Страница 13 из 14
– Как вы его нашли? – не поднимаясь, спросил я Кирсана.
– Суворов нашел. Он, блин, старик, а прет как… Никакого катера не надо. Сказал, что Асан уже ничего не соображал и по кругу плавал. Еще немного и конец. Суворов его схватил и тот все… В аут ушел. А я тебя потерял. Уж, тоже на дно почти собрался. Заорал из последних сил. И тут дед мне в ответ… Пацаны сказали, что мы кувыркались-то, считай, на одном месте. Хорошо, если метров тридцать от бухты.
Я встал и еле-еле доковылял до Асана. Вокруг него была толпа. Рядом сидел Прохор с нашатырным спиртом. Наш «пловец» лежал зеленый, как футболка Северной Ирландии. Я склонился над ним и обнял.
– Прости, брат. Прости. Обидели мы тебя…
Через кашель, слезы и сопли Асан прошептал:
– Я думал, уплыву и… Заметят… Суворов корабль даст… Чтобы догнать… И мы на этом корабле…
Я смог только усмехнуться. Вот оно, значит, как… Пацан. Мальчишка.
Семен уже тоже был здесь. Он повернулся и злобно крикнул в сторону Суворова:
– Все из-за тебя! Смотри!
Я не понимал, как относиться к этому старику. Прыгнул с утеса, в штормовое море, спас Асана. Петра. Меня. С другой стороны, он в центре заговора против нас, ничего толком не объясняет, и, действительно, все это из-за него. В общем, получался образ какого-то «плохого парня» с некоторыми хорошими чертами. И чего больше, я пока не мог определить.
Дед встал с камня, спокойно подошел и оглядел всех нас.
– Нет здесь никакого корабля, братцы! Нет! Говорю вам, не мучайте себя.
Развернулся и пошел. Потом остановился и оглянулся.
– Завтра утром приглашаю всех на тренировку. Пора уже. Пора! Хватит бездельничать!
Когда добрались до дома, перед номером меня остановил Кирсан, а за ним Семен и Вася.
– Миша, – с улыбкой начал Кирсан, – Давай договоримся. Если еще кто-нибудь уплывет, и ты бросишься спасать – бери заранее акваланг и ласты. А то очень ноги сводит…
И мы молча обнялись все вчетвером. А потом я зашел в комнату, положил голову на подушку, закрыл глаза и передо мной пошли волны, волны, волны, волны, а потом я куда-то провалился.
Второй день после первого дня. «Заретта» и «Хамелеон».
Накануне за ужином, когда я, наконец, проснулся, мы как-то, не сговариваясь, решили пойти на тренировку к деду. Семен, конечно, протестовал. Ему было наплевать на «подвиги» Суворова в спасении утопающего. Но мы с Васей его уговорили.
– Сема, будет плохо, если кто-то пойдет, кто-то нет. Мы просто посмотрим! И все. Не понравится – уйдем!
И Семен, нехотя, «сломался».
Таким образом, впервые мы стояли на поле. А перед нами стоял Суворов. В руке он держал какой-то пульт. Я ждал пространных речей об ответственности перед страной.
Но он начал без разговоров. А для начала зачем-то раздал какие-то майки и просил переодеться. На майках гордо красовались наши фамилии.
– Футбол – игра простая. Надо просто оказаться раньше соперника в определенном месте. И кто первый – тот и победил. Поэтому сегодня мы с вами начнем всех обгонять! – сказал он таким тоном, будто ждал аплодисментов.
Но вместо этого раздался дружный смех.
– Вы что, хотите скорость, что ли, нашу повысить?! Еще один… – с наездом воскликнул Кирсан.
– Так точно! – коротко ответил Суворов и нажал кнопку на пульте.
Еще в первый день я обратил внимание, что вдоль всей лицевой линии, на все сто метров, прямо в газон была вкопана металлическая направляющая и прочно укреплена чуть ниже уровня травы.
И тут с дальнего конца поля по этой рельсе поехала какая-то конструкция. Когда она приблизилась и остановилась, все увидели, что это фигура футболиста в натуральную величину, сделанная из плотной резины. Манекен был закреплен на толстом вертикальном держателе в мягкой обивке. Расположение корпуса, рук и ног у него было такое, что он, как бы, бежал.
– Кто обгонит его – может уходить! Слова не скажу. В ноги поклонюсь, – заявил Суворов на полном серьезе.
– Это че? – спросил Асан.
– Это – Мигель Заретта, – ответил дед.
Все присвистнули. Мигель Заретта! Один из самых быстрых игроков мира.
– А, что ж, не Усейн Болт3? – усмехнулся Кирсан.
– Надо Болта тебе? Он может, – Суворов похлопал манекен по плечу. – Болт бежит со скоростью сорок четыре километра в час. Можешь попробовать. А пока предлагаю обогнать Заретту – тридцать шесть.
Он нажал кнопку и манекен вдруг рванул, промчался полполя и за метр до конца рельсы плавно остановился, как кабина на американских горках.
– Ну? Есть желающие?
Суворов установил мяч на бровке, поставил на него ногу, скрестил руки и уставился на нас.
– Ладно, пошли отсюда. Бред! Отстой! – сказал Сема и начал разворачиваться.
И тут из толпы раздался голос Степы Пруткова.
– Можно я попробую?
Семен открыл было рот, чтобы сказать ему «пару ласковых», но потом, очевидно, решил, что больше плавать в море он не хочет, и промолчал. Так молодой Степа Прутков оказался первым человеком в нашей команде, открывшим мир неуемной футбольной фантазии этого удивительного невысокого деда с седыми волосами.
Степан встал рядом с «соперником» и побежал. Тренажер тут же ожил и через мгновение был уже вровень с человеком. Вдруг Степа взял, и остановился. Тренажер замер, как вкопанный.
– Это как?! – Прутков недоуменно оглянулся на Суворова и пошел назад. Манекен медленно поехал за ним.
– В ваши футболки вшиты специальные чипы-датчики. Тренажер умный. Двигается с той же скоростью и что вы. Притормозили – он притормозил, ускорились – он ускорился. Если ваша скорость будет больше тридцати шести – он отстанет.
– Ничего себе! – раздался общий удивленный вздох.
Степан у нас молодой, быстрый, но я очень удивился, что он в первом же забеге взял, и перегнал манекен. Он возвратился летящей походкой и гордо заявил:
– Обогнал я вашего Заретту! Как насчет поклона?
– Молодец, – сухо ответил Суворов. – Теперь тоже самое с мячом. Бежишь по бровке. Видишь ту красную линию и флажок? В этом месте бьешь по мячу и делаешь навес в штрафную.
Хитер, как лис, отметил я. Тихой сапой втянул всех в эту фигню. Даже мне интересно.
Степа катнул мяч вперед и побежал. Надо сказать, бежал он неплохо. Однако, в этот раз машина занимала положение чуть впереди и, таким образом, совершенно перекрывала возможность для навеса на ворота.
На второй половине дистанции Прутков вложился и, буквально, летел по полю. Но манекен не отставал. Степа неудачно далеко отпустил мяч. Перед ударом потянулся за ним, промазал, срезал, и запулил его вместо штрафной площади куда-то «в облака» за поле.
Зато он со всей силы врезал по ноге манекену. От этого Степу занесло, он перелетел через тренажер, в полете инстинктивно схватился руками за его резиновую башку и последние несколько метров проехал на нем, как Руслан, держащий за бороду Черномора.
Когда тренажер остановился, взору публики предстал Прутков, висящий c вытаращенными глазами на манекене. И где-то далеко-далеко в стороне весело прыгал мячик.
Мы были в восторге.
– Степа, зачет. Обогнать не обогнал, но напугал Заретту до смерти, – констатировал Кирсан.
– Да, – Суворов был совсем не весел. – Напугал. Только это был не Заретта. Я установил тренажеру скорость самого Пруткова в последнем матче чемпионата России. Он не обогнал самого себя… А с «зареттами» мы играем вот так…
На беговой дорожке стоял огромный телевизор на специальной подставке. Суворов щелкнул пультом.
Пошли отрывки всяких матчей сборной, где мы, раз за разом, проигрывали в скорости игрокам других команд. Все молча смотрели.
Зря он это сделал. Только появившееся веселье сразу пропало. Это было обидно. Ненавижу, когда мне кто попало, без разговоров, «под дых», тычет моими ошибками. Двусторонние отношения с Суворовым у меня резко пошли вниз.
Побагровевший от злости Семен, обратился ко всем:
3
Усейн Болт – знаменитый ямайский легкоатлет-спринтер. Многократный олимпийский чемпион и чемпион мира. Обладатель мировых рекордов в беге на 100 и 200 метров.