Страница 5 из 10
После каждой следующей лекции по общей химии Майя чувствовала себя все хуже и хуже. Она теперь уже не лукавила с собой, четко определившись с выводом: она влюблена в своего преподавателя самым серьезным образом. Каждый вечер перед сном девушка прокручивала в голове возможные варианты встречи с Иващенко для возвращения ему учебника. В ее мозгу они всегда происходили на его кухне с розовым сервизом и заканчивались неизменно одинаково: Константин Эдуардович предлагал ей свои руку и сердце. Этого не могло быть никогда, и потому Майя расцвечивала свои фантазии уже совершенно невозможными подробностями, вплоть до поездки вместе с ним на какие-нибудь Гавайи. На самом деле, ей не нужны были никакие Гавайи. Она просто хотела быть рядом с Константином Эдуардовичем. Но раз это невозможно, почему бы не пофантазировать от души?
К двадцать третьему февраля Майя решила сделать Иващенко подарок. Она долго думала, что может позволить себе подарить своему преподавателю, до изнеможения бродила по магазинам, но ничего достойного выбрать так и не смогла.
Ближайшая от института остановка троллейбуса, с которой Майя обычно ездила домой с лекций, располагалась у антикварного магазина. Никогда ранее в витрины подобных магазинов она даже не заглядывала, а тут вдруг что-то словно потянуло ее подойти. На малиновом шелке, которым был затянут низ витрины, лежало множество мелких предметов. Назначение некоторых из них студентка Романова даже не представляла. Зато ее глаз сразу выхватил из них серебряную столовую ложку с узором на витой ручке, точь-в-точь таким же, как на чайной ложечке в доме Иващенко. Вопрос с подарком был решен.
Ложка действительно оказалась серебряной и довольно дорогой для Майи, но она сделала все, чтобы к двадцать третьему февраля она была уже у нее. Теперь перед девушкой встал вопрос, каким образом ее подарить преподавателю. Придумать, как это лучше сделать, оказалось труднее, чем собрать на нее денег. Совершенно замучившись, в конце концов, Майя решила поступить просто. После той лекции по химии, которая у их группы была последней по пятницам, девушка дождалась, пока все выйдут из аудитории, подошла к кафедре, за которой преподаватель заполнял их журнал, и прямо на него положила свой подарок, завернутый в тонкую бумагу.
– Это вам, – тихо сказала она, но Иващенко вздрогнул от ее голоса, будто она свои слова прокричала.
– Что это? – как-то испуганно спросил Константин Эдуардович, не прикасаясь к свертку.
– Ничего особенного… – сказала сразу огорчившаяся Майя, но все же нашла в себе силы развернуть бумагу. – Вот… Ложка… Как у вас чайные… Я подумала, что она может вам понравиться…
Преподаватель, чуть помедлив, жадно схватил ложку и поднес ее близко-близко к глазам, потом вдруг улыбнулся Майе так, что она опять имела счастье лицезреть ямочки на его щеках.
– Это ж… это ж наша ложка!! – почти выкрикнул он. – Где вы ее взяли, студентка Романова?
– Как ваша? – удивилась девушка.
– Так! Это бабушкино столовое серебро, которое ей изготавливали по заказу! То есть, как сейчас принято говорить – эксклюзив! Она сама придумывала вот этот узор на ручке! Так вы не сказали, откуда она у вас.
– Из магазина… Антикварного…
– Понятно. Значит, он ее утащил и сдал.
– Кто утащил? Кто сдал?
– Ну… один человек… Очень хорошо, что вы ее нашли! Спасибо! Но… – Константин Эдуардович посмотрел на Майю с испугом. – … вы же наверно сильно потратились?
– Нет… То есть, не совсем… В общем, это неважно… Это же подарок на двадцать третье февраля…
– Но… я не могу принять от вас такой подарок…
– Почему? Потому что эта ложка и так ваша?
– Нет… Просто… Ну с какой стати вы должны делать мне подарки?
– Потому что праздник… – умоляюще произнесла Майя. Она провалится сквозь землю, если Иващенко сейчас вернет ей ложку.
– Но я не имею к армии никакого отношения. Никогда не служил. Так… был месяц на сборах и все… – Глаза преподавателя были виноватыми.
– Ну вот! Все-таки были!
В этот момент в аудиторию заглянула секретарша кафедры общей химии Эмма Ивановна и укоризненно произнесла:
– Ну, что же вы, Константин Эдуардович! Только вас и дожидаемся!
– Сейчас, сейчас! – ответил ей Иващенко. – Вы начинайте, пожалуйста… Бегу…
– Вас, наверно, сейчас поздравлять будут! – догадалась Майя и поспешила к дверям, обрадовавшись, что преподавателю некогда будет дальше разбираться с ложкой, и он все-таки примет ее.
После того, как Майя подарила Иващенко его же собственную ложку, она совсем перестала поднимать на него глаза на лекциях, чтобы он не думал, будто теперь чем-то обязан ей. Ничем. Она и так позволила себе слишком много. Пожалуй, есть смысл перестать мечтать о доценте и вернуться в студенческий коллектив. И седьмого марта, накануне женского праздника, Майя согласилась пойти вместе со всеми в бар «Вымпел».
Первокурсники поджидали друг друга на крыльце института. Майя с Ольгой вышли почти последними, так как им надо было сдать тетради с исправленными контрольными работами преподавателю кристаллографии. Он опять прицепился к оформлению одной из таблиц и задержал их на целых пятнадцать минут. Ребята встретили девушек криками:
– Ну! Наконец-то!
– Явились-не запылились!
– Сколько можно вас ждать?!
Девушки сочли за лучшее ничего не отвечать, и группа № 157 практически в полном составе направилась в сторону «Вымпела».
– Студентка Романова! – раздалось вдруг за их спинами. Все разом остановились и повернули головы на голос. На крыльце института стояла секретарша кафедры химии Эмма Ивановна и жестами подзывала к себе Майю.
– Ну вот! Опять ждать!
– Надо было раньше слинять!
– Что за день! – посыпались возмущенные реплики одногруппников студентки Романовой.
– Вы идите, не ждите, – предложила им она. – Я догоню. Я же знаю, где находится «Вымпел».
Все сразу согласились с этим предложением, а Ольга крикнула Майе вдогонку:
– Ты приходи! Не задерживайся! Я тебе место займу!
Когда Майя снова поднялась на крыльцо, Эмма Ивановна сказала деловым тоном:
– Романова, поднимитесь, пожалуйста, на третий этаж в триста двадцатую аудиторию.
– В химию? – удивилась девушка.
– Да! Константин Эдуардович сказал, что у вас какие-то проблемы с лабораторной работой, а у него как раз сейчас консультация на этот предмет со всеми неуспевающими. Поторопитесь, милочка! Сегодня день предпраздничный, а потому короткий!
Майя хотела возмутиться по поводу того, что ее назвали неуспевающей, но гораздо важнее было разобраться, с какой-такой лабораторной у нее вдруг возникли проблемы. Почему больше ни у кого из их группы проблем не было, а у нее вдруг возникли? Да и вообще, у них давно вообще не было никаких лабораторных…
Майя бросилась к лестнице и вмиг влетела на третий этаж. Она подошла к дверям аудитории – из нее не раздавалось ни звука. Наверняка, все неуспевающие списывали с доски и потому затихарились. Девушка осторожно поскреблась в дверь, потом пару раз стукнула в нее костяшками пальцев, но никто из аудитории так и не отозвался. Она уже взялась за ручку двери, чтобы зайти без разрешения, но именно в этот момент она перед ней распахнулась. Майя оказалась нос к носу с доцентом Иващенко.
– Мне сказали, что у меня что-то не то с лабораторной, – просипела она от разом охватившего ее волнения.
Преподаватель как-то странно на нее посмотрел, кивнул несколько раз, будто одного кивка ему не хватило, и вдруг широко распахнул дверь. Майя мимо него осторожно протиснулась в аудиторию. Кроме них с Иващенко никого в ней не было.
– А… как же… А где же… – сбивчиво начала девушка. – Эмма Ивановна сказала… а я не поняла… какая-то лабораторная… а я неуспевающая…
Константин Эдуардович улыбнулся, опять продемонстрировав Майе свои ямочки на щеках, потом, оставив ее возле дверей, прошел в лаборантскую и почти сразу вышел из нее с букетом бордовых роз на длинных стеблях. Майя почему-то решила, что преподаватель попросит ее отнести розы в деканат или какой-нибудь преподавательнице, но он протянул букет ей и сказал: