Страница 2 из 11
– Надеюсь, что прием пройдет хорошо.
– У нас только одна задача: привязать клиентов Тищенко к новому месту. Впрочем, куда они денутся. Где еще найдут такого закройщика?
– В Москве повсюду шьют биспоуки[3].
– Шьют, – согласилась Ираида Самсоновна. – Но Тищенко в Москве только один. Его клиенты – первые лица страны.
– Были… – уточнила Надежда.
Ираида Самсоновна закончила препирательства:
– И это – к счастью для нас!
– Жаль, что рядом нет Льва.
– Его никогда нет. По крайней мере, с тех пор, как он вернулся на эту работу. Я не понимаю таких отношений.
– Мама! – запротестовала Надежда.
Но Ираида Самсоновна только повысила голос:
– Не понимаю и никогда не пойму! Вы даже не живете вместе.
– Чтобы любить друг друга, необязательно жить в одной квартире.
– Только не говори, что тебе это нравится.
– Я не говорю.
– Послушай… – Ираида Самсоновна замялась, решая, стоит ли говорить, но все же продолжила: – Кажется, наши закройщики не ладят друг с другом.
– Что им делить? – удивилась Надежда. – Соколов – дамский закройщик, Тищенко кроит для мужчин.
– Валентин Михайлович ревнует нас к Тищенко.
– Как глупо…
– Ему кажется, что с приходом Тищенко он оказался на вторых ролях.
– Нужно поговорить с Валентином Михайловичем и объяснить ему, что это не так.
– Я поговорю, – Ираида Самсоновна взглянула на часы, после чего спросила официанта:
– Все готово? Скоро придут гости.
– Осталось откупорить бутылки с вином, – ответил он.
– С этим не торопитесь, – Ираида Самсоновна встала с дивана, сказав дочери: – Тебе пора надеть вечернее платье.
– Послушай, мама, – Надежда тоже поднялась и подошла к простенку между окнами, где висела большая картина. – Мне кажется, ее нужно снять.
– Зачем? – удивилась Ираида Самсоновна.
– Она слишком женская.
– Кому помешает картина с девушкой в бальном платье? Могу тебя заверить: большинство мужчин придут сюда с дамами, – Ираида Самсоновна замолчала, прислушавшись. – Кажется, уже кто-то явился…
Она вышла в фойе и вскоре вернулась с немолодым поджарым мужчиной, на груди которого висел фотоаппарат. В руках он держал треногу.
– Наденька, хочу тебя познакомить с моим старинным знакомым. Власов Григорий… – Ираида Самсоновна запнулась и, рассмеявшись, закончила: – Никогда не знала твоего отчества, Гришенька.
Он подсказал:
– Александрович.
– Большинство моих фотографий, которые висят на стенах ателье, сделал Григорий Александрович.
– Мы с вашей мамой работали в Доме моделей на Кузнецком Мосту, – сказал Власов. – В свое время она была выдающейся манекенщицей. Ее хотели все модные журналы, буквально рвали на части.
– Знаю, – Надежда протянула руку. – В некотором роде я – лицо пострадавшее.
Григорий Александрович приложился к ее ручке губами:
– Понимаю. Мои дети видели меня так же редко, как вы – свою мать.
– Специфика работы, – Ираида Самсоновна постаралась сгладить неловкость. – Ночь-полночь – а у нас примерки или фотосессия для журнала. Однако несмотря ни на что, времена были чудесными. Теперь Григорий Александрович работает фоторепортером в журнале «Светская жизнь».
– Спасибо за приглашение, – вставил он. – Мне крайне нужен репортаж о мужской моде.
– В таком случае наши интересы совпали, – сказала Надежда. – Прошу прощения, сейчас я должна уйти. Увидимся позже.
К гостям Надежда вышла в черном атласном платье с глубоким декольте на спине, прикрытом тонким гипюром. По гипюру пролегала застежка на тридцати пуговках с воздушными петлями. Чтобы их застегнуть, Надежда специально пригласила в свой кабинет администратора Викторию, и на это у них ушло пятнадцать минут. Из украшений она выбрала бриллиантовые серьги, подаренные когда-то бывшим любовником Марком Фридмановичем. Он, кстати, тоже был на приеме.
История возвращения Марка в жизнь и дела Надежды Раух была связана с ее неудачной попыткой усыновления ребенка. Фридманович, как адвокат, сделал все, что смог, и, несмотря на неудачу, сумел сохранить расположение бывшей любовницы. Не далее как вчера Марк позвонил и напросился на прием. Надежда пригласила его и теперь хотела знать, для чего.
По неширокой витой лестнице она спустилась в гостиную, которую к тому времени уже заполнили нарядные гости: дамы в коктейльных платьях и мужчины – по большей части в смокингах. Их голоса сливались в монотонный гул, похожий на жужжание пчел.
Пятидесятилетний здоровяк закройщик Анастас Зинонович Тищенко стоял в центре гостиной в кругу солидных мужчин. На нем был идеально сшитый смокинг, жилет на трех пуговицах и белая бабочка, что значительно превосходило заявленный дресс-код вечеринки. Заметив Надежду, Тищенко представил ее собеседникам:
– Надежда Алексеевна Раух, дизайнер и хозяйка ателье. Весьма счастлив трудиться под ее руководством.
Надежда протянула руку первому из мужчин, невысокому плотному человеку с внимательным взглядом.
– Антон Геннадьевич Шимаханский, – сказал он и едва пожал ее пальцы. – Спасибо, что приютили Анастаса Зеноновича. В моем возрасте смена портного равносильна инфаркту.
– Антон Геннадьевич известный коллекционер и знаток искусств, – отрекомендовал его Тищенко.
– Приятно познакомиться, – проговорила Надежда и перевела взгляд на сорокалетнего мужчину в очках. Тот наклонил голову:
– Вадим Воронович. Всего лишь помощник этого господина, – он указал глазами на Шимаханского.
– Не прибедняйся, Вадим, – заметил тот. – У тебя хватает денег, чтобы заказать костюм у Анастаса Зеноновича.
– Руслан Акчурин, – представился третий – черноволосый мужчина с большими залысинами. – Юридическое агентство «Акчурин и сын». К вашим услугам…
Надежда покачала головой.
– У меня есть адвокат, – заметив среди гостей Фридмановича, она поманила его рукой. – Марк, иди сюда, к нам!
Он словно ждал, когда его позовут, немедленно подошел и поочередно пожал руки мужчинам:
– Добрый вечер… Очень приятно… Марк Фридманович.
– Мы с вами знакомы, – сказал Акчурин. – Единожды скрещивали шпаги в суде. – Он оценивающе-холодно оглядел Надежду. – Ваш адвокат? Поздравляю! Дельный молодой человек.
Будучи ровесником Фридмановича, Акчурин назвал его молодым человеком. Вероятно, этим он хотел выказать свое превосходство.
– Позвольте… – Власов нацелился на них объективом и, отступив на пару шагов, несколько раз щелкнул затвором фотоаппарата.
Анастас Зенонович обошел с Надеждой гостиную, представляя ее своим клиентам. Надежда улыбалась и благосклонно кивала каждому, но мало кого запомнила. Вернувшись к небольшому кружку мужчин, с которых все началось, она взяла под руку Фридмановича:
– Простите, мы отойдем.
У фуршетного стола он нетерпеливо спросил:
– Чего ты хотела?
– Всего лишь уйти, а тут и ты под руку подвернулся.
– Злая ирония судьбы… – Фридманович взял со стола бокал с шампанским и выпил. – Мне нужно переговорить с тем, что постарше.
– С Шимаханским, – подсказала она.
– Откуда ты его знаешь? – В голосе Фридмановича послышались ревнивые нотки.
– Брось, Марк. На меня это давно не действует, – усмехнулась Надежда, но все же ответила: – Мы познакомились с Шимаханским двадцать минут назад.
Оглядев гостей, Фридманович улыбнулся фотографу, тот сделал снимок, и он снова приложился к бокалу.
– Здесь собрались люди с возможностями.
– Большинства из них я даже не знаю. Это клиенты Тищенко, – Надежда подозвала Викторию и тихо спросила: – Не знаете, где Ираида Самсоновна?
– Она в закройной, – на лице Виктории возникло замешательство.
– Что-нибудь случилось? – поинтересовалась Надежда.
– Кажется, они там ругаются.
– С кем?
– С Валентином Михайловичем.
– Я скоро вернусь, – Надежда поставила бокал, пересекла фойе и свернула в коридор, ведущий к производственным помещениям. Дойдя до закройной, она взялась за дверную ручку, но ее рука тут же отдернулась.
3
Bespoke – индивидуальный пошив мужского костюма по всем канонам и правилам классического портновского искусства.