Мой маленький бунтарь

То же самое происходит с растущим ребенком. Родителей упрямых детей повсюду ожидают ловушки и препятствия. Этим мамам и папам нужен «хорошо спроектированный» игровой план для неизбежных сражений, которые ждут их дома. Без такого плана им придется брести к цели путем проб и ошибок.

Вот пример из жизни моего друга, работавшего в молодости экскурсионным пилотом. Однажды он возвращался на базу в маленький сельский аэропорт на своем одномоторном самолете. К несчастью, он долго ждал разрешения на взлет и добрался до места, когда солнце уже спряталось за гору. К тому моменту, когда он развернул самолет, чтобы приземлиться, посадочная полоса скрылась в тумане. Не было ни огней, освещающих полосу, ни дежурного в аэропорту. Мой друг сделал еще один круг над полем в попытке приземлиться, и тут наступила кромешная темнота. Два жутких часа он кружил в ночи, понимая, что его ждет неминуемая гибель, как только в самолете закончится горючее. И когда его уже охватила паника, свершилось чудо. Кто-то на земле услышал гул мотора самолета и догадался о его проблеме. Этот добрый человек стал ездить взад-вперед на машине, показывая моему другу расположение взлетно-посадочной полосы, а потом освещал ее светом фар с дальнего конца поля, пока самолет приземлялся.

Я вспоминаю эту историю, когда приземляюсь по ночам на коммерческих самолетах. Глядя вперед, я вижу вдоль взлетно-посадочной полосы зеленые огни, указывающие командиру экипажа, куда направлять самолет. Если он останется между освещенными границами, все будет хорошо. Несчастье таится слева и справа от них.

От поколения к поколению повторяется жизненный цикл, где каждый член семьи играет условленную роль.

Так же обстоит дело и с нелегкой задачей воспитания ребенка. Родителям нужны сигнальные огни – надежные знаки, которые высвечивают безопасную зону. Два направляющих принципа гениально просты: это – любовь и контроль. Если родители понимают и правильно применяют их, то взаимоотношения с детьми, скорее всего, сложатся здоровыми, несмотря на неизбежные ошибки и промахи.

Но будьте осторожны! Часто бывает трудно сохранить равновесие в любви и контроле, когда дело касается настырных детей. Существует соблазн перекоса в одну из сторон: доведенного до белого каления гнева и деспотичности или вседозволенности и свободы поведения. Почему? Потому что постоянные битвы, в которые бросаются эти дети-смутьяны, делают из родителей горлопанов и тиранов или приводят к тому, что ребенку разрешают руководить взрослыми. Для детей опасность таится по обе стороны «полосы». Так или иначе, если родительский самолет терпит крушение, он врежется в кукурузное поле с непредсказуемыми последствиями. Мы обсудим это в книге.

Цель книг – и первой, и второй – обеспечить сейчас и в будущем понимание, способствующее грамотному отцовству и материнству. Мы особо разберем вопрос дисциплины для маленьких бунтарей, трудно поддающихся воспитанию.

Награды за хорошую работу по воспитанию стоят вложенных в нее крови, пота и слез. Мои дети уже взрослые, и то, кем они стали, – главное достижение моей жизни. Я расскажу об этом позже.

Ну что ж, начнем. Надеюсь, эта книга поможет осветить полосу для родителей, которые пытаются указать детям путь на темной дороге.

Глава 1

Неукротимая сила воли

Было время, когда семейство Добсонов состояло из матери, отца, мальчика, девочки, хомячка, попугайчика, одинокой золотой рыбки и двух котов-неврастеников. Мы все жили в относительной гармонии, минимально соперничая и конфликтуя. Но был еще один член семьи, не такой приятный и уживчивый. Я говорю о Зигмунде Фрейде, или Сигги, – упрямом, весом более пяти килограммов псе породы такса, который свято верил, что он главный. Я слышал, что все таксы склонны к независимости, но Сигги был отъявленным революционером. Он не был испорченным или злым, он просто хотел всем управлять. Мы (он и я) боролись за власть на протяжении всей его жизни.

Сигги был не только упрямым, но и самым ленивым в семье. В холодное утро он не приносил в дом газеты с улицы, отказывался бегать за мячом, брошенным детьми, и не гонял сусликов из сада. Он не делал ничего из того, что умеет большинство воспитанных собак. Увы, Зигмунд не проявил интереса ни к одной из самообразовательных программ, которые я придумал для него. Он вполне довольствовался тем, что проводил свои дни, орошая, обнюхивая и облаивая все, что двигалось.

Зигмунд не был даже хорошим сторожем. Это подтвердилось, когда к нам на задний двор в три часа ночи проник вор. Я крепко спал, но неожиданно проснулся, встал с кровати и пошел по дому на ощупь, не включая свет. Я знал: на веранде кто-то есть, и Зигмунд знал это тоже. Этот трус прижимался к полу позади меня. Несколько секунд я прислушивался к стуку своего сердца, а потом потянулся к ручке задней двери. В этот момент калитка за домом тихо открылась и закрылась. Кто-то стоял в трех футах от меня и ковырялся в моем гараже. Зигмунд и я немного поспорили в темноте, и я решил, что ему следует выяснить, в чем дело. Я открыл дверь и приказал псу: «Взять!» Но, похоже, «взяли» его. Он так трясся от страха, что я не смог даже выпихнуть его за дверь. Из-за возни и шума нежданный гость сбежал (на радость мне и собаке).

Поймите меня правильно: Сигги был членом нашей семьи, и мы искренне любили его. Несмотря на его анархическую сущность, я все же научил его выполнять несколько простых команд. Тем не менее потребовалось несколько баталий, прежде чем он с неохотой признал мое главенство. Самое большое противостояние случилось, когда я уезжал в Майами на трехдневную конференцию. Я вернулся и обнаружил, что, пока меня не было дома, Сигги возомнил себя боссом. До вечера я не понимал, как близко к сердцу он принял повышение в должности.

В одиннадцать часов я приказал Сигги отправляться спать на место, которое представляло собой огороженное пространство в гостиной. Шесть лет подряд в конце дня я отдавал ему этот приказ, и шесть лет пес подчинялся. Однако на этот раз он не сдвинулся с места. Он засел в ванной, удобно устроившись на покрытой мехом крышке унитаза. Это было его любимое место, где можно было греться у электрической батареи. Однажды ему пришлось усвоить жестокий урок: важно, чтобы крышка была закрытой, когда он вздумает запрыгнуть на унитаз. Я никогда не забуду тот день, когда он с грохотом ворвался в дом с холода и пронесся по дому, а потом чуть не утонул, но я успел его выловить.

Дети с сильной волей редко принимают лидерство взрослых безоговорочно. Сначала его нужно проверить и выяснить, заслуживает ли оно уважения.

В тот вечер я приказал Зигмунду оставить теплое насиженное местечко и отправляться спать. Но пес прижал уши и медленно повернул голову в мою сторону. Он еще крепче вцепился лапой в крышку, потом сгорбился, обнажил клыки и издал свой самый грозный рык, который означал: «Проваливай!»

Я видел такое вызывающее поведение раньше и понимал, что меня ждет. Единственным способом призвать Сигги к послушанию была угроза порки. Ничто другое не помогало. Я подошел к встроенному шкафу и достал небольшой ремень, чтобы «вразумить» старину Сигги. Жена рассказала мне, что, как только я вышел из ванной, Сигги соскочил со своего пьедестала и заглянул в холл, чтобы выяснить, что я делаю. Потом он спрятался за ее ногами и зарычал.

Вернувшись с ремнем в руках, я еще раз приказал злому псу отправляться спать. Но тот упирался, и я отвесил ему сильный шлепок по заду. Сигги попробовал схватить зубами ремень. Я снова хлестнул его, и он попытался укусить уже меня. Что было потом, невозможно описать. Я и маленькая собака сошлись в самой жестокой схватке, когда-либо происходившей между человеком и зверем. Я отгонял его то от одной, то от другой стены. Мы оба царапались, выпускали когти и рычали. Мне до сих пор неловко вспоминать эту сцену. Я оттеснял его в сторону гостиной. Финальным отчаянным маневром Сигги запрыгнул на диван и забился в угол, чтобы устрашающе порычать оттуда. В конце концов я загнал его на место, но только потому, что был тяжелее пса почти в семнадцать раз!