Страница 6 из 11
Почти с той самой минуты, когда она вошла в Зал приемов в своей крестьянской рубахе, когда он увидел ее растрепанные кудри и огромные яркие карие глаза, его потянуло к ней. Вчера вечером, вернувшись в Зал приемов, он увидел, что она спит на подушках, свернувшись калачиком и подложив руки под щеку. Копна волос закрывала ей лицо. От ее нежности и мягкости у него в паху заныло от желания. Ее тело казалось таким податливым. Полные груди, круглые ягодицы, сладкий женский аромат, идущий от нее, пока он нес ее в отведенные ей комнаты и укладывал на кровать… Какой мужчина на его месте не впечатлился бы?
Да, он желал ее, нет смысла отрицать. Он давно уже не чувствовал такого сильного влечения. Давно уже ему не казалось, что конкретная женщина, точнее, ее тело идеально ему подходит. Может быть, именно поэтому он ощущал возбуждение так остро? За долгие годы у него, конечно, были женщины. Его сердце было закрыто и запечатано, но тело оставалось живым, а аппетиты – здоровыми. Он был осторожен в своем выборе. Он научился с первого взгляда узнавать женщин, чья страсть обжигала. Но в его постели не было женщины с тех пор, как он покинул университет в Афинах и отправился в Маримон, чтобы присутствовать на свадьбе Бутруса. И уже давно у него не было женщины, обладавшей такой притягательностью, как леди Констанс.
Кадар закрыл глаза и позволил себе немного помечтать. Он представил, как хорошо было бы заняться с ней любовью. Вспомнил ее лукавую улыбку, представил сочные губы, дразнящие поцелуи, кудри, разметавшиеся по голым плечам и пышную грудь, которую он видел лишь мельком. Наверное, у нее тяжелые груди… А соски бледно-розовые или темные? А может быть, того оттенка розового, который граничит с коричневым? От его ласк они набухнут и отвердеют… Когда он проведет по ним пальцами, она затрепещет, выгнет спину, поднимая груди выше. Кудри, закрывающие ее лоно, будут того же каштанового цвета, что и волосы на голове, – может, на один тон темнее. Она оседлает его… она будет скользить по нему, влажная и горячая. Когда он закончит…
Кадар громко и злобно выругался. Он понял, что от своих неуместных фантазий пришел в полную боевую готовность – не лучшее состояние для того, чтобы сидеть на твердом кожаном седле на нервном жеребце. Он спешился, повел коня на сухой песок. Скоро он женится и должен будет все свои желания приберегать для жены. Он попытался представить себе лицо и фигуру принцессы Тахиры, но мог вспомнить лишь ее глаза над чадрой – холодные, далекие, равнодушные.
Констанс проснулась с трудом. Очень хотелось снова закутаться в уютное одеяло сна. Сознание возвращалось медленно. Сначала она поняла, что лежит в постели, почувствовала мягкий матрас, подушку, похожую на облако из пуха, услышала легкий, чувственный шелест прохладных хлопковых простыней, укрывающих ноги. На ней было что-то шелковое, ласкающее кожу, совсем не похожее на грубую деревенскую рубаху, которую дала ей дочь старосты Башира. Она сладко потянулась – от кончиков ног до кончиков пальцев на руках, разминая плечи, выгибая спину. Ей казалось, что она очень долго спала.
Открыв глаза, она увидела над собой сводчатый потолок. Комнату заливал солнечный свет. Окно, через которое проникали лучи солнца, было вырублено высоко в стене напротив и снаружи закрывалось резной деревянной решеткой. Стены, как и во вчерашнем зале, были отделаны изразцами. Красные, желтые, синие и зеленые плитки складывались в причудливый узор, который повторялся в каждом четвертом ряду. Рядом с кроватью она увидела низкий столик. На нем стоял серебряный запотевший кувшин. Констанс поняла, что очень, очень хочет пить. Она выпила целый стакан освежающего лимонада и налила себе еще.
Ночная сорочка на ней была цвета сливок, расшитая крошечными белыми цветами. Никогда еще она не носила такой красивой ночной сорочки! Давно ли она спит? Кто уложил ее в постель? Она смутно помнила женские голоса, шепот, нежные руки, которые втирали что-то успокаивающее ей в лоб… Она думала, что видит сон. Туман в голове понемногу развеивался. Она вспомнила свое путешествие из деревни Башира. Корабль… Ее передернуло. Не думать о корабле! Путешествие в паланкине. А потом…
Принц Кадар.
Констанс вздрогнула и нахмурилась, удивляясь собственной реакции. Ей двадцать пять лет; она вполне восприимчива к привлекательным красивым мужчинам, но здесь другое – не преходящий каприз, а поразительный зов основного инстинкта. Никогда ее еще так по-первобытному не влекло к мужчине. Она даже не была уверена в том, что такое влечение ей по душе… Она улыбнулась. Нет, к чему лукавить? Ей это очень, очень нравится. Нравится покалывание, которое она ощущает, когда думает о нем, нравится, как сладко ноет внизу живота, нравится вздрагивать, трепетать – ну вот опять, она ощутила легкий приятный трепет, чувство, которое, по ее мнению, не должна испытывать настоящая леди. Во всяком случае, настоящая леди не должна испытывать таких желаний. Чтобы такой мужчина, как принц Кадар… чтобы она… нет-нет, ни за что. Но – ах! – от одних мыслей о нем влечение усиливалось!
Она снова потянулась, наслаждаясь гладкостью шелка и прикосновением мягчайших простыней. Греховно, греховно, греховно! Констанс рассмеялась. Такое легкомыслие совсем на нее не похоже! Правда, нечасто ей приходилось лежать в постели в апартаментах настоящего дворца и быть почетной гостьей арабского принца. Фантастика, просто сон! Время как будто остановилось – а с ним и ее жизнь. Как вчера выразился принц Кадар? «Брошена на произвол судьбы», да. Еще он сказал, что у нее нет ни прошлого, ни будущего. Последняя мысль ей очень понравилась. Она потянулась. Принц умеет складно говорить. И английским владеет просто превосходно. Он обмолвился, что жил за границей, но не сказал, где именно. И почему жил там так долго – кажется, семь лет. Сам ли он так решил? Он сам решал, что делать и куда ехать? А почему он вернулся в Аравию? Она даже не знала, как умер его брат – от несчастного случая, от болезни? Констанс нахмурилась. Вспомнив вчерашний разговор, она поняла: Кадар рассказал ей о себе на удивление мало, в то время как она… она выдала слишком много.
Она укрылась с головой. Да, слишком много! Она поделилась с ним такими мыслями, которые даже возникнуть у нее не должны. Нет, лучше не думать… Лучше помечтать о самом принце. Не важно, что она о нем почти ничего не знает… что ей все-таки известно? Бывали секунды, когда он забывал отгородиться от нее, обычно принц Кадар очень тщательно обдумывал каждое слово. Он из тех, кто хорошо умеет пользоваться и молчанием.
«Я не женат»… Очень любопытно! Когда он произнес эти слова, что-то отразилось у него на лице, но она не могла с уверенностью сказать, что именно она видела. Почему такой обворожительный и соблазнительный мужчина, как принц Ка-дар, не женат? Скорее всего, не из-за недостатка возможностей. Даже если бы он не был правителем арабского эмирата, даже если бы он был не принцем, а, скажем, лакеем или конюхом, она не представляла себе, чтобы у него не было возможностей.
Ах, что с ней такое? Она забыла о главном. Итак, почему принц Кадар не женат, когда наверняка мог выбирать из тысяч женщин? Разумеется, кроме таких, как она.
А вот она предпочла бы вообще не выходить замуж. Констанс тяжело вздохнула и сбросила простыню. Но ведь ей в скором времени именно это и предстоит – как только она сядет на корабль, идущий на Восток! При условии, что она заставит себя подняться на борт корабля. Ей придется выйти замуж, как бы ни ужасала ее сама мысль о замужестве. Мистер Эджбестон честно заплатил за нее, и, как бы ей ни хотелось, чтобы он и дальше считал ее утонувшей, она все же не утонула!
Настроение у нее испортилось, вернулось ощущение нависшей над ней угрозы. Констанс свесила ноги с широкого и высокого дивана. Ее била дрожь. Мраморный пол холодил ступни. Натянув халат, очень кстати лежавший в изножье кровати, она осторожно подошла к двойным дверям в стене напротив. Деревянные, покрытые искусной резьбой, в том же стиле, что и на оконной решетке. Распахнув двери, она очутилась в гостиной, откуда открывался вид на внутренний двор. Сев на большую подушку у высокого окна, она прислонилась щекой к стеклу. Что, если она в самом деле решит не воскресать из мертвых? Кто будет по ней скучать? Мама… К горлу подступил ком. Глаза наполнились слезами. Она проделала такой путь ради мамы, хотя была уверена, что мама действовала отнюдь не в ее интересах. Что бы мама ждала от нее сейчас? Ответ не изменился. Она точно не хотела бы, чтобы дочь возвращалась в Англию. Кон-станс вздохнула; от ее дыхания запотело стекло. Грустно думать: мертва ты или жива, никто о тебе не пожалеет. Кроме тебя самой, конечно.