Лес. Книга 1

– Тогда что же ты скажешь о них? – Влад указал своему приятелю на муравейник, где под присмотром солнечных лучей среди многочисленных сухих веток, усыпанных прошлогодней листвой, непрерывно мелькали местные муравьи.

Юный Стас долго всматривался в сумбурное перемещение насекомых, пытаясь соотнести его с привычным для себя организованным движением пчел внутри семьи.

– Даже не пытайся, – произнес Влад, оглянувшись на муравейник. – Это тот самый случай, который заставит тебя поверить в свободную жизнь даже внутри пчелиной семьи.

– Что там происходит?

– Они борются за выживание, приспособившись к суровым реалиям жизни в лесу.

– Такое ощущение, что они носятся друг у друга по головам. Неужели для них мало места в нашем лесу?

– Это далеко не единственный муравейник в нашем лесу. Хотя этот и превосходит все остальные по численности жителей – центральная поляна все-таки.

– Как они там все уживаются? Мне и в улье было невыносимо находиться в весенней суматохе наших пчел. Что уж говорить о жизни в этих условиях.

– Зря ты так думаешь. Это такой же способ выживания, основанный на разделении труда, который присущ и нашей семье. Все муравьи наделены строгими и четкими обязанностями, которые каждый из них добросовестно выполняет. Начиная от фуражиров, занимающихся ежедневным поиском добычи, и заканчивая санитарами, которые заботятся о раненых и больных муравьях. Не говоря уже о самоотверженных бойцах на страже порядка и строителях.

– Тоже мне строители. Набросали огромную кучу из веток и сосновых иголок и живут в ней. В сравнении с пчелиными шестигранными сотами, при их утонченной изысканности и надежности, эта горстка песка и на звание гнезда не тянет.

– Ты не строишь сам соты, поэтому не тебе судить, – ухмыльнувшись, посмотрел Влад на своего приятеля. – Видишь ты сейчас лишь малую часть всего муравейника. А она, между прочим, устроена таким образом, что даже в дождливую погоду не позволяет проникнуть внутрь воде, тогда как в ясную погоду спокойно пропускает солнечные лучи. Основная же часть муравейника находится под землей, где муравьи чувствуют себя весьма комфортно. Так что, Стас, это не горстка песка, а сложная многоуровневая система из многочисленных ходов и убежищ, где проживают одни из самых трудолюбивых и дисциплинированных обитателей нашего леса. По крайней мере мне хочется в это верить.

– Почему ты так говоришь?

– При всей своей порядочности по отношению к собственным обязанностям, этим насекомым свойственна ожесточенная борьба друг с другом как внутри муравейника, так и за его пределами. Доходит и до того, что они берут в плен представителей других семей и заставляют их работать на себя. Карьерный рост и процветание собственной семьи для них прежде всего.

– Разве это плохо?

– Просто кому-то это может показаться не вполне нравственным поведением с их стороны. Слышал о последнем скандале в нашей семье?

– Ты про изгнание матки?

– Именно. Так вот, естественный отбор присущ и муравьям. Если самка не может или не хочет приносить потомство, они от нее тут же избавятся.

– Это не поддается никакому объяснению, – возмутился Стас. – Даже хищники в нашем лесу не позволяют себе такого. Как жаль, что я не один из них. Лучше уж быть свободным кровожадным убийцей, чем жить среди подневольных потенциальных убийц с их нравственными манерами и принципами.

– Хотел бы я посмотреть хотя бы на один день из твоей хищной жизни, – с иронией проронил Влад. – Ты представляешь, с чем бы тебе пришлось столкнуться?

Стас промолчал. Он боялся ответа на этот вопрос, и всякое предположение казалось ему сейчас неуместным.

Влад продолжил:

– Для начала тебе бы пришлось смириться с тем, что ты совершенно одинок в этом мире. Если у муравьев принято заботиться о заболевших или травмированных сожителях вплоть до их выздоровления, то в хищной среде тебя, скорее всего, самого сожрут, чем возьмут на попечение.

Внезапно пение дрозда стихло. Замер и шмель, возившийся все это время с медуницей. Лишь легкий вольный ветерок продолжал шептаться с просыпавшейся травой и цветущими деревьями, развевая утреннюю прохладу на поляне.

Из-под ветки молодой ели, здешней любимицы весенних лучей солнца, выскочил медвежонок. Ослепленный ярким светом, он неуклюже затормозил у края поляны, отчего тут же схлопотал от своей сестренки, преследовавшей его. Только за ухом успел почесать, как юная медведица вновь набросилась на раздосадованного медвежонка, свалив его с ног.

– А вот и «хозяева» леса пожаловали, – недовольно прожужжал Влад. – Только их тут не хватало.

– Это всего лишь медвежата. Они еще слишком молоды, чтобы успеть натворить глупостей в жизни.

– Не сомневаюсь, что их мамочка где-то рядом. Она так точно успела.

– Не знаю, а мне они нравятся. Смотри, какие забавные.

– И наглые. Переполошили всех вокруг.

– Вот бы и мне быть таким популярным.

– У тебя хватило бы столько наглости, чтобы быть медведем? Поверь, они и тебя заметят, если будет чем поживиться. Этим без разницы, чем питаться.

– Влад, а почему бы нашей семье не перебраться на эту поляну? Здесь и нектар поближе.

– Неплохая идея, между прочим. И зарекомендовать себя в улье сможем. А там, смотри, и остаться разрешат.

– И так разрешат. Куда они денутся.

– Это вряд ли. Проку в улье все равно от нас никакого. Ты еще молод, а я уже целую зиму прожил. Так что давай-ка подыщем здесь какое-нибудь подходящее дупло.

Медвежата даже и не заметили, как на поляне появилась их мама. Регина оглянулась на муравейник, раздражительно фыркнув носом, и медленно направилась в сторону своих резвившихся детей. Подойдя к медвежонку сзади, она украдкой лизнула его в ухо, отчего тот присел. Юный косолапый хотел было тут же ответить маме, потянувшись к ее носу зубами, но его вновь сбила с ног сестра.

Регина очень любила своих детей и заботилась о них, в отличие от их отца. Демид был обходителен только с медведицей и ревновал ее к медвежатам. Поэтому она предпочитала воспитывать их одна, держась подальше от самца.

Вот уже и сам медвежонок повалил свою сестренку на землю, догнав у ели. Едва ухватил юную медведицу за нос, как вдруг ему на голову сверху прилетела хвойная веточка, которую обронила занимавшаяся постройкой гнезда Ева. Перепуганный медвежонок отскочил в сторону и бросился удирать к маме, которая на другом конце поляны лакомилась свежей весенней травой.

– Куда же ты, трусишка? – прокричала юная медведица, поспешая вслед за своим братом.

Но медвежонок решительно был настроен не останавливаться до тех пор, пока не почувствует себя в безопасности рядом с мамой.

Увидев, что Ева уже вернулась к гнезду, дрозд поспешил к ней. Самка клювом подчищала внутри гнезда торчавшие концы прутиков, которые могли бы навредить ее будущему потомству. Теперь оставалось только раздобыть глину, которую она намерена была использовать для выравнивания дна у гнезда.

– Здравствуй, любимая. Кажется, эта поляна заметно посветлела с твоим появлением здесь.

– Это рассветом называется, а не моим появлением, – нервно ответила дрозду Ева. – Не слышала тебя сегодня. Ты перестал петь по утрам?

– Нет, что ты! Просто я сегодня решил закончить пораньше.

– Ты можешь поверить, что уже совсем скоро у нас появятся дети? Вот здесь, прямо на этом месте, – проронила самка, посмотрев на Савелия. – Представляю, как они впервые выберутся из своих яиц, вдохнут свежий воздух, впервые откроют глазки и попросят кушать.

Ева знала, что когда-нибудь это случится, но теперь она была, как никогда, взволнована, глядя на свое гнездо.

– Когда ты поняла, что хотела бы стать мамой? – спросил дрозд.

– Когда впервые увидела тебя танцующим, – не задумываясь, ответила Ева.

– Все настолько ужасно? – улыбнулся Савелий.

– Я так не думаю. Иначе нас с тобой бы здесь не было, – Ева пронзительно смотрела в темные глаза самца, словно приметила там особый блеск, который ранее ей не приходилось замечать.