Возвращение

Теплодатчики в шлемах передали картинку на лицевые мониторы: только бледно-жёлтое пространство.

– Чёрт, – выругался Костя. – Стены тёплые. Мы слепы. Лейтенант, как у вас?

Анна достала радар, подошла к стене и вдавила его в мягкую поверхность. Даже крепить не надо было. Устройство плотно засело в мякоти.

– Так, посмотрим… – Лазарева быстро набрала команды на планшете, напряжено глядя на дисплей.

Вспыхнула точка передатчик, нарисовались первые линии. Обозначился тупик, в котором сейчас стояли десантники, сто метров коридора и сразу два ответвления от него.

– Работает, – сказала Анна. – Запись карты пошла.

Тут было двоякое чувство, если радар не заработал бы в улье, операция уже заканчивалась бы, но раз помех работе прибора нет…

Багиров кивнул:

– Взвод, у нас есть глаза.

Он заглянул в планшет, изучая появляющуюся карту. Радар брал толщину земли и строительного материала улья в радиусе трёхсот метров. За стенами коридора, в котором они стояли, рисовались параллельные помещения.

– А это что? – спросил Костя, увидев в них конструкции, похожие на твёрдые стержни, вокруг которых были намотаны какие-то канаты, диаметром с полметра.

Анна, поняв что это, резко вдохнула. Мгновенно прошиб холодный пот. Они сейчас стояли буквально между Сциллой и Харибдой – на узком клочке пространства с обеих сторон защищённого охраной системой улья.

– Защитные шипы, интересно свёрнуты… – спокойно произнёс Дмитрий, рассматривая их на дисплее своего планшета.

Десантники обернулись, вопросительно глядя на учёного.

– К стенам сильно не прижиматься, – заметил тот.

Никитин опасливо оторвал плечо от поверхности.

– Похоже, мягкие, – Бестужев с интересом изучал спиралевидную структуру, – твердеют только на выходе.

– Очень интересно, – кивнул Багиров. – Дальше идём?

Дмитрий думал ещё секунду.

– Ну что, защита нас не видит, – кивнул он. – Мегов рядом нет. Можно.

Костя кивнул Лазаревой:

– Лейтенант, держитесь за мной.

Анна пристроилась за ним. Капитан кивком головы отправил Никитина и Гурьева вперёд. Команда двинулась в улей.

7.

С продвижением вглубь, поверхности становились суше. Было всё также тепло и дул ветер. Когда миновали внешний периметр примерно с два километра шириной, впереди открылось огромное пространство.

С виду это было похоже на то, что улей внезапно кончился, будто команда вышла за городскую стену. А впереди оказалась пропасть, и в ней расположилось скопление сферической формы, состоящее из грандиозных, будто сплетённых из отростков улья шаров. Они висели в пространстве на тонких, едва заметных стержнях, исходящих от стен сооружения, которые едва угадывались вдалеке.

Но более всего поразило то, что находилось под этой необъятной сферой, на дне пропасти. Улей врастал в землю на месте города. И его останки оставались в инопланетном сооружении. Горы кирпичей и бетонных плит обрушенных зданий, кусков асфальта, из которых торчали столбы, ещё держащие кабели линии электропередач, смятые машины, всё это словно слой мусора заполняло огромную, едва охватываемую взглядом площадь на глубине не меньше сорока метров.

– Устройства ударно-инерционной волны, похоже… – произнёс Дмитрий, рассматривая шары, пока остальные не могли оторвать взгляда от того, что осталось от уничтоженного города.

Ещё минуту десантники стояли, осматриваясь. Дорога вперёд была, и прекрасная. Широкий мост метров двадцать шириной входил точно в один из шаров и, похоже, вёл через него насквозь. Параллельно ему на разной высоте располагались аналогичные пути, пронзая всю сферу в разных направлениях.

Пространство этой части улья находилось под плотным броневым панцирем, но темно не было. Своды сооружения и поверхности шаров вспыхивали яркими линиями биоэлектросети. Это был мощный электропоток, так что, когда команда вошла на мост, на планшете Анны здорово усилились помехи.

– Чёрт, – она остановилась, – капитан, подождите.

Лазарева поводила планшетом на разной высоте. Встроенная антенна должна была поймать сигнал радаров.

– Мы ослепли? – напряжено спросил Костя.

– Нет. Пока нет.

Линии, рисующие карту, подёргивались помехами, но картинка всё ещё была. Радар брал положенную территорию. Анна с тревогой осматривалась. Электросеть в этой зоне сбивала работу устройств.

– Живые есть? – спросил Костя.

Лазарева отрицательно покачала головой:

– Пока нет.

Никитин обернулся к Бестужеву:

– От входа больше двух километров. Ни одного часового.

Это явно был вопрос.

– Проникнуть через повреждённую секцию никто до нас не мог. Так что нет надобности, – ответил Дмитрий.

– И где все монстры? – спросил парень.

– Я откуда знаю? – усмехнулся Бестужев. – Вперёд смотри.

– Есть.

Багиров кивнул Анне:

– Лейтенант, направление к центру улья. Двинулись.

Лазарева пошла впереди. Костя держался рядом, смотрел на планшет, и если Анна делала шаг дальше, чем на полметра, придерживал её. Потому что Лазарева начала торопиться.

Восприятие пространства улья становилось всё тяжелее. Стараясь не видеть ничего вокруг, кроме необходимого, Анна пыталась справиться с этой нагрузкой. Так что стала работать как машина. Чётко, молча, быстро, очень быстро. Устанавливала радары через каждые триста метров, проверяла их появление на дисплее, показывала Багирову новую секцию, появляющуюся в результате сканирования впереди лежащего участка, и шагала дальше.

Команда углубилась на пять километров. Шары остались за спиной. Конструкции вокруг изменились. Стены стали толще и шире. И скоро просветы закрылись окончательно. Люди оказалась в системе коридоров без потолка. Уровень пола оставался одинаковым, но броневой панцирь улья поднимался всё выше, словно гигантская крышка над чашей.

Неожиданно, новый коридор вывел в необычное пространство. Открылось плоское плато, испещрённое трещинами и наростами, обрывавшееся вдалеке. Было похоже, что впереди каньон. Противоположная сторона едва угадывалась.

Десантники мгновенно сели на корточки, прижимаясь к стенкам коридора. Перед тем, как выдвигаться на открытое место, нужно осмотреться. И перевести дух.

Костя всматривался вперёд с минуту, и, убедившись, что всё чисто, показал Анне жестом, чтобы установила радар. Надо знать что впереди, прежде чем двигаться дальше. Лазарева кивнула, добежала до ближайшего нароста, прилепила устройство и уставилась на планшет.

На экране отобразился следующий участок. Анна с сомнением рассматривала его линии. Рисовалось довольно большое пространство со склоном округлой формы, будто уходящим в чашу. Радиуса действия радара не хватало для его полного отображения. Анна сообразила открыть второе окно: регистрацию живых организмов, и, увидев поле дисплея в горячем жёлто-красном цвете, замерла. Что-то не сработало в сознании. На мгновение отключился самоконтроль, и паника заставила Лазареву не дышать, не двигаться…

Она не сразу поняла, что кто-то отнимает от её дрожащих рук планшет. Оторвалась взглядом от дисплея, увидела перед собой Дмитрия. Тот поднял её голову, потянув за фильтры противогаза.

– Нют, ну-ка разожми пальцы, уцепилась…

Бестужев выдержал насмешливый тон, чтобы Лазарева услышала и успокоилась. Было видно, что её накрыло. Лицо под маской было мокрым, взгляд пустым, дыхание тяжёлым.

Дмитрий повернул её планшет Багирову, показать, что впереди. Тот подбежал, быстро взглянул, кивнул своим парням. Десантники двинулись между наростами вперёд, а Бестужев присел перед Анной.

Ей нужна ещё минута. И они могли позволить себе остановку на это время. Лазарева глубоко дышала, восстанавливаясь после шока. Дмитрий знал, что она так может. Он долго её наблюдал. Все три месяца, проведённые вместе на базе. Анюте нужна только минута. Первые эмоции за это время пройдут, а дальше она совладает с собой и сделает всё, что нужно.

За прозрачным пластиком шлема она крепко сожмурила глаза, сморщила нос, сжала зубы, всё единой гримасой, и мышцы лица резко расслабились. Анна выдохнула. Дмитрий улыбнулся, глядя на то, как она справляется. Лазарева не подозревает, каким внутренним запасом прочности обладает. Но на войне – незнание собственных ресурсов и неумение ими пользоваться – путь к поражению. А Бестужев не хотел, чтобы Анна проиграла.