Шариковы дети

– Да слушаю, – мэр сдержался, чтобы не подскочить. Если бы напротив не сидел Семизоров, он бы вытянулся по стойке смирно.

– Александр Владимирович документы о вашем назначении согласованы и подписаны. До официальных выборов будете исполняющим обязанности главы региона, – губернатор хрюкнул от чувства собственного великодушия. – В конце месяца передам тебе дела, потом в отпуск, а осенью на новую должность в Москву.

– Благодарю за доверие господин губернатор, – и снова Селивёрстову захотелось вскочить. – Я вас не подведу!

– Твоя задача на сегодня, запустить машиностроительный завод и обувную фабрику. Без решения этой задачи даже не мечтай о переводе!

– Да я всеми руками за, только мадам не идёт ни на какой контакт.

– Слушать ничего не желаю! Гора не идёт к Магамеду, Магамед идёт к горе!

Губернатор отключился. Селивёрстов задумчиво посмотрел на заместителя.

– Подготовьте документы на закрытие или перенос торговых центров на территориях завода и бывшей обувной фабрики. Будем восстанавливать производства.

– Думаю не всё так просто. – Семизоров опустил глаза и уткнулся в папку. – Как бы мадам не выдвинула определённые условия.

– Что вы имеете в виду?

– Так рассуждаю, – заместитель поднял глаза и отважно посмотрел на мэра.– Не зря фон Шпигель не спешит начать с вами диалог.

– Эта дама много о себе возомнила, не более того, – глава города поднялся и размял ноги. – Можете заниматься своими делами.

Семизоров сгрёб со стола бумаги, сунул папку под мышку и направился к дверям. Уже взявшись за ручку и зная, что мэр не видит его лица, скривил в злой усмешке рот и пробормотал:

– Как знать, как знать.

Водитель доставил шефа в закрытый посёлок, когда только начало вечереть. Селивёрстов, перед тем, как хлопнуть дверью, коротко бросил:

– Ты мне можешь завтра понадобиться. Будь на связи.

Юрик безропотно кивнул. Несмотря на предстоящие выходные он ничего не планировал. Какой смысл? Глава города мог выдернуть в любую минуту. Из этих соображений Митрофанов не обзавёлся дачным участком, хотя имел такую возможность, и очень просила жена. Понятно, им с сыном хочется побыть на свежем воздухе, искупаться в реке и взрастить свой огород, но при его загруженности это пока не осуществимо. Кто будет возить? Вот сыну исполнится восемнадцать, тогда и посмотрим. За хорошую учёбу можно и машинку старенькую взять. Да только навряд ли останется парень в этом городе. Да и не хотел Юра, чтобы сын здесь груши околачивал: ни работы, ни перспектив. А что сам? Так старый уже что-то менять, да и шеф деньгами не обижает. Митрофанов выехал со двора, увидел в зеркалах, как глухие ворота поехали, закрывая вид на дом. Он любил этот город. Здесь родился, ушёл в Армию, вернулся, встретил любовь и родил сына. Юра даже дерево посадил во дворе в день, когда забрал жену из роддома. Женился поздно, в сорок три и мог бы иметь такого внука, как четырнадцатилетний сын. Сейчас и сам забыл, почему не создал семью раньше: или искал единственную, неповторимую, или хотел жену привести в собственную квартиру, а не довеском в родительский дом. На местном кладбище похоронил стариков. Митрофанов болел сердцем, наблюдая, как некогда процветающий город, утопает в угольной пыли. Кого винить и ругать шофёр не знал, и всё-таки внутри себя он назначил виноватого. Уже подъезжая к дому, плюнул на всё:

«Провались пропадом, – неизвестно к кому обратился Юрий, – напьюсь сегодня! Если завтра шефу приспичит, мускатный орех за щеку и запаха как не бывало, не заметит!»

***

Селивёрстов удивился, когда вошёл в дом. Его никто не встречал.

«Не порядок!»

Александр сбросил обувь и воткнул ноги в тапочки.

– Раиса! – он вошёл в гостиную и удивился, не обнаружив ужина на столе. – Раиса, ты где? – от тишины стало не по себе. Селивёрстов заглянул на кухню и поднялся на второй этаж.

Жена стояла у окна в спальне и пустыми глазами смотрела, как солнце окрашивается в предзакатный красный свет.

– Ты почему не отвечаешь? – мэр остановился в дверях, почувствовав неладное.

Раиса повернулась с отсутствующим видом и, ничего не говоря, протянула конверт из жёлтой бумаги. Селивёрстов нерешительно взял конверт и вытащил оттуда содержимое. В первый момент его обдало жаром, потом неожиданно накатила злость.

– Ты где это взяла?

– Кто-то положил в почтовый ящик.

– Ты видела кто?

– Нет, – женщина вздохнула. – Конверт взял Максим.

– Он видел это? – Селивёрстов с негодованием затряс рукой, и яркие фотографии рассыпались по полу.

– Видел, – равнодушно констатировала женщина.

– Где он сейчас?

– Взял машину и уехал. Ему лучше побыть одному после такой информации, – Раиса присела и начала собирать с пола снимки, на которых в откровенных позах мелькал муж с секретаршей в тот момент интимной близости. Картинки передавали все чувства, которые испытывала парочка. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – это не фотошоп. – Ничего не хочешь мне объяснить? – Раиса подняла на мужа глаза.

– Ты ждёшь комментариев? – Александр развязал галстук и сдёрнул его с шеи. – Сегодня звонил губернатор, решение о моём переводе принято. И тот, кто прислал этот пасквиль, желает лишь опорочить меня! Не пустить в губернаторское кресло.

– Саша ты не понял. Я не спрашиваю тебя о повышении. Скажи, зачем тебе эта связь и как давно это продолжается?

Такая постная реакция жены ещё больше разозлила Селивёрстова. Уж лучше бы она кричала, плакала, била посуду, кидалась на него с кулаками. А Раиса, как арктический айсберг собрала фотографии, сунула назад в конверт и пустыми глазами посмотрела на мужа.

– Вижу, ты не собираешься ничего объяснять.

– Чего ты ждёшь от меня? – Селивёрстов орал. – Это состряпанная липа! Ты должна быть на моей стороне, а не перетирать скабрёзности! – мэр распалялся, словно это он уличил Раису в чём-то неприличном. – Я пашу, как вол, делаю всё, чтобы мы, ты, – поправился Александр, – ни в чём не нуждалась! Живёшь в хоромах на всём готовом, не работаешь, твоя трудовая книжка только числится в маркетинговом отделе! Сынок тунеядец учиться не желает, на уме только девки, машины и ночные клубы. И это всё твоё воспитание!

– Ответь только на один вопрос: это правда? – Раиса подняла руку с конвертом на уровень носа Селивёрстова. – Козленкова твоя любовница?

– А если так, то что? – зло усмехнулся Александр. – Бросишь меня, разведёшься? Давай! Только уйдёшь в том, в чем пришла и прихватишь сынка. Может нужда вас научит ценить, то, что имеете!

– Ты подлый, – женщина тяжело вздохнула, опустила глаза и тихо спросила. – Как мы теперь будем жить дальше?

– Как жили! И даже лучше. Через месяц переедем в область, вся эта шелуха останется позади, – Селивёрстов скинул пиджак и бросил на кровать. Внутри всё кипело от мысли, что бесстыдная информация может стать достоянием общественности. – Найди Максима, пусть сидит дома! Не ровён час, наломает дров, расхлёбывай потом!

Раиса с поникшей головой направилась к двери с мыслями, что всё уже поломано, лишь щепки остались. Почему-то женщина не особенно удивилась. Несколько лет тому назад нечто подобное уже происходило. Она застала мужа в городской квартире с другой женщиной. Тогда он просил прощение, умолял, только что не валялся в ногах. Раиса видела, что сейчас его мало интересует сохранение семьи, на кону губернаторский трон. Селивёрстов схватил её за руку.

– Этого больше не повториться. Обещаю.

– Уже не важно, – женщина освободила запястье от цепких пальцев. – И тоже обещаю, что ничего не предприму до твоего назначения. Когда обоснуемся в области, там решим. А пока переберусь в комнату для гостей.

Александр Владимирович коротко кивнул. Главное выиграть короткий бой и получить время, а дальше всё стихнет и рассосётся. Жену Раису он любил. Давно. Сейчас глубокое чувство легко тлело и почти угасло, оставив лишь привычку. Мэр вообще не понимал, зачем менять жён? На какой чёрт создавать семью с молодой профурсеткой? Есть Раиса такая удобная, знающая все его привычки и недостатки. Связь на стороне, такая ерунда! По-настоящему главу города возбуждала власть. И чем выше он поднимался, тем ярче разгоралось это чувство. Но кто мог сделать эти снимки? Он ещё раз посмотрел фотографии, прикидывая в каком углу кабинета, любопытный размещал камеру? Злость и раздражение мешали сконцентрироваться. Александр спрятал компромат в портфель и отправился в душ.