Целую, Кощей

– При чем тут письмо? – удивился я.

Но Маша уже бросилась к дивану, на котором оставила книгу и, вытащив из нее листок бумаги, показала мне издалека:

– Тетушка срочно просит приехать к ней в Каталонию. Пишет, что довела её инквизиция своими придирками до хронического атеросклероза, говорит, что совсем плоха стала и проститься хочет. Придется вам без меня.

– А ить, внучка, я с тобой! – заявил дед. – Негоже молодой девке одной в такой дальний путь отправляться. А заодно на целительные грязи во Хранцию заверну, спину подлечить. У меня отпусков не отгулянных за пять лет накопилось.

– Вы чего? – оторопел я.

– Да и ты бы, внучек, с нами бы поехал. Али еще куда подалее. В Африках сейчас хорошо, говорят. Бегемоты ихние, вот такие морды себе наотъедали, нешто тебе там хуже бегемота будет?

А ну, понятно. Есть у моих соратничков такая первая реакция на опасную ситуацию: бежать куда подальше.

– А ну, отставить панику! – рявкнул я, а потом уже добавил помягче: – Машуль, дедушка, вы чего задергались? Мы же еще и не такие дела проворачивали. Вон, страшно сказать, самого Вельзевула так приложили, что ему до сих пор, небось икается в его пекле. Ай-яй-яй… Не стыдно?

– Не очень, внучек.

– Это вы мсье, просто Змея этого не видели.

– А ты видела?

– А мне и рассказов о нём хватило, мсье Теодор.

Я вытащил из пачки бумаги два чистых листа и положил их на стол:

– Ну, пишите тогда заявления по собственному желанию. Мол, так и так, страшно стало, хочется жизни мирной. Подписывайте и дуйте в бухгалтерию за расчетом. А мы с Аристофаном одни пойдем, да, Аристофан?

– В натуре, босс. Только не одни, а еще ребят моих возьмем, они хоть и не герои – бояться тоже будут, но на дело пойдут без базара.

– Ну, я другого от тебя ничего и не ожидал, Аристофан. Пойдем к твоим бойцам, у них посидим, пока наши коллеги бумажки писать будут. Чтобы с мысли их не сбивать.

Я обнял беса за плечи и повел к выходу.

– Мсье Теодор…

– Внучек…

– Что? Карандаши вам забыл дать? Так это я сейчас.

– Ладноть, Федька, брось. Ну, запаниковали, с кем не бывает? Давай, внучек, садись и обскажи нам подробнее про дело енто.

– Действительно, мсье Теодор, вам бы только поскандалить. Рассказывайте уже.

Вот то-то же.

– Как там Кощей-батюшка воевать со Змеем задумал, я не знаю, да и знать пока особо не хочу. Нам же надо подобраться к чертежам этим, умыкнуть их и построить по ним корабль.

– И всего-то, мсье Теодор?

– Ой, Маш, да у нас прошлое дело с демонами куда как сложнее было. Справимся. А, Михалыч?

– Ну а кудыть мы денемся? Тут же как: или справимся или порешит нас царь-батюшка.

– Ну, вот и договорились, значит. А сейчас давайте прикинем хотя бы в общих чертах. Чертежи эти выкрасть мы пока не знаем как. Прибудем в Лукошкино, осмотримся и будем думать.

– Может майор наш бравый, Калымдай, сподмогнёт?

Калымдай, это очень интересная личность. В деле с демонами сыграл крайне важную роль, взяв на себя и разведку, и диверсии, и просто безопасное внедрение в лукошкинскую среду. Калымдай был шамаханом. Но только от обычных шамаханов, которые больше всего смахивали на татаро-монгольских агрессоров, что внешностью, что повадками, он отличался и очень сильно. Закончив военную академию у Кощея, Калымдай стал вполне грамотным офицером, растерял, по крайней мере внешне, шамаханские привычки и даже разговаривал без обычного акцента, ну, знаете, моя-твоя не понимай, да всэх убиём, всэх зарэжэм! Кроме того, умел Калымдай и менять свою личину. Пошепчет что-то и перед вами уже не шамахан, а, к примеру, самый настоящий царь Горох. Кстати именно это он и проделал на финальной стадии нашей операции – подменил собой Гороха и вполне успешно. Ну и роту свою он лично выдрессировал, бойцов воспитал элитарных, с рядовыми ордынцами даже сравнивать нельзя было.

– Интересная мысль, деда. Я даже не в курсе, где сейчас Калымдай, выясню у Кощея.

– А где мы там жить будем, мсье Теодор? – поинтересовалась Маша.

– Ну, можно на том же постоялом дворе остановиться, что и в прошлый раз. Хозяин там уже лучший друг Михалыча.

Дед захекал. В прошлый наш визит мой дед отрывался на этом хозяине, как только мог и довел беднягу почти до нервного срыва. Да какой там «почти»? До срыва и довёл. Дед умеет.

– Там грязно и амбре далеко не шарман, – Маша наморщила носик.

– Ну, на месте решим, Маш. А вот где мастерские устроим?

– Да что сейчас-то гадать, внучек? – пожал плечами дед. – Тоже на месте поглядим.

– Верно. Кстати, кто-нибудь разбирается в чертежах да плотницком, да столярном деле?

Маша сказала своё дежурное «Фи».

– Чертежи знаю, внучек, только я больше по железу работал.

Михалыч у меня, кстати, не просто дедушка на подхвате, который закармливает меня как на убой. В молодости Михалыч был медвежатником, ну, тем, который сейфы вскрывает. Всю свою жизнь прогастролировал по Европе, а под старость, завязав, пристроился у Кощея на службе. Между прочим, и сам Кощей одно время у Михалыча в учениках числился, слесарное дело изучал. А дед мой, завязав, всё равно остался авторитетом в воровском мире. Да и вообще у всех остальных пользовался уважением. Почему я его моим дедом называю? Да он мне и правда, как родной стал. Сам он семьей так и не обзавелся, а как я сюда попал, сразу окутал меня теплом и заботой за что я ему очень благодарен и воспринимаю его как родного дедушку.

– Это… босс, мои бойцы на подхвате, в натуре справятся, – Аристофан гордо задрал к потолку нос-пяточек. – Ну, типа, доски постругать, попилить или еще что, это без базара.

– Отлично! Только еще всё равно надо будет мастера поискать, а то мы сами там такого понастроим…

– Тоже на месте думать будем, внучек, – рассудительно молвил дед. – А с девкой ентой Олёной, что делать думаешь?

– Даже не знаю, Михалыч. Бок о бок работать с ней душа не лежит чего-то, но Кощей велел с собой её взять, да присматривать.

– А мы, внучек, дадим ей жуть какое важное задание, – дед снова захекал. – И пусть в сторонке от нас крутится, работу свою делает.

– Ну, вариант.

– Про Калымдая, Федь, не забудь у Кощея-батюшки вызнать.

Я вспомнил Гюнтера и содрогнулся.

– Деда, а давай ты сам к Кощею сходишь? У меня еще столько дел…

Маша фыркнула, дед хихикнул, а Аристофан впечатал кулак в ладонь:

– Давай, босс, я с тобой схожу, в натуре?

– Деда?

– Ой, Машенька, внучка, смотри, как Феденька наш засмущался! Ну, чисто красна девица перед свиданием!

– Вы, дедушка Михалыч, ничего в романтической любви не понимаете. Два галантных кавалера, это же такой шарман…

– Да ну вас… – я обиделся. Ну, сколько можно меня этим Гюнтером подкалывать?

– Ладно, внучек, схожу я к Кощею.

– Ладно…

– Но если что передать своему хахалю надумаешь, письмишко там надушенное али цветочек аленький, то ты только скажи…

– Михалыч! Иди ты!..

– Иду, внучек, уже бегу.

– И кстати пока все здесь. Ремонт…

Договорить я не успел. Михалыч громко хлопнул дверью, Маша умчалась в свою комнату, Дизель заковылял в генераторную, а Тишка да Гришка так и остались висеть внутри его грудной клетки, отчаянно цепляясь за ребра, но успевая при этом корчить мне рожицы. Один Аристофан не двинулся с места, только вздохнул.

– А всё равно ремонт будем делать! – проорал я в воздух, а потом уже сбавив тон, сказал Аристофану: – Ладно, готовь своих бойцов, завтра отправляемся.

– В натуре всех?

– Ага. Раз там стройка века намечается, то лишним никто не будет.

Аристофан ушел, а я не успел сесть за компьютер, как снова отворилась дверь. Вернулся дед, да не один.

– Калымдай! – обрадовался я. – А тебя какими ветрами к нам занесло?

– Здравия желаю, господин генерал! – Калымдай протянул мне руку.

– Вольно, майор. Отставить эти армейские штучки и садись, давай, садись!

Калымдай, улыбаясь, сел за стол и потянул из своего походного рюкзака бутылку коньяка. Вторую, третью, четвертую…