Плеть богини

- Мы всё ещё едем в Вангард на переговоры, друг мой. Но перед тем как навестить столицу, я хотел бы ещё кое-что тебе показать. Думаю, это пойдёт только на пользу переговорному процессу и вдобавок сэкономит нам обоим кучу времени. Ведь, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Побратим в ответ состроил кислую рожу, и я, чтобы окончательно сгладить ситуацию, поспешно добавил:

- Клянусь своим именем и знаком богини, который ношу на своём теле, что ни ты, ни твои соратники не понесут никакого ущерба! Потерпи до завтра, брат, и ты всё поймёшь сам. А потом мы продолжим наши переговоры.

Ортен в ответ лишь мрачно кивнул и молча отвалил. Но на следующее утро главорк заявился снова с совсем уж похоронной физиономией.

- Ты обещал, что сегодня я увижу нечто важное, ради чего мы уже два дня блуждаем по здешним буеракам. Надеюсь, ты не ошибся.

- Я не ошибся. Вскоре после полудня мы будем на месте. Впрочем, если тебе не терпится, мы можем поехать вперёд налегке, я дам тебе и твоей свите сменных коней...

Орк отрицательно покачал лобастой головой, сопроводив это нехитрое действо донельзя подозрительным взглядом.

- Не стоит, я подожду.

- Ну, как знаешь.

Наша кавалькада продолжила свой путь, но повисшее в воздухе напряжение сгущалось с каждым часом. Ближе к полудню, чтобы немного разрядить ситуацию мне даже пришлось отослать большую часть своего эскорта, оставив лишь одну конно-егерскую роту. Но все истраченные нервные клетки окупились сторицей, когда смешанная группа людей и нелюдей наконец-то перевалила через небольшую гряду холмов, дружно замерев при виде открывшегося зрелища на гребне крайней высотки.

Посмотреть там и вправду было на что, ибо широкая равнина с разбросанными тут и там рощицами да парой убогих деревенек сейчас больше всего походила на окрестности разворошённого муравейника. В нескольких лигах от занятой нами позиции, привольно раскинувшись на склонах двух покатых холмов, располагался недавно разбитый военный лагерь, в настоящий момент активно укрепляемый. Даже без всякой подзорной трубы мне, а значит, и застывшим по близости оркам, были отлично видны геометрически правильные линии рвов и валов, скованные цепями повозки вагенбурга, мощные рогатки, прикрывающие разрывы в оборонительных редутах, стройные ряды палаток, деловито снующие подводы фуражиров и маркитантов, лениво колышущиеся на ветру полотнища полковых штандартов... Ну и, конечно же, ощетинившиеся копьями коробки панцирной пехоты с гарцующими между ними кавалерийскими эскадронами, что как раз проводили полномасштабные тактические учения на некотором удалении от основного лагеря.

Несколько долгих мгновений на холме царила оглушительная тишина, нарушаемая лишь фырканьем лошадей, рохканьем сквигов да скрипом и позвякиванием амуниции. Затем Ортен, повернув ко мне свою обалдевшую рожу, потрясённо выдохнул:

- Кто это?

- Серые воины Железного Пса. Передовой отряд его армии.

И без того вытаращенные глаза орка полезли на лоб, как у заправского рака. Неудивительно, учитывая, что на равнине перед нами сейчас маневрировали, чётко перестраиваясь из оборонительного порядка в атакующий, где-то 22-23 тысячи солдат в полной экипировке, включая, по меньшей мере, 5 тысяч всадников. Для орков, привыкших оперировать сотнями воинов и даже теоретически вряд ли представляющих себе армию численностью больше 10000 рыл - поистине футуристическое зрелище.

- Передовой отряд?!

Ортен ещё раз окинул взглядом кажущиеся с такого расстояния идеально ровными колонны пикинёров и неспешно рысящие плотные массы рейтаров, тускло поблёскивающих воронённым металлом доспехов. Затем, повернувшись ко мне, выдавил внезапно осипшим голосом:

- И сколько их?

Я в ответ на этот крик души безразлично пожимаю плечами.

- Двадцать девять тысяч.

Приврал, конечно, но совсем немного. Фактически просто озвучил общую численность своей армии с учётом удалённых тыловых гарнизонов и передовых дозорных сил, выдвинутых к самой границе Великой Степи. Впрочем, пребывающий в состоянии грогги Ортен-Хаш вряд ли сможет проверить мои заявления, так что...

- Я не хочу этой войны, брат. Но если она начнётся, мы её выиграем.

Орк, так и не придя в себя от новых впечатлений, растерянно моргает, затем, всё же собравшись с мыслями, судорожно кивает:

- Мы будем говорить, Аргх-Ташш. Старым друзьям негоже воевать друг с другом.

После этого исторического заявления во взаимоотношениях Унии с орками резко прибавилось конструктива. А Ортен-Хаш, изначально нет-нет да и подпускавший в разговоре со мной легко читаемые покровительственные нотки, резко преисполнился прямо-таки безграничного почтения к сереброглазому посланнику неведомого и грозного Железного Пса. Тем не менее переговоры о заключении военного союза протекали весьма сложно. Главным образом из-за существенной разницы в менталитете и культурных предпочтениях договаривающихся сторон. Ну и события в окружающем мире вносили определённый элемент хаоса. Причём главными возмутителями спокойствия ожидаемо оказались южане. По обе стороны границы Великой Степи.

Небезызвестный маркграф Эйбер ле Вольд, установивший весьма дружественные отношения с ведущими степными кланами на границах бывшей империи, решил половить рыбку в мутной воде начавшейся междоусобицы. Для чего первым делом объявил себя королём. И не просто объявил, а торжественно короновался в основанном им же самим около двадцати лет назад городишке с нескромным названием Эйбертон. А чтобы никто не сомневался в легитимности самопровозглашённого монарха, громогласно заявил о заключении союза между новообразованной державой и конгломератом орочьих племён. После чего незамедлительно организовал серию набегов не то трёх, не то пяти тысяч новоявленных клыкастых союзников на соседние земли Восточного предела.

Логика в таком поведении маркграфа была самая что ни на есть приземлённая - попытаться урвать свой кусок счастья, пока все игроки покрупнее заняты друг другом. А там, глядишь, новый император оценит и сохранит буферное королевство на границе Великой Степи. Это если мятеж лорда Делвина будет в конечном счёте подавлен. Если же нет, то огрызку былой империи Рейнар и подавно пригодится любой лишний союзник, тем более такой инициативный.

Расчёт, в принципе, был правильным. Восточникам Делвина, уже втянувшимся в полномасштабное противостояние с новым императором и его столичной хунтой, действительно не хватало ресурсов, чтобы сковырнуть этот "прыщ на заднице". Так что авантюра свежеиспечённого Эйбера Первого вполне могла бы и выгореть. Только вот меня подобный поворот откровенно не устраивал. А потому вскоре после окончания совместного набега клыкастых и их союзников-ренегатов на земли бывшей империи три с лишним тысячи моих рейтар и конных егерей в компании восьми сотен орков Ортен-Хаша заявились под стены Эйбертона с ответным визитом вежливости.

Результатом карательной экспедиции стало полное опустошение самопровозглашённого недокоролевства, десятки сожжённых деревенек и хуторов, разорённый посад псевдо столицы и взятый на копьё городок Старнбранд. В довершение всего на обратном пути кавалеристы Инварда перехватили и вырубили подчистую отряд клыкастых из южных кланов, числом почти в семь сотен рыл. Каковые действия (особенно, последнее), естественно, вызвали бурную реакцию орков.

Южане яростно обвиняли своих северных коллег в подлом нападении и сговоре с людьми. Северяне во главе с Ортен-Хашем, всё более плотно занимавшим место у руля стремительно укреплявшегося племенного союза Ухорезов, резонно упрекали своих южных соседей в том же самом. Обстановка в степи накалялась буквально на глазах, так что в начале лета отдельные орочьи отряды уже вовсю рубились друг с другом на границах племенных владений, для вида маскируясь под шайки безродных. До полноценной войны дело пока ещё не дошло, но масштабного нашествия с этой стороны уже можно было не опасаться, что позволило начать потихоньку оттягивать войска обратно к Гвинбранду, оставив на месте лишь достаточно сильные гарнизоны да большую часть конницы под общим командованием Красавчика. Тем более что базовый договор о союзе между Унией и северными орками был наконец-то заключён и моё личное присутствие, наконец, перестало быть абсолютно необходимым. А повседневную дипломатическую рутину вполне можно было свалить на Ролло, который де-факто и так уже выполнял роль чрезвычайного и полномочного посла в ставке кагана. Так что день летнего солнцестояния и связанные с ним народные гуляния я встречал уже в Гвинбранде, разгребая многочисленные и, как водится, неотложные дела, накопившиеся в негласной столице Севера за время моего отсутствия.