Внеземной приёмыш

– Санни, сынок, если ты меня слышишь… мы в очень большой беде! Помнишь, мы с тобой как-то ходили к спасательным отсекам, ты еще лазил по спасательным капсулам… – Голос немного прервался. Это был отец Санни, говорил он очень взволнованно и судорожно.

– Беги туда, сын! Пожалуйста, полезай в капсулу, программа сама подскажет, что делать, только побыстрей. О нас не думай – мы в безопасности, только до тебя добраться не можем – нас отсекли! Только побыстрей, умоляю! – дрожащим от волнения голосом добавила мать.

Безумный страх охватил Санни, его беззаботное детство еще ни разу не подвергалось настоящим испытаниям, как вдруг это случилось сейчас. Голоса продолжали повторять одно и то же, немного изменяя слова, но постоянно умоляя сделать это как можно быстрее.

Что же произошло за то время, пока Санни играл? Космолет продолжал свое направление по заданному курсу. Приборы слежения предупредили, что скоро появится большое неопознанное тело, скорее – какой-нибудь блуждающий астероид. Путь астероида по высокоточным вычислениям приборов никак не пересекался с направлением космолета, а оставался немного в стороне. Однако когда космолет приблизился к астероиду, по непонятым причинам тот изменил курс прямо на космолет; едва успев среагировать, бортовой управленец изменил траекторию движения, но, несмотря на это, часть боковины космолета была протаранена астероидом, что поставило жизнь людей под угрозу. В сложившейся ситуации – из-за угрозы распространения вакуума, образовавшегося из-за создавшейся пробоины – была автоматически заблокирована часть отсеков, что поделило космолет на две части, в одной из которых остался Санни. Сам же космолет был практически неуправляем и находился на грани полного разрушения.

Голоса продолжали доноситься до Санни, но истерика и непреодолимый страх сковали все сознание ребенка. Собрав всю свою силу воли, он боролся с ним – Санни мчался по коридорам, пересекая один отсек за другим. В какое-то мгновение страх абсолютно покинул Санни, мысль о родителях, картинки счастливого детства мелькали в голове у мальчика. Перед глазами на стене промелькнул микрофон, по которому была связь с рубкой космолета. Остановившись и быстро обратно подбежав к микрофону, Санни нажал на кнопку и, тяжело дыша и утирая слезы, прерывающимся голосом прокричал:

– Мама, папа вы меня…

– Да, сынок, слышим! Ты сейчас где, скажи нам!! – ответил аппарат.

– Что случилось?! Скажите мне, где вы?!

– С нами все будет в порядке, мы потом тебе все расскажем! А сейчас скажи нам: где ты? Камеры не работают, беги к капсулам! – приказным тоном сказал капитан Пэрк.

– Я уже здесь, у спасательного отсека… а вы где?! Как я… – задыхаясь от вновь начинающейся истерики, почти простонал Санни.

– Сынок, поверь нам – так надо, с нами все будет в порядке. Беги и садись в капсулу, запускай программу! – нежно, но стараясь придать своему голосу твердую уверенность, сказала Елена.

– Так точно надо? – неумолимо продолжал Санни.

– Надо! Поверь нам! Разве мы тебя когда-нибудь обманывали? Беги и садись в капсулу… скоро – поверь мне – мы встретимся! – подтверждая не раз сказанное, сказал Пэрк.

– Хорошо, я побежал!

– Беги, Санни, беги! Мы тебя очень любим…

Последние слова Санни вряд ли услышал – он уже спускался по спасательному отсеку к шлюзам, где и находились капсулы. Подбежав к одной из них, он сел вовнутрь, нажал на кнопку «пуск», и маленький космолет заработал, требуя ответа на запрос о подтверждении запуска, который Санни быстро дал. Открылись шлюзы, капсула немного оторвалась от пола и сорвалась в пространство необъятного космоса. Последнее, что увидел Санни – огромный взрыв позади него. Космолет Поиск-16 взорвался, и капсулу Санни отшвырнуло мощной ударной волной.

Планета Земля. Вызов к генералу

– Я очень рад видеть тебя, Неола. Как ты сегодня прекрасна! Как никогда… «Черт, что за чепуху я несу!» – тут же пронеслось в голове.

Неола была одета в длинное прекрасное платье, очень тонкое, едва скрывающее ее прелестное тело. Она, словно плывя по воздуху, медленно спускалась по трапу белоснежного корабля; ее великолепная улыбка, вьющиеся, длинные черные волосы, загадочные темные глаза… «Нет, я ее пленник навсегда! Я так долго тебя ждал, и вот наконец-то ты приплыла! Иди ко мне! Ах, эти губки, как долго я грезил о них…»

Она спустилась с трапа и побежала в мою сторону, а я – навстречу ей. Расстояние оставалось совсем небольшим – последние шаги, и я, словно пушинку, приподнял мою прелесть, со всей своей силой прижав к себе и потянувшись своими губами к…

– Пора вставать, Илья, сейчас девять утра! – громогласно, как глас с небес, прозвенело у Ильи в ушах… в порту, где он встречал прекрасную Неолу. Но, подняв голову, вместо прекрасной Неолы он увидел… белоснежную подушку.

– Черт побери, так это – всего лишь сон! – как страшный приговор сказал себе Илья.

Встав вначале на четвереньки, а потом и присев на кровати, Илья просипел:

– Треклятая ты голограмма! Вечно ты будишь меня в самый неподходящий момент…

– Для вас – сообщение из штаба «Космической защиты». Необходимо явиться к десяти утра в кабинет генерала Уштана, – продолжал свой говор зверек ча, любимец нэйробов. Нации, с которой люди провоевали семнадцать лет, не поделив одну из колоний… а, может, еще из-за чего – кто его знает.

– Если так рано позвали, надо было и будить раньше, – Илья продолжил свой нелепый разговор с голограммой зверька ча. Уже полгода Илья сидел без работы, после его семнадцатилетнего отбывания на войне с нэйробами, а ча или Болтун, – так еще Илья называл его, был иногда его единственным собеседником, хотя и был всего лишь его домашней голограммой.

– Но вы сами просили меня разбудить в девять, – отговаривался ча.

– Ладно… завари-ка мне лучше чайку, Болтун. Пора мне бежать не в порт, так в штаб, – вспомнив сон, сказал Илья.

– Пожалуйста, чай готов.

Подлетел поднос со свежезаваренным чаем, а под подносом – лапка ча, якобы держащего его. Свежий чай – вот что нужно было Илье с утра. Взяв в руки кружку, он стал попивать свой любимый чай. В голове закрутились вопросы по поводу явки к генералу… «Надеюсь, по поводу работы», – раздумывал Илья. Посмотрев на Болтуна, Илья отвлекся от вопросов, вспомнив, где и как впервые повстречался с этой забавной, обладающей небольшим интеллектом, зверюшкой. Ушастое, лохматое, темно-синего цвета тельце размером с кролика, и с такими же здоровыми ушами, с большим круглым глазом, то и дело меняющим цвет от ярко-красного в синий, от нежно-голубого до темно-зеленого, две лапки впереди, а одна – позади, словно вместо хвоста, и все конечности – трехпалые, но одинаково подвижные. А познакомился Илья со зверьком на одном из захваченных нэйробовских космолетов. Нэйроб был уже мертв, а у его тела, постанывая, смотря на Илью глазами, полными ужаса, прижав свои большие уши, находилась эта зверюшка. Илья вспомнил, что тогда он почувствовал сожаление, вину и ответственность перед ним, которая теперь была на нем. Ча он взял себе, и в скором времени ча привык к нему. Оказалось, что они умеют по-свойски и очень забавно говорить; еще оказалось, что ча знает язык жестов и знаков апенсианцев, которому, естественно, Илью тоже обучали в школе военных пилотов. Они даже начали общаться с ним на языке апенсианцев. Пару лет он пролетал с Ильей в космолете, и за это время они очень привязались друг к другу, но в одном из сражений по космолету Ильи пронесся пучок боевого заряда, как раз там, в заднем отсеке, и находился Болтун ча. Космолет ему удалось вернуть на базу, а вот Болтуна – нет… Из оставшихся данных, записей космолета о его общении с бортовым управленцем – так как ча был большим любителем поболтать, даже когда Илья спал, зверек без умолку разговаривал со всем, чем можно – Илья виртуально воссоздал его и записал на дискету. После окончания этой проклятой и никому не нужной, принесшей с обеих сторон огромные потери, войны, Илья вернулся на землю и воссоздал Болтуна в образе голограммы, но разговорившего по-человечески.