Беглянка

— Варн ты ступеньки починил? — в конце обличительной речи спросила Радмила, понимая, что ее не слушали и слушать не собираются.

Мужчина кивнул. Он действительно не уловил ни одного слова, предпочитая отдаться ощущениям, которые приносит прикосновение к руке Лиины. Пробирало и холодом, и жаром одновременно, пробуждая мечту о том, чтобы все вокруг исчезли.

— Тогда развернулись и… — придумала наказание Радмила.

— В угол! — ткнул пальчиком в сторону дома Сережа, притопнув ножкой.

— Да! — кивнула Радмила, смеясь. — И чтоб не показывались нам на глаза, пока не осознаете свою вину!

Варн не стал спорить, и потянул за собой Лиину, принимать наказание в доме… в виде еще трех продолжительных поцелуев. А четвертый так и не настал, так как Ора, сидевший на подоконнике, предусмотрительно намекнул о приближении посторонних. Охотник неловко сбросил девушку с колен, неожидав, что та может упасть. Подхватил, когда Лиина чуть не ударилась и поставил на ноги, после чего развернул ее лицом к углу между печью и стеной. Сам стал в противоположном.

Когда Сережа вошел в дом тихонечко, вроде бы незаметно и заглянул в комнату… Все стояли строго по углам и честно стыдились своего поведения. Ну, почти честно.

— Ладно. Я вас прощаю! — дернул он за руку Варна, усиленно и почти правдоподобно изображавшего раскаяние. Единственное, выдававшее ложность его игры — чуть покрасневшие губы. — Только никаких чмоки-чмоки пока играем!

— Хорошо! — принял условия мужчина, присев на одно колено перед ребенком. — Как скажешь. Во что будем играть?

— В прятки! — сначала решил мальчик, но посмотрев на Лиину, резко передумал. — Не! Лучше в салочки!

Охотник уже представил, как догонит девушку и…

— Только ты не будешь бегать за Лииной! А то вы опять только вдвоем играть и будете!

Игры вроде салочек, пряток и прочего — не единственное, чем развлекались в доме Радмилы. Например, существовала такая увлекательная забава, как «Почини крышу». Только участвовал в ней почему-то один Варн. Сам он признавался Сережке, что игра безумно скучная, но очень важная, развивающая меткость и рефлексы, ведь если плохо прицелился, и вовремя не убрал пальцы… Мужчина даже показал Сережке свои ранения, забыв уточнить, что получил их из-за невнимательности, ведь засмотрелся на Лиину.

Добродушная хозяйка нашла занятие и девушке, чтобы отвлечь от неподобающих статусу незамужней девицы любований с мужчиной.

— Сиди, вышивай! — сказала Радмила, всучив той нитку с иголкой.

— Чего вышивать то? — не понимала расстроенная таким поворотом событий девушка, поглядывая в окно на то, как мужчина ставит лестницу к сараю, чтобы взобраться наверх.

— Петушков, голубок, обереги. Чего хочешь! — отмахнулась хозяйка. — Раз у вас все так хорошо складывается, и людей вы не боитесь, то пора, знать, преданное делать.

Лиина так и выронила цветные нити. Те покатились по полу прямо к стене. Хозяйка подняла, опять вложила в руку девушки. Присела рядом, чтобы успокоить разнервничавшееся дитя.

— Чего пугаешься? Варн, конечно, и смотреть не будет на то, что не богаты. Но ведь для приличия надо бы подготовить простыни, полотенца, рушник, наволочки. Эт традиция такая. Приличная девица должна иметь хоть сундук какой. Завтра ощиплем гусей, сделаем тебе подушки хорошие. А потом сошьем лоскутное одеяло, чтоб под ним сладко спалось. — Убеждала она.

«Если уж ты так хочешь сыграть в эту игру… Поиграем» — подумала Лиина, сдавшись на милость названной матушки.

— То есть ради меня ты готова своих гусей лысыми сделать? — хихикнула девушка, уже представив, как Радмила гордо гонит прутиком стайку лысых птиц вдоль улицы, и как ржут, аки лошади, соседи.

— И не только своих! — обрадовала та, дав понять, что смеяться над ней будет некому — соседские гуси так же под угрозой облысения. — Еще нам надо бы Варну вышить рубаху.

— Тогда нужно сделать выкройки, взять ткани, сделать замеры. — Кивала Лиина, отыскав повод выйти из дома и вновь оказаться около охотника.

— Ага… Вот сейчас как раз пойду и сниму мерки… лозинякой! А ты сиди. Начинай вышивать рушник! — Раскусила ее Радмила, взяла веревочку и пошла во двор, обмерять будущего жениха.

Долго держать их порознь ей все равно не удалось. К обеду хозяйка собрала всю семью за столом. Сережка ворочал ложкой в каше, кривилась, когда подносил ее ко рту, и поглядывал на охотника с Лииной. Те ухмылялись так, и кушали, будто им не манки насыпали, а жареной колбаски целую тарелку поставили.

— Кушай! — сердилась бабушка.

— Не хочу манку! Вон им отдай мою, им нравится! — мычал мальчишка. — Вон как лыбятся!

— Им не каша нравится… — ворчала Радмила, недовольно мотая головой.

Тогда ребенок поднялся с тарелкой в руках и подсунул кашу ястребу, сидевшему на краю полки для посуды. Ора сначала заинтересовался подношением, но потом закричал и отвернулся.

— Видишь, и ему манка не нравится! — выдал ребенок.

— Ему больше понравилось бы, если бы ты поймал сочную большую мышку и принес ее. — Сказала Лиина, и Сережа сразу задумался, где можно добыть мышь. Оставив кашу, бросился на улицу. Ора тут же полетел следом — чисто из любопытства: хотел посмотреть, как человек будет на полевых мышей охотиться.

— А ну стой, бестолочь! — кричала ему Радмила, выскочив на порог.

Сережка что-то пропел на бегу (вроде, не согласился с тем, что он «бестолочь»), чуть не попал под копыта лошади, тянущей повозку с мешками и людьми, вовремя отскочил, свернул к большим воротам и помчался наперегонки с птицей к полям.

— Ничего не меняется! — отметил моложавый, вычурно одетый мужчина, спрыгнув с телеги. Он поправил широкий, красивый пояс, одернул края знатного зеленого кафтана и огляделся. Приезжий был невысок ростом, гладко выбрит, темноволос, немного пухловат. Этот мужчина слегка поклонился Радмиле.

— Ой, да разве это не Герасим? Варн, а ну подь, погляди! — позвала охотника она. Тот, услышав знакомое имя выскочил на улицу с победным кличем:

— Гера!

Уже через пару мгновений мужчины братались и расспрашивали друг друга обо всем, что происходило в течение трех лет, пока Герасим был в отъезде. Только уйти с дороги им и в головы не пришло, потому всем приходилось обходить их. Больше всего два говорливых столба не нравились коровам. Они даже проходя попытались наступить кому-то из мужчин на ногу.

— И кто он таков? — немного ревниво спросила Лиина, рассматривая незнакомца из-за плеча хозяйки.

— А Милка тебе разве не рассказывала о старшем брате своем? Это Герасим. Он дюже вумный. Учился сначала в городской школе, потом три года служил писарем при нашем графе, который владеет землями. Говорят, его очень ценят там. — Поведала женщина. — Видать, отпросился домой, родных проведать.

— И Варн ему роднее всех? — предположила Лиина.

— Ой, да не брызжи ядом раньше времени. Это ж мужики. Друзяки. Ну на пару дней пропадут. — Совсем не обрадовала Радмила. — Ну, напьются, вычудят чего-нить. А потом вернутся к тебе под бок с повинной!

Лиину совсем не прельщало такое, она даже подумала, а не стать ли одной из тех баб, у которых мужик под каблуком… Только вот каблуков то не было. О чем девушка очень жалела.

Герасим отвлекся на секунду и уставился прямо на нее. Взгляд у него был очень странный: будто от увиденной девушки у него дар речи отнялся. И если бы от ее красоты неземной. Так ведь Лиина яркой внешностью не отличалась. Да и от созерцания прекрасного у мужчин левый глаз обычно не дергается, и не кривятся они недовольно. Варн тоже обернулся. Этот, наоборот, сиял от счастья и гордости. Жестом позвал Лиину, и та медленно подошла, чтобы быть заключенной в хозяйские объятия охотника.

— Это моя Лиина. — Не скрывая улыбки, пояснил Варн другу.

— Лиина. — Протянул Герасим, продолжая таращиться на девушку. — Твоя…

— Мы… — Не знал, как описать ему их отношения Варн, а признаться, что уж несколько раз получил отказ на предложение руки и сердца — язык не поворачивался.