Страница 4 из 10
– Я испугался, маленькая. Ты бы сказала, куда пошла.
Подошел к ней сзади и неистово обнял, зарылся лицом в ее волосы на затылке, стискивая хрупкое тело обеими руками, преодолевая адское желание сдавить так, чтоб услышать, как хрустят ее кости, потому что мои хрустели даже без сдавливания. Их просто ломало в ее отсутствие.
– Я вышла посмотреть на звезды… Мне кажется, я любила на них смотреть.
– Любила, малыш. Очень любила.
«– Ты понимаешь, что теперь я не отпущу тебя никогда, маленькая.
– Никогда-никогда?
– Никогда-никогда.
– А если разлюбишь?
– Видишь там, на небе, звезды?
– Вижу… а ты, оказывается, романтик, Зверь.
– Когда все они погаснут …
– Ты меня разлюбишь?
– Нет. Когда все они погаснут – это значит, что небо затянуто тучами. Ты не будешь их видеть день, два, неделю… Но это не говорит о том, что их там нет, верно? Они вечные, малыш. Понимаешь, о чем я?
– Нет… но сказал красиво.
– Все ты поняла. Довольная, да?
– Да-а-а-а-а.»
Прижал ее к себе сильнее.
– Я показывал тебе самые разные звезды, моя девочка.
Развернул ее так, чтобы видеть ее глаза, тонуть в них, растворяться там, рассыпаться на молекулы. И меня как всегда трясет от ее взгляда, и в темноте ее глаза блестят, а ресницы чуть подрагивают.
– Ты мне не доверяешь… – не спросила, просто сказала вслух.
– А ты? Ты мне доверяешь, малыш?
Отвела взгляд и посмотрела куда-то в сторону.
– Как я могу доверять тебе, Максим? Ты держишь меня взаперти, за мной всегда следует охрана, и я не могу шага ступить без твоего ведома. Я ведь на самом деле не свободна в своих решениях, в своих передвижениях. Это лишь иллюзия…
А я вдыхаю запах ее кожи и волос и ощущаю, как опять накатывает нечто зверское первобытное. После испуга еще более острое и требовательное. И вдруг как током шибануло – у нее в руках сотовый. Сжимает его пальцами, а меня аж подбросило. Она ушла сюда, чтобы с кем-то поговорить.
– Дай мне сотовый.
– Что? – посмотрела на меня и лицо окаменело, взгляд стал твердым и холодным. Протянула мне сотовый. Я быстро включил его и пробежался по входящим и смскам.
– Отвези меня домой, Максим.
И в голосе лед. Настолько ощутимый, что я вздрогнул, а она обошла меня и направилась к двери. Бл*дь! Я все испортил, идиот хренов! Ревнивец больной на голову! Схватил ее за руку и резко привлек к себе.
Но Даша выдернула ладонь. Требовательно взял за плечи, не отпуская, хотел поцеловать, но она сжала губы.
– Прости… я с тобой становлюсь невменяемым… прости, маленькая.
Ведет, как же невыносимо меня ведет рядом с ней, к дьяволу все подозрения, все к черту. Я повел ладонями по ее спине и сжал ягодицы, впечатывая ее в себя. Меня разодрало от едкого желания, оно проснулось и подожгло меня дьявольской лихорадкой на грани с помешательством. Войти в нее, сейчас. Здесь, на этой крыше заняться с ней любовью. Нет… любовью потом. Я хочу ее трахнуть. Хочу пометить. Она МОЯ!
– Отпусти… я не хочу так, Максим. Отпусти, пожалуйста.
Уперлась руками мне в грудь, пытаясь оттолкнуть.
– Так не может продолжаться. Я больше не хочу быть твоей добычей или трофеем, твоей игрушкой. Захотел – поиграл, захотел – оттолкнул или оскорбил недоверием. То ласкаешь то… Все. Отпусти меня. Я хочу домой.
Нет, я уже не могу ее отпустить, не могу даже на миллиметр отодвинуться от нее. Я в точке невозврата, и мои губы ищут ее рот, осыпая поцелуями подбородок, я задыхаюсь, мне нужно втянуть в себя ее стон, когда я войду в ее тело.
– Я хочу тебя, Дашааа… слышишь? А я хочу тебя.
Прохрипел куда-то в ее шею, скользя ладонями по попке, прикрытой платьем, и ощущая резинку ее трусиков. Сдавил бедра и быстро развернул к себе спиной, наклоняя над пропастью высотой в двадцать этажей. Но она облокачивается спиной о мою грудь, впиваясь пальцами мне в запястья.
– А я так не хочу, Максим… я не хочу. Разве мое желание ничего не значит?
Еще как значит, девочка. Твое желание значит в тысячу раз больше, чем мое собственное. Если бы я не ощущал, как тебя трясет от возбуждения, я бы перерезал себе глотку. Я обхватил ее груди ладонями, сжал соски, покручивая через материю платья, кусая ее затылок. Вздрогнула и слегка обмякла в моих руках. Да, малышка, да. Я же знаю, чего ты хочешь. Опустил корсаж вниз, обнажая соски и натирая их пальцами.
– Чего ты хочешь, малыш… скажи мне, чего хочет моя девочка.
Меня лихорадит от того, какими твердыми стали кончики ее груди, как колют мне ладони. Нагнул ее вперед, притягивая к себе за поясницу, просовывая колено между ее ног. Горячая до умопомрачения.
– Доверяй мне, Максим, – я задрал подол платья вверх и провел по влажным трусикам, нажимая все сильнее, – пожалуйс…оооо….пожалуйста.
– Что – пожалуйста, маленькая? – хрипло ей на ухо и рывком одним пальцем на всю длину так, чтоб стенки ее плоти сдавили мой палец, и я со свистом выдохнул кипящий воздух. Заскрежетал зубами.
– Доверяй… о Божееее…. хоть немного, – выгнулась назад, впилась в поручень, выгибается навстречу моим пальцам. И я опять развернул ее к себе, прижал к одной из колонн, опускаясь на колени, закидывая ее ногу к себе на плечо и чувствуя, что едва коснусь ее складок языком, на хрен кончу сам. Отодвинул полоску белоснежных трусиков в сторону и зарычал, ощущая ее запах, провел языком по нижним губам, заставляя ее выгнуться и впиться руками мне в волосы.
– Немного? – совсем о другом, раздвигая пальцами складки, дразня их кончиком языка и содрогаясь всем телом от ее вкуса. – Или сильнее?
– О даааа, – застонала, упираясь одной ногой мне в плечо, раскрываясь, подставляясь ласкам, а я погрузил язык в сочную мякоть, ударяя им, отыскивая клитор, чтобы обхватить губами, нежно потягивая и облизывая быстрыми движениями вверх и вниз. Как она любила… особенно сбоку, где чувствительней всего. Дааа, малыш, я знаю все секреты твоего тела. Громко стонет, извивается, невольно трется о мой язык, держит сильно за волосы, и я трясусь весь от бешеного желания взять ее сейчас, войти членом в подрагивающую дырочку и… но я вначале хочу судорог. Хочу много сладких судорог ее оргазма. Хочу ощутить, как будет дергаться ее сладкий бугорок, заласканный моим языком и губами.
И вот они, эти хаотичные движения, эта дрожь по всему ее телу и ускоряющиеся стоны, более короткие и прерывистые. С ума сводящая власть над ней. Полнейшая в этот самый момент, когда ее наслаждение зависит только от меня.
Закричала, и я содрогнулся всем телом от этого крика и от того, как забилась в моих руках, как сладко ощущать спазмы губами, вылизывая всю промежность, пожирая ее соки, продлевая наслаждение короткими ударами языка по твердому узелку.
Поднялся с колен и снова ее к парапету, наклоняя вперед, одной рукой расстегивая ширинку, а другой удерживая под ребрами, жадно впиваясь в ее рот, отдавая ей ее вкус и пожирая ее стоны. Озверел от дикого желания, от невыносимой животной страсти.
– Нет… Максим, нет.
Удерживает, пытается увернуться, вертит ягодицами, а меня уже трясет от дикого желания войти. Скулы сводит. Я рычу, скалюсь, стараясь услышать это проклятое нет и не водраться прямо сейчас.
– Доверяй мне, прошууу, Максим… доверяй. Хочу свободы… немного, пожалуйста.
А я уже все. Я сам не свой от близости ее мокрой дырочки к моему вздыбленному каменному члену, которым я трусь о ее ягодицы и сейчас спущу прямо на них.
– Нет. Никакой свободы, малыш, – не выдержал и погрузил в нее пальцы, самые кончики, растягивая для себя, поддразнивая у самого входа. Мокрая. Бл*дь, какая же она мокрая. Там ведь все еще подрагивает, и я хочу туда на всю длину. О дьявол, я сейчас с ума сойду. Пытается удержать меня от вторжения, закинула руку, цепляется за мою шею.
– Пожалуйста, Максим… это ведь так ничтожно мало. Просто доверие.
И прогнулась, а мой член уперся прямо туда, где пальцы растирают вход в этот адский рай ее тела. Она схватила его ладонью, удерживая, и я засипел ей в затылок, вцепился зубами в плечо. Я сейчас кончу ей в руку, маленькая ведьма сорвала мне все тормоза.