Хроники Солнечного города

- Более вздорных слов в жизни не слышал, профессор! – сотрясаясь от смеха, ответил комиссар. – Вам не исследователем быть, а юмористом. Шутить вы умеете, ничего не скажешь.

- Я отнюдь не шучу, уважаемый комиссар, – ответил Качашкин, поправив с важным видом галстук. – Я абсолютно серьезен в своих суждениях. Я лично знаком с Огоньком и знаю о том, что она весьма властная малышка.

- Профессор, – обратился к гостю Жаворонок. – Я знаю Огонька не хуже вас. Да, она своенравная малышка, но как это связанно с тем, дескать она собирается собрать вокруг себя некую банду?

- Элементарно, мой друг! – вальяжно отвечал Качашкин ведущему. – Достаточно вспомнить, как жестоко Огонек относилась к тем малышкам, которые отозвались на ее призыв и отправились с ней в учебный центр.

- Простите, профессор, – перебил Караулькин собеседника. – Вы говорите с такой уверенностью, словно лично были в центре, и по отношению к вам инспектор Огонек поступала жестоко. А вы, как мы знаем, не были в центре и не являетесь малышкой, чтобы за них говорить.

- Я не был, но зато там были эти две малышки, – нервным тоном ответил Качашкин. – Черничка, Вишенка, поведайте о том, как с вами обходилась инспектор Огонек.

- Да, все точно так! – наперебой ответили Черничка и Вишенка. – Благодарим, профессор Какашкин…

- Качашкин! – потянул возмущенно Качашкин. – Я Качашкин, а не Какашкин.

- Простите, профессор, – извинялись сестры хором. – Мы, Черничка и Вишенка, готовы заявить, что профессор Качашкин абсолютно прав. Огонек обманным путем нас, малышек, заманила за город, а затем всячески мучила.

Обе малышки долго наперебой рассказывали о всех ужасах, которые им пришлось пережить в центре подготовки. С их слов выходило, что Огонек морила курсанток голодом и холодом и чуть ли не била. Подружки рассказывали это настолько убедительно, что многие из радиослушателей, следивших за дискуссией в эфире, поверили словам рассказчиц. Караулькин и профессор Бутин, сидя в студии, только улыбались.

- Такой вот была жестокой эта Огонек! – подитожила Черничка.

- Ваш рассказ, малышки, был весьма захватывающий, – ответил Караулькин, улыбаясь. – Правда вот в нем нет и доли правды.

- Вы обвиняете нас во лжи, милиционер со звездочками на воротничке? – спросила Вишенка, подразумевая звезды на петлицах у Караулькина. – Как вам не стыдно?

- Нисколько не стыдно, – покачал головой Караулькин. – Вы, Вишенка и Черничка рассказываете о пребывании в центре подготовки, словно вы там и вправду были. Однако, как известно, вы были там всего 10 минут, после чего пешком вернулись в город, из-за того, что вам расхотелось учиться у Огонька. И заметьте, Огонек силой вас не удерживала! Пребывание в центре подготовки было исключительно на добровольных началах. Вам есть что сказать?

Пойманные на лжи в эфире, Черничка и Вишенка переглянулись. Караулькин был абсолютно прав. Слушатели, который еще минуту тому назад сочувствовали двум бедняжкам, теперь негодовали лжи двух лгунишек. Черничка возразила, что хотя они и не были в центре, но были другие малышки, которые все видели.

- Черничка, Вишенка, вы определитесь, видели вы, или слышали, – с иронией предложил Караулькин. – Получается, что все ваши рассказы – придумки, не более того. Зачем вам пудрить мозги слушателям?

- Прошу прощения, комиссар, – вмешалась в дискуссию Ласточка. – Конечно, Черничка и Вишенка многое знают с чужих слов и многое присочинили, но нельзя отрицать того, что Огонек была весьма сурова по отношению к своим воспитанницам. Я, как и еще несколько репортеров, были с поездкой в центре подготовки и чтобы создать репортаж, мы влились в коллектив на 24 часа. Все это время мы исполняли все, как положено курсанткам и подчинялись инструктору на общих началах. Поблажек нам не было. Честно признаться, это было тем еще испытанием лично для меня. Мне хватило одних суток, чтобы понять, насколько трудно дается подготовка! А ведь малышкам пришлось долгих шесть месяцев там находится, а не одни сутки. Что вы на это скажите, комиссар?

- Отрицать ваши слова, Ласточка, не стану, – ответил Караулькин, сделав глубокий вздох. – Да, вы правы. Условия пребывания курсанток в центре подготовки были весьма суровыми и Огонек была очень жесткой. Думаю, порой она перегибала палку.

- Не иначе, Огонек решила создать зоопарк, где она дрессировщица, а подчиненные – дрессируемые, – острил Качашкин.

- Однако не стоит забывать, что 12 малышек прошли полностью курс подготовки! – ответил Караулькин, которому было досадно за коллегу. – Все эти 12 смелых малышек относятся с уважением к инспектору Огонек.

- Стоит только удивиться выдержке этих малышек, – заметила Ласточка, и тот час обратилась к профессору Бутину. – Профессор, насколько нам известно, вас очень заинтересовал опыт инспектора Огонек по подготовке сотрудниц. Вы рассказывали, что собираетесь написать небольшой труд.

- Вы абсолютно правы, – согласился профессор Бутин, кивнув головой. – Как вы знаете, я долгие годы изучаю общественные взаимоотношения между коротышками в разных городах. Ведя исследования, я выявил закономерность того, что отношения между коротышками, как правило, строятся на добровольных началах. Малыши и малышки по природе индивидуалисты и коллективисты единовременно. Даже действуя коллективом, коротышки стремятся быть самими по себе. Нет ни подчиненных, ни начальников, а если и есть, то это развито весьма слабо.

- Простите, коллега, но вы говорите об очевидных вещах, которые всем и так ясны, как солнечный день, – заметил профессор Качашкин.

- Согласен. Однако не забывайте, что очевидные вещи подчас и вызывают интерес у исследователей, – заметил Бутин. – Бывает так, что проще некуда, а копни глубже, и тебя ждут открытия. Все мы привыкли к системе наших взаимоотношений, так сказать. Однако я не раз задавался вопросом, а может ли быть иная система взаимодействий между коротышками? Пример Огонька и тех двенадцати малышек для меня стал ярким образцом того, как может быть иначе. Коллектив Огонька был построен на беспрекословном подчинении ей, со стороны окружающих. Она главная, все остальные подчиняются. Одно слово, и подчиненные исполняют ее требование. При этом Огонек действовала целенаправленно и методично, всячески манипулируя подчиненными.

Жаворонок сообщил, что студию сейчас посетит особый гость и дал распоряжение Котелку подключить его. Звукорежиссеру не надо было говорить дважды, он и так понял, что от него требует Жаворонок. Котелок что-то подключил, и перед гостями зажегся плазменный экран, стоящий напротив столика с гостями. На экране, к удивлению гостей, возникло изображение Огонька, о которой и шла речь. Малышка смотрела с экрана на присутствующих своим пронзительным взглядом.

- Огонек? – хором воскликнули гости студии.

- Да, это я, Огонек, – ответила малышка, чей голос был немного низким для малышки. – Я с большим интересом наблюдала за вашей беседой. Ну и лица у некоторых из вас были, особенно у Чернички и Вишенки, когда они так убедительно лгали, что даже я готова была поверить.

- Как? Вы видите нас? – спросили с удивлением Вишенка и Черничка.

- Взгляните, – Огонек указала пальцем вверх и все невольно подняли головы, только сейчас заметив, что под потолком висела камера видео-наблюдения.

- Да, в хитрости вам не откажешь, – потянул Качашкин, говоривший об этой малышке резкие слова. – Значит вы эфир слушали и вели наблюдение за нами.

- Доброго вечера, Огонек! – приветствовала гостью эфира Ласточка. – Мы рады, что вы присоединились к эфиру.

- Знали бы вы, как я рада! Рада с вами говорить, Ласточка и Жаворонок. Тебя, Котелок, я тоже приветствую. Мало кто из слушателей видел в лицо этого замечательного коротышку, но еще меньшее число знают о том, как Котелок признался мне в своих чувствах и стихи посвящал. К сожалению для него, мое сердце уже принадлежало другому и я сильно огорчила Котелка. Но стихи его были красивы и я их и сейчас помню.

- Прости, Огонек, но мы сейчас ведем беседу на другую тему, – напомнил Жаворонок строгим тоном. – Говорим центре подготовки и о тебе. Что скажешь по поводу слов наших гостей? Что тебе понравилось и что, быть может, лично тебя задело?