Саня

Ветер начинал разгонять по улице снег. Завывая, он проносился по всей деревне, заглядывал в каждый двор, стучал в каждое окно, пытаясь разбудить людей, которые посмели, забыв его суровость, лежать в теплых постелях и видеть сладкие сны. Это были последние судороги зимы, перед уходом на непродолжительный покой. Даже зиме нужен был отдых, настоящей хозяйке, по велению которой начинался и заканчивался год.

Александр Антонов сидел в совсем неотапливаемой каптерке и нес очередное дежурство – охранял колхозное зерно. Правда оно не было никаким колхозным, потому как в известное многим время колхозы были стерты с лица русской земли. Эти поля, многие из которых были засеяны в страшное тоталитарное время, сегодня, в эпоху демократии и всеобщей радости стали владениями одного хозяина. Он создал компанию и успешно вел бизнес. Честно, надо признать. По крайне мере обеспечил селу Иваново рабочие места. Но слова «колхоз», «колхозный» остались в умах и может даже сердцах деревенских жителей, для которых эти заветные слова являлись синонимом другого слова, тоже заветного, но неощущаемого с колхозных времен – «стабильность».

Александр, или просто Саня, как к нему обращались в деревне, или дядя Саша, как называли его пасынки, курил сигарету и наблюдал в окно за разыгравшейся метелью. Посмотрел на настольные часы (они показывали полночь), застегнул фуфайку, взял ключ от амбара и вышел в белый плен. В амбаре набрал несколько мешков зерном, положил в сани, которые заранее припрятал перед дежурством, и потянул их в сторону дома. Дом его находился в удобном для такого дела месте – вначале села, от двухсот или трехсот метрах вниз от амбаров, на берегу реки Сок. В эту ночь он делал второй такой рейд, и санная колея, проложенная к его двору со стороны огорода, была уже практически занесена снегом. «Быстро заносит. Хорошо.» – подумал Саня. Он понимал, что он ворует, но никогда не думал об этом, и никогда не испытывал по этому поводу душевных мук. Он знал другое, что у них с женой хозяйство и трое детей, младший из которых его плоть от плоти, кровь от крови. Его единственный сын, которого нужно растить, а без хозяйства никак. И только зарплатой тоже не прожить. Но воровал в колхозе не только он. Воровали все, кто там работал. А те, кто там не работал, но держали какое никакое хозяйство, приобретали у первых нужное количество за одну две бутылки самогонки. В деревне всегда была одна валюта, при любой власти. Начальство, конечно, знало об этом, но, не то, что бы поощряло, оно само воровало, только не в натуральной валюте, а в другой, в той, что приятно шелестит в руках. За зерном, если была такая необходимость в собственных хозяйствах начальство приезжало средь бела дня само. Приехал, например, агроном, дал команду работникам, пару мужиков с бабами встали, насыпали, завязали мешки и загрузили. Дел на пять минут. Плохо воровать, но что поделать, тяжела в деревне жизнь для тех, кто трудиться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.