крах нью-йоркской компании «Престон инвестмент стрэтеджиз» стал скандалом не только местного масштаба. Отец Рене – с помощью ее брата и ее лжи – обманул на миллионы долларов сотни тысяч инвесторов по всей стране. Рене думала, что о «престонской пирамиде» знают все. Но ведь не зря же она сейчас в Далласе вместо Нью-Йорка. Ей просто нужно скрыться от репортеров, дежурящих перед ее домом, оказаться вдали от сплетен и угроз, отправиться туда, где люди не смотрят на нее как на дочь Антихриста.
Клинт сказал Рене, что она может доверять семье Лоуренса, Оливер позаботится о ней, но Рене надоело, что ею постоянно командуют. Когда-то Хлоя была ее лучшей подругой. Она всегда умела за себя постоять и обязательно помогла бы Рене. Но Хлои здесь не было. Был лишь Оливер – и выбора не оставалось.
Именно поэтому Рене проскользнула в его кабинет мимо секретаря и сейчас изо всех сил старалась сохранять самообладание, что было ужасно нелегко, учитывая, что Оливер так нежно к ней прикоснулся. Впрочем, он, конечно, отдернет руку, едва смысл услышанного дойдет до него.
Рене всматривалась в его лицо, видя, как на нем отражаются шок и недоверие.
– Твой отец основал финансовую пирамиду? Как это случилось?
Она пожала плечами, понимая, что должна отстраниться от Оливера – ведь тот почти прижал ее к двери своим телом. Но он продолжал гладить ее щеку, и Рене не могла заставить себя прервать эту ласку, еле сдерживаясь, чтобы самой не прижаться щекой к его ладони, прося о большем.
Когда они виделись с Оливером Лоуренсом в последний раз? Кажется, на свадьбе Клинта. Рене вспомнила Крисси Хаган, тоже приглашенную на ту свадьбу. Еще шесть недель назад она считала Крисси своей подругой. На свадьбе Крисси все щебетала о том, какой у Клинта классный друг-красавчик, но Рене разочаровала ее, заявив, что Оливер ужасный зануда.
Ее всегда раздражало, что этот парень смотрит на нее свысока. Он был серьезным и мрачным даже в детстве. Рене никогда ему не нравилась, да и его тоже было трудно полюбить. Она не могла понять, почему Оливер и Клинт так хорошо ладили между собой.
Тогда, на свадьбе, оказавшись рядом с Оливером в баре, Рене попыталась заговорить с ним, спросив о родео. Он тут же зло ответил, что ненавидит это проклятое родео, из чего Рене сделала вывод, что Оливер Лоуренс – не тот, на кого она может положиться.
По крайней мере, так она считала раньше и все еще не знала, права или нет.
Но с Крисси нельзя было не согласиться: Оливер действительно красавчик. Похоже, он – из тех мужчин, которые с возрастом выглядят только лучше. Сколько ему лет? Клинту в тюрьме исполнилось двадцать девять. Наверное, Оливер его ровесник.
Он уже не тот, каким был пять лет назад, – стал крепче, шире в плечах. Теперь Оливер на целых четыре дюйма выше Рене, и кажется таким… серьезным.
«О чем я думаю? – мысленно одернула она себя. – Я здесь вовсе не для того, чтобы вожделеть Оливера Лоуренса, а чтобы спрятаться».
Вспомнив, что он задал вопрос про ее отца, Рене ответила:
– Много лет все шло хорошо. Никто ни о чем не догадывался. Отец в отчетах показывал прибыль, достаточную, чтобы люди верили в его ложь. Он убеждал всех вновь вкладывать полагающиеся им дивиденды в акции его компании. Люди соглашались и иногда вносили даже дополнительные суммы. Разумеется, никакой реальной прибыли не было – уж точно не для инвесторов. Все деньги доставались отцу. – Рене заставила себя отвести взгляд. – Нам. Я ничего не знала об этом, но не отрицаю, что тоже пользовалась деньгами, полученными благодаря этой пирамиде. Не могу поверить, что ты не слышал, – повторила она.