Страница 46 из 50
Георгий невольно ею залюбовался…
Щеки ее горели здоровым румянцем, темные глаза сияли….
Что-то было в этой девушке в жилах которой смешалась кровь самых древних семейств Европы и множества народов. Что-то такое чего он не замечал ни в знатных придворных дамах – а были среди них весьма красивые («И пожелай он – зашептал вдруг некий ехидный голос и прояви настойчивость – эти аристократки в большинстве стали бы принадлежать ему в первую же ночь!») И уж тем более в матушкиных фрейлинах – милых неглупых и горячих – но по сути всего лишь служанках его потребности. Под одеждой угадывалось крепкое, здоровое тело – наверняка не чуждое плотских страстей.
Он вдруг представил как сожмет это юное изящное тело в объятиях – когда с него будут совлечены все одежды и она останется в костюме праматери Евы… Когда их соединит венец…
Надо бы устыдится подобных мыслей – но что постыдного в том чтобы думать о своей будущей жене как о желанной женщине?
Зимним и эрмитажными коллекциями Елена Орлеанская осталась довольна …
– Жаль что я не смогу видеть «Царь-Пушку» и «Царь – Колокол» – последнее Елена произнесла по-русски с милым акцентом. Они в Москве, а это далеко… – разговор происходил в его кабинете куда они вернулись.
– Постойте, мадемуазель! – вдруг пришла ему в голову нелепая на первый взгляд, но по своему логичная мысль. А почему собственно не сможете? И добавил:
– Вы не слышали, что для русского царя нет ничего невозможного?
И протянул руку к телефону… Дальше все завертелось…
Недоуменное лицо Луи-Филиппа, потом впрочем заявившего что намерен сопроводить дочь в этой поездке – тем более что в Москве никогда не бывал. Несколько обескураженная maman. Беготня слуг торопливо собиравших вещи, а потом бросивших – ибо поездка предполагалась всего на один день. А потом опять собиравших – ибо неприлично появится где то принцессе Орлеанского Дома хотя бы без трех бальных платьев. Стайка фрейлин поднятых матушкой буквально с постели дабы обеспечить достойную свиту принцессе. Напряженный Кауфман куда то звонивший и отбивавший телеграммы…
Подходящий к перрону императорский поезд сияющий ярким светом в отмытых до хрустальной чистоты окнах…
И только когда эшелон понесся сквозь темноту октябрьского вечера Георгий вдруг понял что все это происходит всё – таки на самом деле и он везет свою почти невесту – показывать ей Москву.
Сама Елена впрочем тоже видать от избытка эмоций сообщив что устала отправилась спать в дамский вагон.
А Георгий еще пару часов общался с Луи-Филиппом. Они беседовали на нейтральные темы – принц все больше вспоминал боевые эпизоды своей биографии, да не преминул похвалить Гурко сказав что он отменный министр и мудрый человек.
Потом и он откланялся. Георгий раздевшись – сам без камердинера как привык, лежал без сна.
Сейчас как он знал в этой ночи поднятые по тревоги солдаты оцепляют пути, светя себе фонарями «летучая мышь» или просто факелами из смолья, железнодорожные жандармы грозно рычат на заспанных обходчиков и начальников станций, филеры в штатском блокируют стрелки или занимают места за спинами тех кто должен будет направить поезд на нужный путь – при этом выразительно сунув руку в правый карман…
Сколько народу сейчас не спит ради его каприза? Но если бы отец соблюдал эти меры, введенные было при Александре II…
Георгий вдруг невольно вскочил.
Перед его внутренним взором возникла внезапно жуткая – и до боли яркая и живая картина.
Облетающий осенний лес на каком – то перегоне. Груда разбитых вагонов под насыпью… Серые низкие облака… Серые от ужаса и усталости солдаты выкладывающие в ряд мертвых изувеченных людей. А во главе шеренги покойников два тела – тонкое женское в пропитанной кровью белой амазонке и изломанное, размозженное мужское – в растерзанном флотском мундире…
Минут пять он успокаивался – даже позвонил в звонок – распорядился у камер-фурьера чтобы принесли холодной воды.
Долго с чувством пил.
Это всего лишь морок, ночной кошмар. То чего не может быть – поезд надежен, тормоза исправны, а пути проверены… «Вот наверное и батюшка так думал!» – печально прокомментировал внутренний голос.
Нет – все – спать!!
…Завтрашним утром они с Николаевского вокзала отправились в Кремль – где уже были подготовлены апартаменты…
Елена недоверчиво ходила вокруг знаменитого колокола и не менее знаменитого орудия мастера Андрея Чохова, восхищенно качая головой.
Правда ее батюшка не преминул проворчать что огромные ядра лежащие рядом с орудием к нему отношения не имеют – ибо пушка явно предназначалась для стрельбы каменной картечью и каменными же ядрами – а чугунные бы заставили ствол разорваться.
И добавил что видел как южане пробовали делать такие же огромные пушки из дубовых стволов скрепленных обручами от бочек. Но били те недалеко и всего один – два раза, а бывало их разносило после первого же выстрела – убивая и калеча прислугу…
Затем после обеда хранитель Оружейной палаты Юрий Дмитриевич Филимонов провел царственных гостей по ее залам.
Принцесса подолгу стояла у витрин с драгоценностями о чем то думая – и Георгий вдруг понял – да она же представляет как они будут на ней выглядеть!
Две мамины фрейлины уныло тащились позади – к драгоценностям они привыкли.
А вот Луи-Филипп уделил немало внимания как и полагалось мужчине и опытному воину оружейной коллекции.
Особо выделил одну пищаль – как гласила надпись на табличке – 1615 года.
Пищаль была медная, заряжающаяся с казны с помощью клинового хотя примитивного затвора…
Граф Парижский с видом знатока прокомментировал
– Орудие казнозарядное да еще и нарезное? В те времена? Нет ли ошибки? В Европе такие пушки появились только в конце XVII века.
– Тем не менее это орудие отлито в России и именно в те времена – о чем говорит надпись. Во времена первого царя династии Романовых – Михаила Федоровича.
– Да… весьма странная надпись! – озадаченно посмотрел Луи-Филипп на вьющиеся вдоль ствола латинские литеры.
«Magnus Dominus, et Rex magnus princeps super omnes ursorum Micail Fedjrovitsc». Вульгарная латынь, но разобрать можно – «Великому господину, царю и великому вождю всех медведей Михаилу Федоровичу». Однако…
– Многие историки считают, что это преднамеренная колкость мастера-иностранца, – решил разъяснить загадку Юрий Дмитриевич. Но видимо пушка была отлита и в самом деле при участии иноземца – он просто нетвердо знал латынь. В оригинале должно было быть «великому государю и вождю всех русских» но вместо «руссорум» написали «урсорум».
И добавил.
– По преданию когда ошибка обнаружилась – государь Михаил ничуть не разгневался ибо счел что он и в самом деле правитель не только всех русских, но и всех русских медведей! Елена искренне рассмеялась.
Потом они устроили конную прогулку по Москве – в каретах само собой.
Манеж, Тверская, Трубная площадь, Храм Христа Спасителя, Сухарева башня, Московский императорский университет.
– Это в нем училась мадам Софи Ковалевская? – спросила вдруг Елена.
– Ковалевская? – зачем-то переспросил он.
О ней конечно он слышал и прежде – пусть и как о некоем курьезе – женщина-математик надо же такому быть! Но вот где она училась? Хотя…
– Однако же нет – не в нем! Должен огорчить вас – у нас женщин не принимают в университеты.
У нас во Франции тоже! – вмешался принц Филипп.
– Впрочем – мадемуазель Елена – я признаться обдумывал вопрос о том чтобы сделать госпожу Ковалевскую профессором именно Московского университета – зачем-то сказал он.
– Но это же было бы прекрасно! – восхищенно захлопала девушка в ладоши. Это была бы первая в мире женщина – профессор! Ваше величество – вы должны этого добиться!
– Несомненно! – поддержал Георгий подумал что похоже с него только что стребовали самый необычный подарок какой когда либо кто преподносил нареченной.
В сумерках когда они садились в поезд Елена уже явно клевала носом…