Ржавый ангел

– Цимус, – Кислый сквозь ухарский прищур глянул куда-то в сторону, голосом невозможно уставшего человека сказал, – ты сейчас пойдешь, куда глаза глядят. И встретимся мы с тобой, когда вернется Гриф. В этом промежутке лучше на глаза не попадайся.

– Кислый, – как-то без вдохновения забубнил Цимус, – а если Гриф не вернется? Я же сделал свою работу.

– Гриф вернется, он всегда возвращается. В знак нашей старой дружбы, максимум, что могу обещать, так это оплатить твои труды в любом случае. То есть, мне надо убедиться, что свою часть сделки ты выполнил добросовестно.

– А если «клипса» отвалится, или Гриф ее заметит, или мутант…

– Тогда пеняй на себя. Ты цеплял, ты и отвечаешь.

Цимус больше ничего не сказал. Он посмотрел на сталкеров, развернулся и, руководствуясь дельным советом, пошел, куда глаза глядят.

– Надо было гниду грохнуть, – сказал Тарантино, когда сталкер скрылся в зарослях.

– Он еще понадобится. Ценный кадр в своем роде. Такого электронщика еще поискать надо. – Кислый закурил. Попыхивая «мальборо», снова заговорил. – Я поверить не мог, что Гриф поперся за катушкой.

– Я тоже не верил. – Тарантино подошел и жестом показал, что тоже хочет закурить. Кислый дал ему пачку. – Гарик сказал, что собственными ушами слышал, как отмычка ему толковал про карту. А после выброса Гриф вдруг спешно отваливает с базы и в своей берлоге экипируется на дальняк.

– Да-а-а, – задумчиво протянул Кислый, скрестил на груди руки, – обвесился наш стервятник не по-детски и молодого снаряжил. Точно за катухой двинули. Как пить дать. Ничего, мы дождемся, и тогда их хабар станет нашим, – Кислый подмигнул подельнику.

– Пополам, как договорились, – уточнил Тарантино.

– А как же, пополам. Ты точно про это никому не сболтнул?

– Обижаешь, – Тарантино ухмыльнулся.

Кислый ухмыльнулся в ответ, а в следующее мгновение раздался выстрел. Смертельно раненый Тарантино грохнулся на спину, из раскрытого рта лениво тянулся не выдохнутый дымок. Кислый убрал «беретту» обратно в боковую кобуру, склонился над мертвецом. Взглядом задержался на аккуратной дырке во лбу, после чего из полураскрытой ладони недавнего компаньона забрал свою пачку сигарет, сунул в нагрудный карман. Затем сдернул с плеча покойника ремень и рывком высвободил винтовку из-под неподвижного тела. Выпрямился, сделал затяжку, посмотрел по сторонам, еще раз взглянул на мертвого сталкера, сказал: «Я тут подумал – пополам меня не устраивает. Маловато будет, – помолчал и добавил, – да и болтливый ты, браток».

Глава 9. Выброс

Они прошли с километр, когда ПДА вновь напомнил о себе.

– Да что на самом деле, – возмутился Гриф. Пару секунд он смотрел на экран, не веря глазам своим. На середине монитора пульсировал череп с костями, а под ним подпись «ВЫБРОС» и время с обратным отсчетом. Четырнадцать минуты и двадцать шесть секунд, уже двадцать пять, таяли стремительно.

Гриф торопливо нажимал на кнопки, выводя на экран карту и выискивая укромное место.

– Что за дерьмо, – шептал он, увеличивая масштаб схемы, – только вчера…

– В чем дело? – с озабоченным лицом спросил Алексей.

– Так, Салабон, – Гриф, наконец, нашел, что нужно, – дуй за мной и не отставай. Скоро нас накроет выброс, – сталкер одернул рукав и быстрым шагом направился в сторону поваленной ЛЭП, вокруг которой валялись большими ржавыми кольцами провода.

– Выброс? – в изумлении выдохнул Алексей, – испуганно взглянул на небо. Оно было обычным – тоскливым и серым.

Гриф не отвечал, остановился, достал из кармана гайки и сосредоточенно стал метать по секторам.

– Мы куда?

– Здесь недалеко совхозный коровник, – не отвлекаясь, сказал Гриф. Очередная гайка угодила в аномалию, воздух пошел волной, и гайка с огромной скоростью улетела вверх. Сталкер принялся обкидывать аномалию, забирая вправо. – Иди за мной, шаг в шаг, – сказал он и швырнул очередную гайку вперед метров на семь. Та пролетела, соблюдая все законы физики, и благополучно упала в траву.

Они двигались осторожно, медленно. Алексей делал, как было сказано, время от времени вскидывал голову и всматривался в горизонт. Небо постепенно темнело, наливалось свинцовой тяжестью, чем рождало в его душе тревогу.

А когда они, наконец, обошли трамплин из-за леса послышался отголосок раскатистого грома. Алексей обернулся. Он увидел кровавые всполохи под тяжелым, казалось, готовым обрушиться, небом. Внутри у него все сжалось в тугой комок, в ногах возникла неприятная слабость. Беспокойство, что они не успеют, переросло в страх.

– Не отставай, Салабон, – громкий окрик выдернул Алексея из созерцательного оцепенения.

– А-а, – выдохнул Алексей и вприпрыжку кинулся догонять. «Я отстану! Гриф уйдет без меня!». Сердце забилось гулко и сильно.

– Стой, придурок!!! – жуткий вопль заставил Алексея замереть на месте. Вытаращенными глазами он уставился на сталкера.

– Скотина безмозглая, кусок дерьма радиационного! – распалялся Гриф. В пятидесяти метрах впереди, за его спиной виднелся низкий, вытянутый с шиферной крышей коровник. – Я же сказал, след в след! Куда ты ломишься, как кабан недорезанный!

– Ну, я… – Алексей замолчал, обернулся и посмотрел туда, где бушевали всполохи, и темные тучи затягивала небосвод.

– Не спеша, след в след, – спокойно говорил Гриф. – Я тебя жду.

Алексей сглотнул, взглядом нашел цепочку примятой травы и осторожно пошел по следу. Гриф дождался, пока Алексей приблизится и снова принялся метать гайки. Хотя местность прилегала к сталкерской тропе, на картах помечалась аномальной зоной, а значит, требовала особого внимания и осторожности.

Гриф слышал громыхание с севера, видел, что творится с небом, знал, что случится с каждым, кто не найдет убежище до выброса, но так же он знал, как затягивает и рвет карусель, как скручивает, словно бабы выжимают белье, мясорубка, как трамплин подбрасывает вверх, как студень делает из человека желе, как синька обгладывает до костей, да чего он только не насмотрелся в зоне за шесть лет, и усвоил железобетонно одно: не надо торопиться на тот свет. У них еще есть немного времени и теперь, главное, не суетиться.

Стало совсем темно, от громыхания в небесах сотрясались внутренности. На коже ощущалось легкое покалывание, воздух загустевал, становилось трудно дышать. Когда они достигли коровника, Алексей физически ощущал, как радиоактивные нуклиды пронизывают его тело.

Детектор на поясе у Грифа пищал не умолкая. Сейчас, когда надвигался выброс, от него не было толку. Сталкер быстро кидал гайки, лихорадочным взглядом впивался в траектории и делал шаг. Он двигался вдоль стены к покосившимся воротам. Метрах в тридцати справа через грунтовую дорогу заметил поросшую травой насыпь. Сквозь стебли и листья виднелась черная дыра. Очередной всполох, очертил ровными краями дверной проем. Гриф резко поменял курс, и следующая гайка упала уже на грунтовку.

Несколько гаек исчезли в траве перед дверным проемом. Хотя их баллистика не вызывала подозрений, Грифу не понравилась примятая трава на поросших ступенях, ведущих, по всей видимости, в погреб. Более того, левее метрах в трех валялись куски растерзанной плоти. Складывалось впечатление, что некое существо, сейчас уже трудно сказать какое, угодило в карусель.

Сзади громыхнуло так, что заложило уши, а мощный всполох вытянул черные тени. От толчка в спину Гриф влетел в темное, пахнущее сырой землей, помещение. В следующее мгновение он развернулся, ухватился за толкавшую его руку и с силой швырнул в темноту: «Козлина труханутая, – скрежетал он во мраке, – от страха последние мозги растерял. Еще так сделаешь я тебе их к чертям вышибу».

– А-а-а, – послышался в темноте болезненный вскрик, затем глухой удар.

– Там же выброс, – жалобно простонал Алексей и умолк. Тем временем Гриф включил фонарь, и принялся обследовать помещение. Немного отдышавшись, Алексей заговорил вновь.

– У меня кожу щиплет, словно кислотой облили, а мозги печет, как будто в череп угля насыпали. Ну…я немного и того…струхнул. И что такого? Зачем так швырять? Чуть руку не сломал.