Возвращение

Системы защиты ульев включали довольно большой комплекс средств. Одно из них вызвало ударно-инерционное поле над куполом. Бомбы, нарвавшиеся на ударную волну, детонировали на высоте, не долетев до защитного панциря. Улей не получал значительных повреждений, но на заражённых проникающей радиацией территориях люди уже не могли к нему подступиться. Мегистотерии же адаптировались почти сразу. Так что Россия в начале войны буквально сама подарила захватчикам территории, устроив ядерные атаки на крупнейшие ульи, образовавшиеся в Москве и Санкт-Петербурге. Из-за чего ставку верховного главнокомандующего перенесли в Архангельск.

Анна начала выкладывать новую звезду из готовых радаров.

Вообще, методы и средства войны, выработанные людьми за столетия войн друг с другом, оказались малоэффективными против неизвестной расы инопланетян. Их «ход конём» оказался полной неожиданностью – высадить на планету десант из тысяч мощных чудовищ и улететь. Мегистотерии, названные так за внешнее сходство с древними млекопитающими, населявшими землю в эпоху раннего миоцена, приступили к набору бойцов в свою армию из самих же людей путём быстрой мутации. Нет нужды нападать на цивилизацию, обнаруженную на планете, которую планируешь колонизировать. Можно просто поглотить её другой формой жизни, и через некоторое время вернуться, уж не встретив никакого сопротивления.

Анна приставила последнее устройство в кончик звезды и взглянула на ящик с взрывчаткой, стоявший у стола.

Если всё-таки Бестужев действительно придумает способ проникнуть в улей, а в этом Лазарева не сомневалась, то просто грех не снабдить радары средством самоуничтожения. Так что этот ящик она выписала сразу, как получила приказ собрать новые устройства.

Бестужев пока о таком усовершенствовании не знал, но Анна была уверена, что ему понравится. Что ж, сегодня надо будет обо всём спросить, раз уж майор заговорил не по уставу.

3.

– Зондер команда, прибываем! Екатеринбург! – пилот крикнул в салон.

У Бестужева ожила личная рация:

– Капитан, все лаборатории готовы, как вы просили.

– Хорошо, встречайте, – ответил Дмитрий.

За иллюминатором были видны городские огни. Погода сегодня была мрачная, так что сейчас в половине четвёртого вечера, город уже сверкал на фоне тёмного, затянутого облаками неба. Цепочки огней освещали городскую стену из бетона, арматуры и навала колючей проволоки.

Вертолёт пошёл на снижение над корпусами лабораторий научного центра РХБЗ, пролетел над ограждением, защищающим главный научный объект округа, и приземлился на одну из вертолётных площадок.

Спустя пару минут команда учёных вошла в холл центрального корпуса, где располагалась зона обработки. Помещение от стены до стены пересекало сооружение из прозрачного стекла, разделённое на отдельные боксы для приёма образцов и прохода персонала. Внутри работали установки подачи аэрозоля с дезинфицирующим веществом.

В холле ждали по человеку из каждой лаборатории и начальник научного центра полковник Пименов.

– Данные по мутогену и остаткам железы в лабораторию генома, – быстро раздал указания Дмитрий. – Образцы кожи в отдел биосемиотики, пусть начинают подготовку к проверке «хамелеона», я к ним присоединюсь.

– А это?

Один из принимающих кивнул на здоровый контейнер в руке капитана Бестужева, с окровавленным позвоночником внутри.

– Это я сам, – кивнул Дмитрий. – Биотехнологии подготовить ванну.

– Есть.

Учёные группы Бестужева передали контейнеры из рук в руки коллегам, и те, не задерживаясь, разошлись по своим направлениям.

– Все на обработку и по секторам, – кивнул Дмитрий своим.

Парни отправились в бокс дезинфекции, снимая по дороге куртки и обувь.

Пименов подошёл к главному учёному:

– Телемост с генштабом по твоему запросу будет через час.

Ещё по дороге, пока летели, Бестужев просил подготовить к срочной работе три лаборатории: генетиков, биотехники, и биосемиотики, а также организовать к восемнадцати часам сеанс связи с генштабом Министерства обороны.

– Спасибо, – кивнул Дмитрий. – Новости из ЦРК?

Пименов отрицательно покачал головой:

– Сводка не пришла.

– Значит ничего хорошего, – произнёс Бестужев.

Данные центра разведки космоса просто так не задерживаются.

– Ладно, мы сейчас разберёмся с делами и придём.

– Через час в брифинг-зале, – кивнул Пименов.

Полковник быстро прошёл по коридору между боксами в чистую зону. А вот группа учёных застряла надолго.

Костя и Дмитрий зашли во второй предбоксник. По правилам надо было снять оружие, куртки и обувь, вытащить из карманов личные вещи. Но Дмитрий ничего с собой не носил, а у Кости была только маленькая ламинированная фотография на брелоке. Крыльцо деревенского дома со всей его большой семей, собравшейся на деревянных ступенях – родители, брат и сестра.

Для Багирова эта вещица была самой ценной среди немногочисленных разрешённых личных вещей. Но Костя не расставался с брелоком не только по этой причине. Каждый солдат носил что-то подобное. Что-то, напоминающее о ком-то очень дорогом. И хотя учёные сразу сказали миру, что удержаться в сознании при мутации не получится, потому что химические процессы, происходящие в мозге человека, и его кардинальная перестройка не позволит личности человека сохраниться, каждый солдат наделся… устоять. Но нужно было напоминание о тех, ради кого устоять надо.

Костя положил брелок на ленту пропускного дезинфекционного устройства к верхней одежде и оружию.

В холле работали телевизионные экраны. Шли местные новости. Диктор зачитывала стандартную информацию, о том, что военным удаётся успешно сдерживать ближайшие к городу ульи. Хромтау не упоминался. Этот городок Казахстана был далеко от Екатеринбурга. Большую опасность представлял Курганский улей всего в трёхстах километрах. Карта на экране показывала линии наблюдательных мачт вокруг него, и границу самого инопланетного сооружения.

Курганский улей поглотил весь город до самых последних домов, но пару месяцев назад перестал расти и ушёл в глухую оборону. Это была основная тактика пришельцев – занять себе место на планете и не допускать никого в свои владения. Постепенно расти, покрывая всё большую территорию. В случае прямой атаки держать оборону средствами электромагнитной и ударной защиты против техники, и живой силой – мегистотериями. Коротко прозванными военными – меги.

– Майор, контейнер на ленту! – оператор установки засмотрелся в телевизионный экран и едва не пропустил Бестужева с необработанным сосудом в руках.

Дмитрий приставил контейнер к куче одежды, и всё вместе поехало через прозрачный бокс.

– Что на этот раз? – произнёс парень, оглядывая кусок позвоночника в контейнере.

На этом посту привыкли к банкам с органами и отрезанным конечностям в целлофане.

– Пока не знаю, разберём на запчасти, решим, – ответил Дмитрий.

Парень взглянул на него с опасением, вызвав улыбку на молодом лице главного учёного.

– Всё, всё, не робей, не заразно, – засмеялся он, – всё заразное уже унесли в лабораторию генома. Обычное БПУ, извлекать не было времени.

– Ладно, – кивнул оператор.

Костя и Дмитрий вошли в прозрачный бокс. Потоки пара на две минуты превратили помещение в слепую зону. Перестал быть виден холл и только телевизионный экран выдавал цветные вспышки сквозь завесу.

– Первым делом к биотехникам? – спросил Костя.

– Да, – кивнул Дмитрий.

Это первым пунктом плана. БПУ будет цело, самое большое, ещё час. Вопрос о БПУ – биологическом передающем устройстве в позвоночниках всех особей, оставался одним из ключевых.

Это средство связи вырастало внутри тела во время мутации. Универсальный приёмник и передатчик, работающий в полном спектре сигналов. Координация действий мегистотериев на поле боя ещё с первых сражений оказалась лучше, чем у людей, именно из наличия этих уникальных средств связи.

С помощью БПУ командующий улья – Альфа, управлял не только боевыми особями, но и средствами защиты – оборонительными и наступательными образованиями из необычного вещества – живой строительной субстанции, содержащей электробиологическую нервную систему. Она растекалась в жидком виде после приземления корабля, и затвердевала в необходимые формы: башни постановки помех, световые ударные стержни, защитный купол и сооружения вокруг него.