Его Высочество Ректор

***

В кадр попадает полная грудь в черном лифчике. Мужская ладонь властно сжимает ее, терзая, проникая пальцами под кружево… задирает лифчик, обнажая еле заметные в темноте соски. Склонившись, мужчина замирает на мгновение…

***

- Черт! – ругнулась я, забирая у Ксении телефон и останавливая видео. Я проиграла. А это может означать только одно…

Тяжело вздохнув, я подняла на подругу глаза.

- Офигеть. Просто офигеть, – медленно проговорила та, постепенно приходя в себя и в ошеломлении качая головой.

Я усмехнулась – это она еще, cчитай, ничего такого не видела. И кем именно являлась блондинка на видео, я тоже не сказала, как Ксюха не умоляла – иначе бы у нее вообще крыша поехала. Она эту Алисию чуть не боготворила в последнее время.

- И что ты будешь со всем этим делать? – спросила Ксюха, обескураженно качая головой. – А главное, с собой что будешь делать? Только не вздумай опять заводить пластинку про то, как тебе на него плевать…

- А что это меняет? - пробурчала я. – Я же и так не собиралась эту порнографию никому показывать. А ректор – ну и пусть думает, что покажу. И потрясется пусть со страху – ему полезно.

- Стерла бы ты это, а? – с тоской в голосе попросила Ксюха. – Раз не собираешься никому показывать. Ректор ведь у тебя и так в кармане… А если это видео случайно кому-нибудь сольется, он тебе этого никогда не простит. В Сибири тебя достанет и прибьет...

После того, какое неуправляемое бешенство я увидела в его глазах… в такой исход верилось без особых проблем.

- Ага, а если он потребует предъявить доказательство, что я не блефую?

- Да, это резонно, - она неохотно кивнула и поежилась. – И все же страшно такую бомбу при себе держать.

Глаза у Ксюхи вдруг расширились в понимании, щеки покраснели. Схватив меня за руку, она нервно захихикала.

- Смотришь небось… Оттягиваешься под это видео… Скажи, что нет?

Мои уши запылали.

- Да, ничего подобного!

- И стонешь по ночам… протяжно так… - Ксюха зашлась тихим хохотом. – А я-то думала, чего ты там несешь… А это тебя ректор во сне шпарит…

Внезапно она вырвала у меня из рук телефон.

- А ну дай досмотреть до конца! Я тоже хочу горяченького! – и мигом перелезла черед стол на противоположную скамейку.

- Отдай! Отдай немедленно! – зарычала на нее я, вскакивая и оббегая стол. – Ректора на тебя нет!

Набросившись на нее, я пыталась вырвать телефон из ее цепких лап.

- На меня так точно нет! А на тебя есть! Вернее, на тебе!

Продолжая хохотать и прижимать телефон к груди, она наконец освободилась и побежала вниз по каменной лестнице.

- Не отдам! Не отдам!

Кривляясь, Ксюха подняла телефон вверх и подразнила меня. В догонялки, значит, хочет поиграть. Ну что ж… уж бегаю-то я всяко быстрее ее. Я сорвалась с места и помчалась за подругой, уже успевшей пропасть из виду. Добежав до конца ступенек, остановилась и огляделась.

- Эй, ты куда пропала, дуреха? Уронишь, убью!

- О-о-о, Никки… трахни меня! Тра-а-хни! – протяжным стоном донеслось из-за угла стены, огибающей террасу. Я вдруг почувствовала хорошо знакомую сладкую тягу внизу живота. Да уж, стонать у этой пай-девочки получалось, что надо. Прям, как доктор прописал! Еще и в сочетании с этим именем.

Злясь на саму себя за то, что реагирую на такую пошлятину, я побежала в направлении голоса. Вот черт! Пока я прислушивалась к ее стенаниям, она небось уже запись включила и смотрит.

- Вот ты где! – наконец-то я ее увидела. Перестав убегать, с совершенно пунцовым лицом Ксения стояла посреди тропинки и пялилась на экран телефона.

- Так я и знала! – прошипела я, быстрым шагом подошла к ней и вновь овладела своей собственностью.

И чуть не отпрыгнула на метр в сторону. Вспотевшие от бега и борьбы пальцы не удержали тонкую пластину незачехленного айфона… Вывернувшись из рук, со всей высоты человеческого роста, мой ценный компромат полетел на камни тропинки… Ударился, подскочил несколько раз, переворачиваясь… и замер навсегда, потеряв в своих акробатических прыжках кусок экрана и почти всю батарею.

С застывшего видео-сообщения на меня гордо взирал готовый к использованию мужской пенис, зажатый веснушчатой ладонью моего как-бы «бойфренда» - Козлевича-Майлса.

***

- Ой, мамочки… - почти без выражения произнесла Ксюха.

У меня же отнялся дар речи. На одеревенелых ногах я шагнула к месту трагедии, опустилась на корточки и аккуратно взяла в руки свой раздолбанный телефон. Зафиксированный на картинке член Майлса поморгал, будто обрадовался женским рукам, дернулся один единственный раз… и погас навсегда.

В покрытом паутиной трещинок черном экране я увидела свое собственное блеклое отражение. Телефон был безнадежно мертв.

- Может, оно и к лучшему… - попыталась утешить меня Ксюха.

- У меня сто раз была возможность куда-нибудь это видео перенести… продублировать… - мертвым голосом сказала я. – СТО ФАКИНГ РАЗ. Но это, видите ли, требовало пары усилий. Минут пятнадцать моего времени… Подключения к ноуту…

- Блин, - выругалась Ксюха.

Я все еще не могла прийти в себя – трогала телефон, поворачивала, пыталась приладить к нему отколотую батарейку.

- Лик, прости меня, а? – шмыгнула носом Ксения, подойдя ближе. – Я все испортила, да?

Я выдохнула. Что ж. Это было неожиданно, но проблему надо было как-то решать. А для этого нужны были действия поактивнее, чем тупое перебирание в руках осколков убитого мобильника.

- Значит, так. Ты ни в чем не виновата, так что можешь успокоиться. Успокоилась? – Ксюха перестала шмыгать носом и кивнула. – Хорошо. Теперь собирай все, что можешь, и складывай вот сюда, - я вытянула подол футболки.

Ксюха засуетилась.

- Может сумку принести? Там у меня пакетик есть, бутербродный.

- Нет, надо быстро. Может кто-нибудь пройти.

Ползая по тропинке, подруга за пару секунд собрала все осколки и сложила их в мой подол. Вернувшись к столу, мы аккуратно переложили все в зип-лок пакетик, вытряхнув из него остаток бутерброда.

- Знать бы еще, что из всего этого память… - пробормотала Ксюха, заглядывая под приподнятую бугорком крышку самой большой части айфона и пытаясь открыть ее.

- Нет, сами мы расковыривать ничего не будем, - твердо остановила ее я. – Придется отвезти в мастерскую все это целиком. Не факт, конечно, что память цела, но надежда есть…

И тут я отчетливо осознала, что потеря компромата была не единственной причиной, почему я хотела получить назад свой телефон – пусть даже и в какой-нибудь новой инкарнации, сохранившей только память и контакты.

Мне хотелось продолжения нашей с Кронвилем стимулирующей перепалки, а его личный номер, который я затребовала в то знаменательное утро три дня назад, был похоронен в мертвых недрах моего разбитого телефона. Спрашивать у него номер опять – унизительно, и, не дай Бог наведет его на мысль, что что-то случилось с моим телефоном и, соответственно, компроматом. А там уж и до требования доказать, что я не блефую, недалеко.

- Едем в Лондон. Немедленно. На твоей машине, - мой голос не принимал кивнула возражений, и Ксюха послушно кивнула.

Моя подруга была одной из немногих студенток нашего колледжа, которым по лотерее выпало счастье держать здесь машину – парковочные места в нашем викторианском поместье были очень ограничены, и все остальные студенты добирались до города либо на такси, либо на поезде. На машине, конечно же, было быстрее.

- А зачем в Лондон? – по дороге к гаражу робко спросила Ксюха.

- Затем, что в нашем пригороде все всё про всех знают. И память о двух русских девчонках, пытающихся любой ценой спасти разбитый телефон, останется надолго.  Иди знай, до кого дойдет. Поэтому нам нужно в Лондон.

Мы пропускали последнюю пару, я – физику, Ксюха – искусствоведение, но это было важнее. Пересекли сад по главной дорожке, в этот час довольно людно и, стараясь не привлекать к себе внимания, вышли на территорию автостоянки. Официально покидать колледж до окончания занятий было нельзя, но на это смотрели сквозь пальцы – большинство-то студенток были уже совершеннолетними, а ограничивать взрослых людей в передвижении запрещено законом. Вот такая несуразица получалась.