Страница 10 из 18
Если выпада возможность сразиться с Тёмным, Горд непременно желал боя верхом. Сидя на возбуждённой сражением кобыле, проникаешься силой зверя и чувствуешь близость к истокам первородной Земли. А ещё Горд верил, что находясь в седле и убивая в это самое время Тёмного, часть мощи, здоровья и долголетия поверженного врага непременно передаются лошадке. Гигант щедро делился силой. Горд любил и ценил свою лошадь. Он называл её ласково – Песенка.
Гремя по ступеням огромными сапогами, пришелец поднялся этажом выше. Толкнув тяжёлую дверь, он вошёл в комнату. В полумраке Горд разглядел своего собрата и присел рядом с ним. Прижавшись спиной к стене, он посмотрел на дремавшего Моска.
Для обычного земного человека сон, это один из способов восстановления сил организма, для Светлого пришельца – показатель крайней усталости. Плотно сжатые губы и широко открытые глаза говорили о том, что тело учёного слава истощило запасы энергии. И теперь, чтобы вернуть эффективность заложенных в нём функций Моску приходилось обездвижить себя и включить дополнительные резервы. Ему требовалось несколько часов, чтобы восстановить свою прежнюю силу. В эти минуты лицо пришельца напоминало восковой манекен, а скорее охладевший труп. Его бледная кожа и остекленевшие глаза даже на Горда производили отталкивающее впечатление.
– Здравствуй, богатырь, – глухо зазвучал голос Моска из бездыханного тела.
– Здравия желая, – ответил на приветствие громадный слав и, медленно проведя ладонью по лицу, опустил учёному веки. – Всё бездельничаешь и выпученными глазёнками дармоедов пугаешь?
– Это я пугаю? На себя посмотри, – послышались весёлые нотки из тела учёного.
Любой из славов мог сутками скакать верхом, не переставая, день за днём сражаться с десятками Тёмных и не терять столько энергии, сколько Моск потратил сегодня, излечивая людей. Это означало одно – пришелец отдался своей работе полностью и без остатка.
– Вижу постарался. Отработал за всех Светлых лекарей сразу, – изучая взглядом застывшие правильные черты лица Моска, сказал Горд. – Сколько тебе удалось спасти?
– Триста пятнадцать человек, – ответил голос.
– За сутки триста… – подсчитывая, шептал Горд. – Необходимо остановить заразу и как можно быстрее. Этого мало.
– Мало? – удивился учёный. – Я считал только тех, кто болен смертельно.
– Ну, тогда много, – улыбнулся громила.
– Мёртвых уже хоронить некому, самое время посмеяться, – укоризненно эхом отозвался голос Моска. – Что слышно о гзуре? Ты нашёл зверя?
Горд встал со скамьи, отстегнул свой плащ и, встряхнув его, как постиранное бельё, повесил на высокую спинку громоздкого стула. Затем он взял, принесённый с собой амулет и ненадолго задержав в своих руках, будто надоедливый, приевшийся трофей бросил его на колени Моска.
– Ты был прав, это действительно гзур. Его имя Тагентай. Я убил его сегодня ночью. Выследил его и прикончил, – совсем без эмоций говорил гигантский слав. – Я забрал у него артефакт. Это очень старая вещь. Кто-то из гзуров притащил амулет с собой на Землю. Столько лет прошло, а он всё цел. Ты можешь представить такое? Амулет накалялся и стыл ещё там, в кузнях горного Гзура. Да брат, как же я люблю свою работу.
Если бы тело Моска работало в обычном режиме, то на его лице отразилась реакция на долгожданную новость. Возможно, на губах учёного слава блеснула бы мудрая улыбка или он сморщился, словно солнце слепит его; но сейчас только голос, удивлённый голос выдавал в нём смешанные чувства и восторга, и радости, и сожаления в том числе.
– Не могу свыкнуться с простой мыслью. Мы спасаем людей – много людей. А с другой стороны. Тагентай последний гзур. Это уникальный пример адаптации, выживания и борьбы с чуждой планетой. Солнце, вода, воздух, бактерии – всё против него. Сколько же лет он прожил здесь? Необходимо узнать его возраст, – рассуждал голос Моска и сострадание читалось в его словах. Выждав недолгую паузу и что-то обдумав, учёный с горечью добавил: – Тяжело прощаться с Тагентаем, пусть он и враг нам.
Горд снова присел на скамью рядом со своим другом. Он прижался могучей спиной к деревянной стене дома, закрыл глаза и рассказал Моску, что произошло ночью в лесу близ кривой дороги на Псков.
***
Когда-то гзуров было достаточно, чтобы основать настоящую колонию на Земле. Никто уже не помнит точно, сколько их было на самом деле, но известно, что не менее пятисот. На каждого мужчину приходилась одна женщина. Детей, стариков и немощных в путешествие на Землю не брали. Только здоровые половозрелые особи высаживались на Светлой планете. Вряд ли кто-то сможет правильно произнести имя этого народа и название планеты, где они родились, но арглы именно так называли этих людей – гзуры.
Сплочённый народ размножался, адаптировался, видоизменялся и в итоге сумел на какое-то время закрепиться на Земле. Исключительное свойство восстанавливать свой организм и излечивать его от болезней, помогало гзурам осваивать куда более сложные миры. Гзуры – это народ хамелеон, народ ящер, а если пришла война, то ярость превращала их в беспощадных, бешеных драконов. Каждый гзур мог прожить несколько веков. Некоторые проживали больше тысячелетия.
Но случился сбой, и Земля стала отторгать пришлый народ. Сама природа взбунтовалась против ярости гзуров. Перестали рождаться дети. Около тысячи лет назад умерла последняя женщина племени гзуров, которая, впрочем, давно не могла приносить потомство из-за ранения в живот. После её смерти перспектива сохранить весомый след о себе, исчезла безвозвратно. Не более десятка взрослый, а скорее пожилых мужчин осталось на планете. В числе этих потомков ящеров был Тагентай.
Прошло ещё несколько сотен земных лет, и Тангетай остался совершенно один. Кто-то из его сородичей погиб в бою, некоторые умерли своей смертью от старости; но гзур и один продолжал сражаться, не знаю конечной цели своей борьбы.
Когда Тагентай был совсем ещё юн, он получил тяжёлую травму. В одном из боёв меч храброго руса лишил его ноги по колено. Для любого из землян эта травма неизлечима, для гзура такое ранение дело вполне поправимое. Способность регенерировать потерю конечности у гзура в крови. И словно хвост у ящерицы через несколько лет нога Тагентая отросла и ничем не отличалась от утерянной в схватке. С новой ногой и сражаться сподручнее, смеялся несгибаемый Тагентай, вновь взяв в руки оружие. Он бился с Тёмными соседями других рас, удовольствием убивал предков Светлых славов. А иногда он бежал с поля боя, только для того, чтобы вернуться и отомстить.
Возможно, кто-то из учителей допустил промах в прошлом, обучая Тагентая мастерству боя. После одного из походов гзур получил повторное жуткое ранение. Ту же ногу ему отрубили чуть выше колена. Отчаянье зародилось в сердце его, оттого что вторично потерянная конечность отрастала у гзуров не совсем так, как прежде. Вместо ноги, у гзура вырос кривой короткий обрубок очень похожий на рыбий плавник. Всё было бы ничего, но боль не давала покоя. Даже во сне он терпел страдания. Так прошли долгие десятилетия пыток.
Но духи ушедших предков не оставили Тагентая. Они общались во снах, иногда наяву и советовали, не мериться со своей судьбой, а отправиться в холодную страну миллиона озёр. Он так и сделал.
Тагентай прожил на северном острове долгие годы одиночества. В нём ещё сохранялась сила, и кто знает, сколько Тёмному предначертано оставаться в живых и для чего. Старый гзур посчитал, что его война закончилась, и нет ему дела до Тёмных миров, Светлый идей или вселенского призрачного счастья. У Тагентая были свои пороки, раздумья и горести.
Гзур хромая, карабкался по камням, охотился на зверей и продолжал свою полную страданий жизнь отшельника. Но однажды в погоне за ослепшей чайкой он оступился и упал вниз на острые скалы. Старый Тагентай сломал при падении здоровую ногу, и жизнь его превратилась в ад. Его муки и скрежет зубов знал каждый куст, каждый лист, каждое дерево на том острове, где уединился он. Гзур выл на солнце, трепетал пред Луной. Он трижды рыл в камнях себе могилу, но зов заставил его жить далее и бороться.