Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 4 из 22

Примечательно, что идеологическое и научно-практическое сопровождение реформ, запущенных в 1965 г., осуществлял институт системных исследований, созданный по протекции Председателя Совета Министров СССР Н.А. Косыгина. А в дальнейшем именно из этого института вышли учителя и наставники Е.Т. Гайдара и его соратников, которые осуществляли идеологическое и экспертное обслуживание радикальных рыночных реформ по рецептам неоконсерватизма-монетаризма, причем модели и сценарии этих реформ разрабатывались в США, в частности в Гарвардском университете и ЦРУ, разумеется, в интересах Америки, а не России.

1.2. Развитие институционализма в странах Запада

Институционализм как особое направление экономической мысли зародился и получил развитие в странах Запада.

A. Б. Тарушкин, имея в виду развитие экономической мысли на Западе, пишет: “Термин “институт” (от лат. institum – установление, учреждение) заимствован учеными-экономистами из юриспруденции. Существенными характеристиками данной категории выступают как юридические нормы, так и порядок установления связей между ними. Это позволяет упорядочить (регламентировать) отношения между субъектами права с целью придания им устойчивого характера, для чего и создаются соответствующие организационные структуры и органы контроля”[8].

Принято считать, что термин “институциональная экономика” был впервые употреблен В. Гамильтоном на собрании Американской экономической ассоциации в 1918 г.[9]

B. Гамильтон был убежден, что институционализм является единственной теорией, могущей объединить экономическую науку, потому что “она показывает, как отдельные части экономической системы соотносятся с целым”. В этом убеждении отражена лишь часть истины. Дело в том, что разные экономические теории (концепции) выражают интересы различных классов и социальных слоев общества, при этом наибольшее распространение получают взгляды, которые инспирированы финансовой олигархией и финансируются ею. В данной связи следует признать утопичной попытку объединить в единую систему экономические теории (концепции), в одних случаях служащие истине, а в других – исполняющих чей-либо заказ. В то же время системный характер является одной из характерных черт институционализма. Соответственно, при изучении институциональной экономики нужно обращать существенное внимание на формирование, функционирование, развитие и совершенствование экономических систем разного рода на всех уровнях общественного воспроизводственного процесса[10].

Институционализм исходит из недостаточности регулирования экономики “невидимой рукой рынка” (термин А. Смита), тем самым резко отмежевываясь как от консерватизма, так и неоконсерватизма в экономической науке.

Признавая необходимость сознательного, регулирующего воздействия на экономику со стороны государства и общества, институционалисты ставят перед собой задачу не только понять и описать происходящие в экономике процессы, но и определить на основе их изучения практические рекомендации по выработке экономической политики государства[11].

Специалисты, занимающиеся исследованием формирования и развития институционализма в странах Запада, выделяют ранний институционализм, институционализм после Второй мировой войны, институционально-социологическое направление, американский институционализм, современные направления институционализма[12].

1.3. Ранний институционализм

Уже на этапе раннего институционализма, длящегося от начала XX в. до окончания Второй мировой войны, институты понимались, во-первых, как набор формальных и неформальных норм, регламентирующих поведение и отношения людей, а во-вторых, как соответствующие социальные организации (государство, корпорации, профсоюзы и др.) либо как определенные “сгустки” отношений между людьми, такие как отношения частной собственности, семья и т. д., в которых находят закрепление данные нормы.

Помимо уже упоминавшегося ранее В. Гамильтона, наиболее видными представителями институционализма были Т. Веблен, Дж. Коммонс, а также Й. Шумпетер и У. Митчелл.

Особую роль в развитии институционализма сыграл американский ученый Т. Веблен, норвежец по происхождению, родители которого иммигрировали из Норвегии в США.

Т. Веблен полагал, что люди в своей деятельности руководствуются комплексом сложных мотивов, а не только ориентацией на максимизацию полезности. При этом человек понимался им как биосоциальное существо, движимое врожденными инстинктами и ограниченное в своих действиях общественными институтами. К врожденным, по Т. Веблену, относятся инстинкты:

• самосохранения;

• продолжения рода;

• мастерства (склонность к эффективным действиям со знанием дела);

• соперничества;

• подражания;





• любопытства.

Особое внимание Т. Веблен обращал на исключительную важность в жизни людей “эффекта завистливого сравнения”, порождающего человека получить возможно больше благ в сравнении с окружающими.

В историю экономической науки вошел ряд эффектов, определенных Т. Вебленом:

• эффект повального увлечения, состоящий в том, что спрос части индивидов на товар увеличивается по той причине, что его покупают другие люди (этот эффект объясняет явления моды);

• эффект снобизма, будучи противоположным вышеназванному эффекту, выражается в том, что индивид отказывается от покупки ряда товаров из-за того, что его покупают многие другие люди (иначе говоря, ориентация не на модное, а на индивидуальное, уникальное потребление, например на пошив одежды и обуви на заказ);

• эффект Веблена, выражающийся в том, что при отсутствии или недостаточности информации об уровне и качестве товара потребитель судит о нем на основе цены, запрашиваемой продавцом.

Т. Веблен утверждал, что эффективное управление поведением через использование необходимых институтов возможно только при условии их соответствия базовым инстинктам человека. Согласно Т. Веблену, действующие институты изменяются под воздействием двух причин: 1) несоответствия институтов базовым человеческим инстинктам; 2) постоянного потока технических нововведений.

Т. Веблен глубоко и обстоятельно разработал теорию праздного класса, ведущего паразитический образ жизни и ориентированного на престижное потребление (“Теория праздного класса”, 1899 г.). На протяжении истории праздный класс видоизменялся. Если на первых этапах развития капитализма доминировал тип капиталиста-предпринимателя, то ко времени Т. Веблена стал преобладать тип финансового капиталиста. Последнему безразлично развитие реального производства, он максимизирует свои прибыли биржевыми спекуляциями и финансовыми махинациями. Финансовые капиталисты обладают “абсентеистской”, т. е. отсутствующей, неосязаемой собственностью в виде акций, облигаций, иных фиктивных ценностей, иррациональная стоимость которых в разы превышает стоимость реальных активов предприятий и корпораций. Источником прибыли для финансовых капиталистов, действующих во все более виртуализирующейся экономике, является кредит, позволяющий приобретать ценные бумаги, удостоверяющие собственность на финансовый капитал, с последующим проведением с этими бумагами разного рода спекулятивных акций. В частности, за счет кредита финансовые капиталисты скупают контрольные пакеты акций компаний, осуществляя их агрессивное поглощение. При этом денежный капитал, вместо того чтобы вкладываться в развитие производства и использоваться для повышения народного благосостояния, прокручивается в спекулятивных сделках, сверхдоходы от которых в конечном счете приводят к спекулятивному взвинчиванию цен на товары и услуги. Следствием этого является снижение реальной заработной платы работников производительной сферы, реального наполнения пенсий и социальных пособий.

8

Тарушкин А.Б. Институциональная экономика. – СПб.: Питер, 2004. —С. 8.

9

См. там же. – С. 8.

10

См., в частности: Экономическая теория. Экономические системы / Под ред. И.К. Ларионова, С.Н. Сильвестрова. – М.: ИТК “Дашков и К°”, 2012; Экономическая система России: стратегия развития / Под ред. И.К. Ларионова, С.Н. Сильвестрова. – М.: ИТК “Дашков и К°”, 2014.

11

См., в частности: Ведута Е.Н. Государственные экономические стратегии. – М.: РЭА им. Г.В. Плеханова, 2002.

12

См.: Тарушкин А.Б. Институциональная экономика. – СПб.: Питер, 2004. —С. 14–44.