Уолдо

Слева от часов висел старомодный перекидной календарь. Дата была затерта, но крупные буквы над картинкой легко читались: «Всемирная выставка в Нью-Йорке – сувенир из будущего». Глаза Уолдо расширились от удивления. Он перевел взгляд назад к подушке для булавок, которая лежала на краю стола. Из нее торчал значок – круглая пластмассовая пуговица на булавке, с помощью которой она крепилась к одежде.

Подушка лежала недалеко, и Уолдо смог прочесть на значке: «БЕСПЛАТНОЕ СЕРЕБРО. Шестнадцать к одному».

Да, Шнайдер был и вправду стар!

Рядом находилась еще одна комната, в которую вела узкая арка. Уолдо не удалось туда заглянуть: проход закрывал полупрозрачный занавес из нитей с нанизанными на них бусинами.

Пространство вокруг было наполнено запахами, многие из которых казались старыми и затхлыми, но, впрочем, не слишком неприятными.

Шнайдер встал и взглянул на Уолдо.

– Твое тело совершенно здорово. Встань и иди.

– Простите, дедушка, я не могу.

– Ты должен приблизиться к силе и заставить ее служить себе. Попытайся.

– Мне очень жаль, но я не знаю, как это сделать.

– В этом состоит единственная преграда. Все на свете кажется сомнительным, если нет знания. Ты должен проникнуть в Иной Мир и заявить о своих правах.

– А где он, этот Иной Мир, дедушка?

Шнайдер не сразу ответил.

– Иной Мир, – объяснил он, – это мир, который нельзя увидеть. Он может быть здесь, он может быть там – везде. Но главное, что он здесь. – Он дотронулся до своего лба. – Ум принадлежит Иному Миру и посылает оттуда сигналы телу. Подожди.

Старик проковылял к невысокому буфету, достал оттуда маленький кувшин и натер себе руки каким-то бальзамом или мазью.

Он вернулся к Уолдо и встал возле него на колени.

Затем взял его руку и начал осторожно ее массировать.

– Прикажи уму замолчать. Попытайся ощутить силу. Иной Мир совсем близко и полон силы. Ощути ее.

Массаж оказал благотворное влияние на утомленные мускулы Уолдо. То ли под действием бальзама, то ли от прикосновения рук старика, но он ощутил теплое, расслабляющее покалывание. «Будь он помоложе, – подумал Уолдо, – я бы нанял его в массажисты. У него магнетическое прикосновение».

Шнайдер поднялся и сказал: – Ну вот, так лучше? Теперь отдохни, а я приготовлю кофе.

Уолдо с удовольствием последовал его совету. Он очень устал. Нервное напряжение от полета усугублялось тем, что его тело по-прежнему находилось во власти проклятой вязкой гравитации, словно муха, которая увязла в меду. Помощь Грампса Шнайдера погрузила его в сонное, расслабленное состояние.

На какое-то время он задремал, успев заметить, как Шнайдер опускает в кофейник яичную скорлупу. В следующий момент старик уже стоял перед ним, держа кофейник в одной руке и чашку с дымящимся кофе в другой. Он поставил их на пол, положил под голову больного еще три подушки и снова взял чашку. Уолдо медленно протянул обе руки, чтобы взять ее.

Шнайдер отвел в сторону свою руку.

– Нет, – сурово проговорил он, – одной руки вполне достаточно. Делай, как я учил. Проникни в Иной Мир и возьми силу.

Знахарь поднял правую руку Уолдо и помог ему взять чашку. Затем начал поглаживать немощную конечность от локтя к кончикам пальцев. Снова появилось разогревающее покалывание.

Уолдо с удовольствием обнаружил, что держит чашку без посторонней помощи. Это его приятно обрадовало. За то время, которое он провел на Земле, у него выработалась привычка за все браться только двумя руками. Позже, в «Вольной обители», ему часто приходилось передвигать небольшие предметы одной рукой и без помощи вальдо. Должно быть, годы практики усилили хватательную способность. Замечательно!

Чувствуя себя победителем, он выпил всю чашку без помощи другой руки, изо всех сил стараясь не пролить ни капли. Кофе был хорошим. Не хуже того, который готовился в «Вольной обители» из концентрата самого высшего качества, а может быть, и лучше.

Когда Шнайдер протянул ему пирожное, коричневое от сахара с корицей, Уолдо невозмутимо взял его левой рукой, не сделав попытки избавиться от чашки.

Он откусывал от пирожного, запивал кофе, время от времени ставя локти на края бассейна, чтобы отдохнуть.

По окончании «кофепития» можно было, наконец, приступить к обсуждению вопроса о приемниках. Шнайдер припомнил Мак-Леода и то, что ему пришлось вернуть к жизни его «помело».

– Хью Дональд хороший парень, – сказал он. – Я не люблю машин, но мне нравится чинить игрушки для ребятишек.

– Дедушка, расскажите мне, как вы починили корабль Хью Дональда Мак-Леода, – попросил Уолдо.

– Тебе нужно починить такой же корабль?

– Я взялся починить много таких кораблей, но не знаю, как это сделать. Вот я и пришел к вам, чтобы научиться.

Шнайдер задумался.

– Трудное дело. Я могу тебе показать, но все дело не в том, что ты делаешь, а в том, что ты при этом думаешь. Чтобы это понять, нужна практика.

Уолдо, по-видимому, не смог сдержать удивления, потому что старик взглянул на него и добавил:

– Говорят, что существует два способа смотреть на мир. Это правда и неправда, потому что на самом деле таких способов много. Одни из них могут приносить пользу, а другие – вред. Кто-то из древних сказал, что любая вещь либо существует, либо не существует.

Он был не совсем прав, потому что один и тот же предмет может одновременно существовать и не существовать. Человек способен научиться видеть оба состояния. Иногда предмет, который есть в этом мире, отсутствует в Ином Мире. Это важно, потому что мы живем в Ином Мире.

– Мы живем в Ином Мире?

– А как же иначе? Ум – именно ум, а не рассудок, – находится в Ином Мире и проникает в этот мир через тело. Это один из истинных взглядов на вещи, но есть и другие.

– Значит, существует несколько способов взглянуть на приемники де Калба?

– Конечно.

– Если сейчас принесут неисправный аппарат, вы сможете показать мне, как на него взглянуть?

– В этом нет необходимости, – ответил Шнайдер. – Кроме того, я не люблю, когда в моем доме появляются машины. Я тебе нарисую картинку.

Несмотря на желание настоять на своем, Уолдо сдержал себя. «Ты пришел сюда, – сказал он самому себе, – смиренно просить, чтобы тебя вразумили. Не нужно объяснять учителю, как следует учить».

Шнайдер достал лист бумаги и карандаш и воспроизвел очень аккуратный эскиз пучка антенн и осевого сердечника самолёта. Рисунок к тому же был довольно точным, за исключением некоторых несущественных мелочей.

– Пальцы, – объяснил Шнайдер, – глубоко проникают в Иной Мир и берут оттуда силу. Затем сила проходит по этому стержню, – он указал на сердечник, – к тому месту, где ее используют, чтобы привести машину в движение.

«Великолепное аллегорическое объяснение, – подумал Уолдо. – Если рассматривать «Иной Мир» в качестве термина, обозначающего гипотетический эфир, то можно сказать, что он вполне корректен, хоть и недостаточно полон». Однако вслух он ничего не сказал.

– Хью Дональд, – продолжал Шнайдер, – чувствовал усталость и беспокойство. Он открыл одну из дурных истин.

– Вы хотите сказать, – медленно спросил Уолдо, – что корабль Мак-Леода испортился потому, что Мак-Леод боялся этого?

– А как же иначе?

Уолдо не нашел, что ответить. Было дико, что старик находится во власти каких-то странных предрассудков.

Тем не менее он по-прежнему способен показать Уолдо, что нужно делать, даже не зная причины этого.

– А что вы сделали, чтобы исправить положение?

– Я ничего не исправлял. Я нашел другую истину.

– Но как? Мы обнаружили следы мела…

– Эти-то? Они лишь помогли мне сосредоточить внимание в нужном направлении. Я нарисовал их вот так, – он провел карандашом по бумаге, – и представил себе, как пальцы тянутся к силе. И они послушались.

– Это все? Больше ничего не было?

– Ничего.

«Или старик не знает, как исправил поломку, – подумал Уолдо, – или он не имеет к этому никакого отношения. Совпадение, удивительное и необъяснимое совпадение».