Исчезнувшие монеты

У Ромки вмиг испортилось настроение. С недовольством он дёрнул Катьку за руку:

– Кто это такой?

– Актёр, вместе с Мариной в театре играет. Виталий Георгиевич.

Молодой человек её услышал и весело улыбнулся:

– Можно просто Виталий. И на «ты». А вы далеко направляетесь?

– Зайдём на минутку в один дом, им надо, – девушка обвела рукой троицу, – затем в аптеку – и в театр. А вечером в Доме актёра концерт. Ты не забыл?

– Не забыл. Но время ещё есть, я вас провожу. Можно?

– Ну конечно, – тут же согласилась Марина, и Ромка почувствовал себя лишним и маленьким. К счастью, ему было чем отвлечься – мыслями о кладе.

Глава Y. Фотография на стене

Зелёный домишко, в котором жила родственница Дарьи Кирилловны, был низким и маленьким, с небольшими подслеповатыми окошками и облупленной коричневой деревянной дверью. Над крышей домика возвышались печная труба и старая телевизионная антенна.

Серафима Ивановна оказалась невысокой, худенькой, древней-древней старушкой. Только глаза у неё были тёмными и живыми, совсем как у Дарьи Кирилловны. Запахнув байковый бордовый халат, она удивлённо встретила большую компанию.

– Вы ко мне?

Ромка шагнул вперёд:

– Вы – Серафима Ивановна? Мы из Москвы. Нас Дарья Кирилловна к вам прислала, она вам привет передала и ещё кое-что. Я – Рома. А это – моя сестра и наша подруга, к которой мы приехали.

– Я – Оля, она – Катя, – сказала Лёшка.

– А мы – сопровождающие их лица, – засмеялась Марина.

Ромка протянул Серафиме Ивановне конфеты и конверт с деньгами.

– Вот, возьмите.

Слегка ошеломлённая неожиданным визитом стольких людей, старушка заглянула в конверт и смутилась:

– Ой, да зачем мне столько! Неудобно-то как! Да вы проходите, пожалуйста, чего ж на пороге стоять?

Марина покачала было головой, но Ромка не дал ей возможности отказаться и тут же ринулся в домик.

В комнатке, куда он попал, у одной стены блестела железная кровать с круглыми шишечками, застеленная синим покрывалом с белыми нитяными узорами. Подушку на ней украшала старинная кружевная накидка. К окну притулился стол, а на другой стене над старым комодом в рамочках навевали мысли о прошлом выцветшие чёрно-белые фотокарточки. Там были женщина, и мужчина с маленькой девочкой на руках, и эта же девочка, ставшая девушкой, в белом платье, с парнем в тёмном мешковатом костюме. Взявшись за руки, оба радостно улыбались в объектив фотоаппарата.

Повертев головой, Ромка с ходу спросил:

– А печку вы топите?

Хозяйка отрицательно покачала головой.

– Тогда зачем у вас на крыше труба?

– И труба, и печка остались с прежних времён. Печку я уже лет двадцать как не топлю. У меня теперь газовый нагреватель.

– А почему вы её не разобрали? – не отставал Ромка.

– Сначала боязно было, – терпеливо отвечала старушка. – Думала: «А что, если газа не будет?» А теперь кому её разбирать? Хотя ни угля, ни дров у меня давно нет, если что, так и так замерзну.

– А это вы и ваши родители? – спросила Марина, вглядевшись в первую фотографию на стене.

– Да, – кротко ответила Серафима Ивановна. – А на другой я с мужем моим, Колей, во время войны.

– А где он сейчас?

Серафима Ивановна вздохнула.

– В сорок четвертом после того, как нам исполнилось по восемнадцать лет и мы расписались, он сразу ушёл на фронт.

– И погиб?

– Папа погиб, а Коля пропал без вести. Куда я только ни писала, где его ни искала! И Дашенька, огромное ей спасибо, мне помогала в этом, справки наводила в Москве, ходила по инстанциям разным, но и у неё ничего не вышло.

Марина более внимательно вгляделась в фотокарточку молодожёнов и наморщила лоб.

– Как же мне знакомо это лицо! – Она осторожно сняла снимок со стены и пошла с ним к окну, чтобы получше его разглядеть. – А фамилия вашего мужа не Строев?

Серафима Ивановна удивлённо посмотрела на девушку:

– Строев. Николай. Николай Егорович.

– Николай. Коля. – Маринины глаза заблестели. – Значит, это он, я почти уверена. Знаете, мой дед мне часто рассказывал, как ему Коля Строев на фронте жизнь спас. И фотографии часто показывал. Они у меня остались. Там мой дедушка и ваш муж сидят на лесной поляне.

– Деточка! – ахнула старушка. – Родная моя! Если тебе не трудно, принеси мне, пожалуйста, эти карточки. Мне бы посмотреть на него ещё хоть разочек! А как твоего деда звали?

– Васильев Владимир Гаврилович.

– Володя, значит. По-моему, Коля о нём писал. – Серафима Ивановна подошла к маленькой тумбочке возле кровати, выдвинула ящик, достала несколько потрёпанных, жёлтых от времени писем, свернутых в треугольники. Такие письма Лёшка видела только в кино. – Здесь всё моё богатство. Два года я их ждала и изредка получала, а потом только ждала и ждала… А где же он сам-то, Володя? Жив?

– Дедушки давно нет.

Погрустнев, Марина задумалась. Старушка, сжав письма, молча ждала, что она ей скажет ещё. И девушке пришла в голову новая мысль.

– Я знаю, кому можно позвонить. Другой дедушкин однополчанин, Фёдор Иванович, всё ещё жив, и можно у него спросить, не известна ли ему судьба вашего мужа. А потом проследить путь их воинской части. Важно знать её номер. Их, дедушка рассказывал, расформировывали несколько раз.

– Разве этим будет сейчас кто-нибудь заниматься? – с горечью сказала Серафима Ивановна. – Теперь новых проблем полно. Кому я нужна, старая?

– Не говорите так, теперь о фронтовиках и их жёнах заботятся. Главное – знать, с чего начинать. Архивы-то целы.

– Ох, деточка, тебя мне сам бог послал, – прошептала старушка, и глаза её повлажнели.

Пока они разговаривали, Ромка не терял времени даром. Он вышел в кухоньку и потихоньку открыл печную заслонку. Опасаясь сажи, с осторожностью сунул внутрь руку. Но заслонка оказалась чистой.

Вслед за ним вышел Виталий.

– Бывают же такие совпадения, – качая головой, сказал он. – Бедная старушка. Если бы Маринин дед при жизни знал её адрес, то помог бы ей найти следы мужа. Скорее всего, он в плен попал, а оттуда мало кто возвращался.

В мгновение ока Ромка отскочил от ненужной печки.

– Совпадения и не такие ещё бывают, – бросил он и отправился назад в комнату, чтобы прикинуть, где ещё можно поискать клад. Но вся компания уже собралась уходить.

Подойдя к двери, Марина обернулась:

– Серафима Ивановна, сегодня вечером я занята. А завтра днём постараюсь к вам забежать с фотографиями.

– Спасибо тебе большое, – проникновенно сказала старушка. – Приходи, когда сможешь, я всегда дома.

– До свидания! – хором воскликнули остальные.

Взглянув на часы, Марина с Виталием заторопились в театр.

Все вскочили в подошедший автобус, и тут только Марина вспомнила, что забыла зайти в нужную ей аптеку.

– Зайдёшь завтра, – сказал Виталий и взял её за руку. – Ты действительно решила помочь старушке узнать, что случилось с её мужем?

– Конечно.

– Я тебе помогу.

– Спасибо. – Марина улыбнулась Виталию так же нежно, как и Ромке, когда они говорили о Мандельштаме. Ромка с досадой отвернулся и, прижавшись носом к грязному автобусному окну, принялся разглядывать город.

До проспекта было ехать всего ничего, и вскоре друзья распрощались с актёрами.

– Рома, а почему ты не разузнал у бабушки Симы о старинных монетах? – глядя им вслед, прошептала Лёшка.

Ромка покрутил пальцем у виска и прошипел:

– Ты что, спятила? Там же столько народу было! Разве можно посвящать всех в эту историю? Я вообще не хотел, чтобы с нами туда посторонние шли. Кроме Марины, конечно. Но тут этот тип прицепился, откуда он только взялся! Лучше я сам к бабульке потом схожу. Надо будет копию того письма с собой взять, чтобы ей обо всём напомнить.

– О чем вы всё время шепчетесь? – заинтересовалась Катька.

– Да так, ни о чём, – отозвался Ромка.