На срок жизни

Старший опер Драница взял со стола снимки и стал рассматривать. Оба покойника находились в позах, как их застала смерть. Это был хозяин квартиры и какая-то женщина. Мужчину словно бы не кормили полгода, прежде чем лишить жизни.

– Издевательство над мумией… – заметил следователь. – Он бы сам скончался.

– Не факт, – сказал Драница. – Тощие обычно долго скрипят.

– Возможно, – согласился Ким. – Так что вот вам мое постановление о розыске… Я на вас надеюсь, Петр Данилович… Распишитесь, пожалуйста, в копии.

Ким говорил без малейшего акцента. И даже лучше, чем некоторые русские люди. Это был обыкновенный русский тип, только с характерным восточным лицом. Его и звали в основном по-русски – Лёней либо Леонидом Федоровичем.

Гаевому до пенсии не так далеко, но разве же при таких обстоятельствах до нее доживешь.

– В общем – опять у нас пруха!.. – вздохнул он тяжко. – Голимая мокруха и глухари. С чего мы начнем? Есть предложения?

– Пока нет, но мы постараемся, – брякнул Драница. – Соберемся отдельно, обсудим…

– А-а! – сморщился Гаевой, оглядывая сотрудников. – Обещать с перепугу все мы горазды… Казанцева, а где у нас Голещихин? Порошин, Скворцов? Летают опять где-то? Что говорит экспертиза? Люткевич? Он же у нас специалист по раскрытию. Не выходя из кабинета, говорят, раскрывает…

– Было… Два раза…

– Вот и найдите мне его. За одно и этих пригласите. Через полчасика опять собираемся. Поговорим, подведем итоги. Ли Фу прошу задержаться. Садитесь сюда поближе…

Вскоре «высокое совещание» вновь собралось. Теперь в полном составе, за исключением начальника отдела розыска. Вакантна его должность пока что. Драница исполняет обязанности начальника отделения, но не видно от него отдачи. Инертен. Ему одному нравится работать, чем руководить и направлять.

Гаевой обвел присутствующих взглядом поверх очков – на этот раз все собрались.

– Прошу тишины. – Алексей Иванович сморщил лицо. – Повторяюсь, мы имеем обыкновенных двух глухарей. Двойное убийство. Без этих самых. Без жестокостей и мордобития. Умертвили хозяина и его подружку Анну Степановну. Она в соседнем доме живет. Иногда, говорят, заходила – полы помыть, суп сварить. А может, еще зачем…

Проговорил и сверкнул глазом в сторону Казанцевой. Та опустила нос к столу.

– Об остальном нам мало известно, – продолжил начальник. – В общем, у старика у этого, кроме квартиры, ни кола ни двора. Тысяч нет ни на сберкнижке, ни под матрасом… Хорошо искали?

Криминалист Люткевич ответил за всех:

– Искали, но не нашли.

– И если мы примем во внимание этот факт, а так же то, что обе жертвы не имеют на себе признаков пыток, то можно сделать вывод, что их просто убили. Без корыстных на то побуждений.

– Совершенно верно, – согласился Люткевич. – Нет ни следов борьбы, ни следов обыска квартиры. Ничего там не искали, а то бы обязательно оставили следы рук.

– Или ног, – добавил Драница.

– Может, и ног. От них тоже следы бывают. Даже в первую очередь. Если присмотреться, то каждый поймет, что по воздуху мы не летаем.

Гаевой хлопнул ладонью по столу:

– Может, не будем препираться? Вы лучше скажите, в чем причина убийства. Как эксперт. Можете высказать свои соображения?

Люткевич не смог. Откуда ему знать. Он лишь исследует факты.

– Когда у нас будет начальник отделения? – спросил Драница.

– Будет! – встрепенулся полковник. – Будет вам и начальник! Будет вам и новая зарплата… Вы же теперь не милиция, вы же теперь сплошь полицаи…

Полковник Гаевой, как обычно, иронизировал. Им о деле толкуешь, а они все о разном. Пришлось вновь хвататься за утерянную нить совещания. Убийство! Что за ним стоит?! Кто исполнители?! Кто заказчики?! Не может такого быть, чтобы к человеку пришли в квартиру и уложили двоих.

– Где у нее платье? – оживился Гаевой, глядя на снимок. – С собой утащили? На платья кидаться стали? Что-то не верится…

– В спальне осталось, – пояснил следователь Ким. – И нижнее белье там же.

– Понятно. А хозяин квартиры? Чем он раньше занимался, прежде чем стать одиноким? Что наработали с момента?

Оказывается, ничего. Никакой зацепки. Одинокий мужчина. Никаких богатств, кроме пенсии и квартиры.

Полковник поднялся из-за стола, пошел вдоль кабинета. Продолговатое помещение располагало к подобным прогулкам. Гаевой ходил и раздумывал. Как это понимать, что никакой зацепки? А квартира?

– С кем потерпевший общался, кроме подруги? – остановился он возле стола. – Пробовали узнать? Кому отходит его квартира? Была ли приватизирована?.. Ищите, кому это было выгодно. Вот на что надо делать упор – на выгоду. Думаю, вы меня поняли. Отправляйтесь. И связь держите со следователем. Все свободны…

Гаевой сел в кресло. Поднял трубку, прижал к уху, потом стал нажимать кнопки, не глядя на подчиненных.

– Товарищ полковник? – спросил он. – Гаевой беспокоит… Докладываю по поводу уголовного дела по факту убийства. За прошедшие сутки…

Народ вышел от начальства и рассосался по рабочим местам. Ким Ли Фу – в следственный отдел. Криминалист – в лабораторию. Остальные собрались в кабинете Драницы.

– Короче, – проговорил тот, щуря глаза. – Кто такой потерпевший, мы и так знаем. А вот квартирой действительно надо заняться. Кто пойдет в домоуправление?.. – он покосился в сторону закрытой двери: – Однозначно, Гнедой туда не пойдет…

Гнедым за глаза называли начальника отдела, о чем Гаевой вряд ли догадывался.

– Значит, туда пойдет Алый, – продолжил Драница и хлопнул себя в грудь ладонью. – Подумал и опять продолжил, с расстановкой: – Голещихин сходит в департамент по регистрации сделок с недвижимостью, Скворцов двинет в бюро технической информации. Остальные – на свое усмотрение. Вперед и с песней. Песня – «В путь». После обеда, ближе к трем, снова встречаемся. Подводим итоги, кто чего накопал. Действуем энергично, иначе с нас шкуру спустят… Кстати, говорят, гнедой и алый, это одно и то же.

Проговорил и взялся за телефонную трубку, косясь в широкое настенное зеркало. Дал бог рыжим на свет родиться.

Подчиненные вышли из кабинета. Петр Данилыч вначале позвонил в расчетно-кассовый центр, чтобы узнать, к какому домоуправлению относится квартира погибшего. Потом вышел и сел в служебный «Уазик». Остальные поехали на общественном транспорте, им было не по пути.

Прибыл по нужному адресу. Здание в два этажа. На первом расположен магазин, на втором контора по приему денег от населения по коммунальным платежам. Драница вошел в бухгалтерию. Так и так. Погибшего знаете?

Бухгалтерия отвечать не торопилась – ходят тут всякие. Пришлось вынимать удостоверение и совать под нос. Лишь после этого процесс несколько оживился. Две тетки тут же полезли в папки, достали списки.

– Документы имеются, – бормотала женщина. – Но белее точные сведения содержатся в паспортном столе… Имеется отметка, что квартира недавно приватизирована. Полгода всего прошло… И что, говорите, с ним? Скончался?.. Ах, вот оно что… Надо же так… Взяли и застрелили. За что хотя бы?…

– Мне бы справку с места жительства.

– Это вам надо в паспортный… Там и отметку сделают, что квартира приватизирована.

Драница пришел к паспортистам, взял справку, спрятал в папку и подался вниз. Надо бы с соседями побеседовать, да не очень-то в последнее время полицию жалуют. Говорят сквозь зубы, критиковать норовят. Теперь многое на слуху.

Сев в машину, Драница направился к месту происшествия. Дверцу у машины закрыл на замок и двинул ступенями кверху, поскольку лифт в доме не работал. Ободранные стены. Кривые перила. Прокуренный воздух. Поднялся на нужный этаж и уперся в стальную дверь. Именно за этой перегородкой помещалась квартира, в которой лишили человека самого дорогого. На косяках с двух сторон темнели две кнопки. Драница нажал на кнопку в соседнюю квартиру.

Звонок внутри молчал. Постучал кулаком – на стук послышался голос старухи:

– Нету никого – приходите завтра…