Страница 9 из 14
Нойштедтер приехал в сборную из клуба, где вообще, как правило, разучиваются играть в футбол. Достаточно вспомнить, как богатейший стамбульский клуб выступал в последнее время в еврокубках. Как проигрывал «Вардару», как выглядел в Лиге Европы в матчах с «Краснодаром». На фоне «канареек» тульский «Арсенал» вам покажется лондонским. Обеспечивать сборную новыми неожиданными именами Черчесову было непросто. Кто-то возмущался отсутствием Мамаева, который «понимал Смолова с полувзгляда». Но понимание могло закончиться уже в это межсезонье, ведь мы знаем, что Федор выходил на поле, придерживая рукой чемоданы. Таким образом перспектива этой связки не могла не ограничиться Кубком конфедераций. «В сборной должны играть лучшие», – писали в газетах. «В сборной должны играть лучшие», – говорил в микрофоны Черчесов. Представление о лучших оказалось разным, но верили не тренеру. Особенно после того, как групповой турнир Кубка конфедераций Россия преодолеть не смогла.
Заграничные примеры бывают удобными для того, чтобы на них опереться, бывают не очень. Йоахим Лёв, тренировавший Черчесова в «Тироле», известен тем, что забывает навсегда о тех футболистах, в правильности мотивации которых не уверен. Стоило загулять перед Евро-2016 Максу Крузе, который после тяжелой берлинской ночи оставил сумку с деньгами в такси, как бундестренер расстался с ним навсегда. Конечно, в официальных объяснениях таких слов не звучало, но случай с Кевином Кураньи, не ставшим досматривать с трибуны матч, на который не попал в состав, помнили все – если Йоги прощается, то, видимо, окончательно. В дальнейшем мы убедимся, что у Черчесова все происходит далеко не так однозначно. Наверное, как раз потому, что мы с 2008 года, в отличие от Германии, относились к своему футболу как к богатой, но глуповатой и не самой красивой любовнице.
Первый матч Кубка конфедераций с Новой Зеландией, несмотря на победу, не способствовал созданию мифов и легенд о новых богатырях. Во-первых, «киви» местами выглядели совсем уж слабо. Во-вторых, даже на этом фоне у многих наших игроков можно было наблюдать то ли пробелы в футбольном образовании, то ли утрату навыков. Кому-то было трудно вести силовые и верховые единоборства. Кому-то традиционно не хватало умения читать игру. Кто-то принимал (особенно на своей половине поля) неправильные решения. Недостатки бросались в глаза даже на фоне команды, где тридцатипятилетний Эндрю Дюрант играл чуть ли не либеро. И тем не менее футбол был – с эмоциями, азартом и желанием выпрыгнуть из узких рамок, о чем свидетельствует невероятный голевой пас в касание, которым Полоз одарил Глушакова, а также многократные попытки играть схожим образом и до, и после, без раскатывания мяча поперек поля, что в мире тактического маркетинга называется «уловками», а на самом деле означает неуверенность в себе и партнерах. Если так происходило, значит, сборная не зря тратила в Австрии время на обретение кондиций и взаимопонимания.
Впереди было много сомнений и незримых споров с теми, кто не понимал ни Черчесова, ни команду. Но именно на Кубке конфедераций стало заметнее постепенное оздоровление микроклимата в сборной. У профессиональных «ожидателей» тем не менее оставалось немало простора для творчества, пусть, как говорил Андрей Аршавин, их ожиданиям еще долго было суждено оставаться собственными проблемами.
Летом 2017 года сборная России, выиграв у Новой Зеландии, но проиграв Португалии и Мексике, показала проект, который, как и отсутствие желающих принять ответственность на себя в 1917-м, расколол общество. Одни твердили про «дно», другие (похоже, меньшевики) старались защитить позиции, которые завоевала сборная России за эти три игры. С шансами на успех, равными нулю. Потому что в створ ворот не попали Джикия и Смольников…
Раскол подтвердили сразу несколько событий: поведение тренера команды-чемпиона и игроков команды – участницы Лиги Европы 2017/18 – Массимо Каррера сказал, что не заинтересован в попадании сборной России в плей-офф; Дзюба и Кокорин показали что-то у себя под носами, делая селфи все в той же Австрии, где оба, несомненно, прилагали максимум усилий, чтобы не выпасть из обоймы Роберто Манчини, который только что принял «Зенит».
Но любой тектонический сдвиг лишь помогает закрасить белые пятна на карте. «Хайп» с усами на тот момент позволил Черчесову убедиться: на Кубке конфедераций он сформировал костяк команды, которая будет представлять Россию на чемпионате мира через год. Тем, кому захотелось переиграть и раскрасить яркими фломастерами серый фон собственного досье, теперь следовало прыгнуть не просто выше головы. Да, в этой сборной не было вечеров поэзии у камина. Но были задачи, к решению которых ты либо готов, либо нет. И пока одни поигрывали икроножными мышцами перед объективом смартфона, другие – костяшками пальцев на клавиатурах, а третьи – челюстями перед микрофонами, сборная плакала, потела, расстраивалась, сомневалась, но неслась в прессинг, как в игре с Мексикой, даже не всегда умея угнаться за самой собой.
Мы видели три захватывающих матча, пусть из Ерохина иногда лезла наружу «СКА-Энергия», а из Васина – «Уфа». Наверное, это случилось вопреки тем, кто сделал карьеру этих людей доселе максимально незаметной. Кто-то называл эффект Кубка конфедераций электричеством, кто-то – убожеством. Но главному тренеру и игрокам не оставалось ничего другого, как идти дальше. Даже если все адресованные вопросы стоило назвать идиотскими. Нам нужен европейский подход? Но если мы к нему не готовы, наверное, стоило сорвать маски.
Глава вторая. 5:0
Однажды Черчесову позвонили от Франца Беккенбауэра. Вратарь к тому времени уже жил в Австрии, до окончания его игровой карьеры оставалось совсем немного. Если звонок Черчесова и смутил, вида он, конечно, не подал.
При встрече Кайзер Франц вел себя просто. Назвал Станислава «соседом», хотя от Оберндорфа, где Беккенбауэр живет с 1982 года и где в его дом упирается дорога с символичным названием Kaiserweg, до Инсбрука не так близко. Удивился, что до сих пор ни разу не встретились. Оказалось, Черчесов понадобился Беккенбауэру по важному делу: туристы отчего-то стали игнорировать эту часть Тироля, что расстраивало местных жителей. Беккенбауэра попросили помочь. Тот решил привлечь для рекламной акции русского вратаря.
На лужайке перед домом Кайзера установили ворота, в них Франц пробивал Черчесову пенальти. Голкипер отразил почти все, после чего позволил себе прокомментировать:
– И как вам после этого удалось стать в семьдесят четвертом чемпионом мира?
Да, у Франца великолепное чувство юмора, он долго смеялся. И Черчесов на тот момент уже достаточно прожил в Европе, чтобы понимать, когда можно так сострить.
Многие смогли бы и пошутить, и рассмешить Кайзера?
Когда Черчесов стал тренером сборной России, один склонный к размышлениям и наблюдательности коллега заметил:
– Он кайфует, глядя по сторонам на мир, который был ему не виден ни из «Терека», ни из «Амкара», ни даже из «Динамо». Заряжается от пресс-конференций, где не всем нравится, на мероприятиях, на которые никогда нет времени и которые всегда не в тему. Он наконец-то дошел до своей цели, быть может, предназначения, которые сам себе определил.
Самоопределение… Важное слово, лежавшее в кармане Станислава Черчесова всю его жизнь. И никакое отношение со стороны, как к неудобному тренеру, пришедшему в сборную в не самый удачный момент истории, не могло это изменить. Та шутка над Беккенбауэром, уместная и естественная в раскрепощенной Австрии, имела куда больше смысла, чем просто рассмешить заслуженных людей на лужайке. Для Черчесова встреча с такими людьми стала оценкой его усилий, одним из тех промежуточных итогов, к которым он шел, заставляя себя терпеть и пахать. Позволять себе жестко шутить над «соседом» Беккенбауэром – право, которое на улице не раздают.
Правом возглавить сборную Черчесов действительно наслаждался. Потому что рос в другое время. Если сейчас любой человек с мало-мальски футбольным прошлым может учиться где угодно и на кого угодно, получать любые лицензии – было бы желание, то Черчесову остается только жалеть, что большую часть карьеры он провел за «железным занавесом». Тот, кого когда-либо коробило стремление Станислава Саламовича первым делом выставить перед собой флаг с собственным изображением, не принимал во внимание, как именно давалось право на этот патент. Да, иногда, с точки зрения теории общественного договора, публичное выражение Черчесова выбивалось за рамки общепринятых норм. Наверное, Владимир Шевченко, работавший пресс-атташе «Спартака» в середине нулевых и ушедший именно при Станиславе Саламовиче, никогда не примет этого человека. И всегда будет против, что бы тот ни делал. Бывает, что так выглядит плата за честолюбие. Если его корни не видны другим.