Страница 2 из 15
Зрелище было поистине необыкновенным. Ничего подобного ребята никогда не видели в своей жизни. Они завороженно наблюдали за движением стаи афалин, забыв про жару. Чем больше приближались к лодке эти удивительные существа, тем сильнее становился шум, и тем яснее можно было разглядеть отдельных животных.
– Они нас не заденут? – забеспокоилась Лера.
– Не должны, – отрицательно мотнул головой Джонни. – Дельфины обычно не нападают на человека. А вот на акул нападают, поэтому, если ты видишь дельфинов, можешь быть уверена, что акул рядом нет.
– А что они с ними делают? – полюбопытствовала Лера.
– Кто? Дельфины с акулами? Точно не знаю. Я слышал, что они просто пробивают им брюхо своими твердыми носами, и те погибают.
В это время стая приблизилась к лодке и стала проплывать мимо нее настолько близко, что до лодки долетали брызги. Это было очень приятно и освежающе. Лера с удовольствием подставила под брызги лицо и руки, наблюдая за афалинами, и попутно с блаженной улыбкой ловя ощущение столь неожиданной и желанной прохлады. Андрей и Джонни присоединились к ней, и они, радостно смеясь и шутя, комментировали столь удивительное явление природы.
Какое-то время эта фантасмагория продолжалась, затем стая стала постепенно редеть, мимо лодки проскакали последние особи бело-серых водоплавающих млекопитающих, и наконец вся эта резвая братия стала удаляться по направлению к востоку.
– Ух, прелесть какая! – выразила свое восхищение Лера, и в этот момент лодка пошатнулась, дернулась и поплыла в том же направлении, в котором удалялась стая.
– Что это? Что случилось? – почти одновременно воскликнули Андрей и Джонни и поспешили перебраться к носу лодки, чтобы понять, что происходит.
– Не может быть! – удивленно воскликнула Лера, которая вместе с ними решила посмотреть.
Как оказалось, к носу спасательной шлюпки была привязана крепкая веревка длиной около десяти метров. Все это время она находилась в воде, и никому из них даже в голову не пришло, чтобы втянуть ее внутрь суденышка. Сейчас же за эту веревку ухватился один из дельфинов и теперь тянул лодку за собой, периодически выныривая из воды, чтобы набрать воздуха. При этом три других дельфина плыли рядом с ним, создавая весьма потешный эскорт своему собрату труженику.
– Гляди-ка! Они что, решили с нами поиграться? – удивленно спросил Андрей.
– Вполне возможно, – предположил Джонни. – Я слышал, что подобные вещи время от времени происходят.
– И как долго они нас будут тянуть? – задорно спросила Лера, воспринимая происходящее как весьма забавное приключение.
– Пока не надоест, – предположил мулат, смеясь. – Немного не то направление, в котором я хотел продолжать плыть, но это хоть какое-то основательное движение вперед за последнюю неделю.
Тем временем первый дельфин, видимо, устал и отплыл в сторону, а веревку тут же подхватил другой дельфин из эскорта, и лодка, не останавливаясь, продолжила движение.
– А мы быстро плывем, – радостно отметила Лера.
– Да, очень даже, – подхвати Андрей. – Они сильные. Интересно, зачем им это?
– Может быть, это для них просто игра? – предположил Джонни.
Все трое заметно повеселели.
В течение какого-то времени они наслаждались движением вперед и незатейливой беседой о том о сем, когда вдруг почувствовали, что лодка перестала плыть, и взглянув, увидели, что четверка дельфинов, дружно выныривая из воды, умчалась далеко вперед, догонять свою стаю, которая к этому моменту были уже едва различимы на горизонте.
– Эх! А мы так хорошо плыли! – с сожалением сказал Джонни, достал бинокль и посмотрел им вслед.
Он довольно долго стоял так, в застывшем состоянии, внимательно вглядываясь вдаль, а затем вдруг тихо сказал:
– А ведь они были правы.
– Кто были правы? – спросил его Андрей.
– Дельфины.
– В каком смысле?
– В смысле направления.
– Что ты хочешь сказать? – спросила Лера, почувствовав в голосе мулата что-то особенное. – Давай, не темни уже.
Он молча протянул ей бинокль.
Лера встала, поднесла бинокль к глазам и какое-то время смотрела туда же куда и Джонни. Затем она таким же тоном, как и мулат, тихо нараспев сказала:
– Андре-ей…!
– Что такое? – подскочил он.
– Мы спасены! – восторженно произнесла она, отдавая ему бинокль.
Начинало смеркаться. В детском парке было тихо и нехарактерно тепло для этого времени года. Погода была превосходной для гуляния, и днем здесь было полно народа, но в вечернее время мамочки с малышами уже, как правило, расходились по домам, а молодежь начинала рассредоточиваться по ночным клубам и кафе. Лишь в дальнем краю парка все еще были слышны голоса какой-то засидевшейся подростковой компании.
К скамейке подошел старенький дедушка, с довольно длинными седыми волосами незаметно переходящими в еще более длинную седую бороду. Одет он был типично для своего возраста, в какое-то серое клетчатое пальто, опускающееся ниже колен, потертые джинсы, и черные теплые ботинки. Он с кряхтением оперся на свою старческую палочку и опустился на скамейку.
Мимо проходил другой похожий представитель этого поколения. Он был чуть моложе, что было видно по его стилю одежды, более пестрой, чем у сидящего на скамейке старика. И волосы, и борода у него были не такими длинными и седыми, и он пока не опирался на палочку. Вместо нее у него была трость с приделанным гвоздем на конце, которым он протыкал бумажки, разбросанные вдоль дорожек, поднимал их с земли и складывал в большой плотный целлофановый пакет.
– Не проходи мимо Петрович. Присядь, погуторим, – обратился старик к своему сверстнику.
– Отчего же не погуторить то, – с охотой отозвался Петрович, и присел рядом на скамейку.
– В уборщики заделался, или как? – спросил старик.
– Что? А это, – Петрович смущенно покрутил в руке пакет с мусором. – Это я на добровольческих началах. Молодежь-то нынче пошла никудышная. Где мороженое едят, там бумажку-то и кидают, а убрать за собой, ни-ни. А мне, это, как его, пенсионеру, не трудно, глядишь. Я на прогулку вышел, свежим воздухом подышал, а заодно на своем пути и бумажки пособирал. И чище, и приятнее, и дышать легче. Да и, может, кто и пример с меня возьмет. Как ты считаешь, Геннадьевич?
– И то правильно, – одобрительно кивнул Геннадьевич, и погладил ладонью свою длинную бороду.
Они еще какое-то время поговорили на разные общие темы, о том, какая сейчас у стариков пенсия, и что старость не в радость, и что молодежь нынче пошла, и что вот раньше были времена, и все такое. Особое время в их разговоре заняло обсуждение о том, нужно ли Петровичу поехать к престарелой, но еще, слава Богу, здоровой и крепкой, глядишь, до ста лет проживет, родной сестре, и какие нужны на это деньги, и какие могут быть по пути проблемы, и на чем ехать, ведь путь-то, того, не близкий, и т.д. После чего Петрович встал и продолжил идти вдоль аллеи, подбирая по пути бумажки, а Геннадьевич с кряхтеньем поднялся со скамейки и прихрамывая отправился в противоположную сторону, опираясь на свою палочку.
Когда Петрович дошел до конца аллеи, он свернул в узкий переулок частный сектор сразу за парком и пройдя между домами, вышел к старенькому жигуленку светло-зеленого цвета, припаркованному у одного из домов. Он сел в жигули, отъехал от дома и, выехав на проезжую часть, смешался с потоком машин, в то время, как Геннадьевич вышел из парка, прошел два квартала и, зайдя за один из домов, сел на мотоцикл с коляской и поехал в другом направлении.
Примерно через час жигуленок припарковался в соседнем городе у частного дома, и Петрович выйдя из машины, нырнул в перелесок между двумя соседними кварталами, и вышел с другой его стороны. С ним незаметно поравнялся еще один такой же Петрович, или Васильевич, или Емельяныч, что, в общем-то, не важно, но пусть будет Емельяныч, и какое-то время шел за ним. Заметив его, Петрович уронил бумажку и свернул на другую сторону, а Емельяныч остановился, присел на корточки, чтобы завязать шнурок на своем ботинке, незаметно поднял бумажку, свернул в противоположную сторону, и через пару минут вышел из парка, уже как Валерий Брумель, без всякого старческого маскарада.