Страница 17 из 24
– Ты, сынок, мож и повидал, чего я не видывал. Вот ток я глазам своим верю еще. Видел я их. Все леса заселили.
– И откуда они их взяли?
– Так ясно, откуда! Кажный день новых людей из страны привозят!
– А чего же они вас до сих пор не забрали?
– Дык спрятались мы. Выходим редко, а им тельца наши не нужны, им наши души треба. От и не пырхались, вот только в последнее время терпение их лопнуло. Сказали, завтра придут да силой нас брать будут. Видать припекло.
– Это плохо, – Лиан задумался. – Что скажешь, заказчик, останемся или сбежим?
На самом деле, выбор не велик. Сбежим, и наши противники станут еще сильней. Останемся и либо поляжем, либо станем как они.
– Эд, я могу каменной стеной окутать село.
– Высота?
– Ну, уж выше, чем их частокол.
– Тогда остаемся. Будем до конца стоять.
– Стена стеной, но лестницы и веревки никто не отменял.
– Не смогуть. Они же ж тупые, як чурбаны. Новые лестницы сделать не сумеють, а старые и до частокола не дотянутся. Веревки же и вовсе кидать не умеють.
– Дело говоришь, старый.
– Ну, измором возьмут!
– Как же ж возьмут, если у нас в селе и огороды имеются, и колодцы? Давно к нам лордовы казначеи не заглядывали. Скопилось кой чего. Не одну зиму выстоим.
– Так и поступим, – поставил точку в нашем разговоре Нисс. – Все, покушали, теперь отдыхать.
– Эд, мне нужна твоя помощь.
Я пошел за Энни, ей надо было определить точный центр деревни и радиус ее окружности. Мы произвели расчеты, и она села в центре деревни. Там как раз находилась хатка. Хозяйка не возражала, и Энни занялась руной. Первые несколько часов не происходило ровным счетом ничего. Все точили оружие, у кого были доспехи, латали свои доспехи. Я достал флейту и начал играть мелодию, которую очень любил Гурт.
– Как она называется?
Я настолько заигрался что и не заметил, как подошла Жили.
– Она довольно грустная.
– «Полет мотылька». Это любимая мелодия моего брата.
– А где он?
– Брат? Погиб под Ясневым.
– Прости, не знала… Он был единственным твоим братом?
– Нет, что ты. У меня еще пять братьев. И я самый младший.
– Везет тебе. А мы с сестрой вдвоем.
– Как она?
– Сестра? Отлично, весь день за мной хвостиком бегает. Боится, что опять пропаду. Тяжело ей было все это время. Всем было тяжело. Я почему пришла… Спасибо…
– За что?
– За то, что пошел со мной, за то, что не бросил село. За то, что будешь сражаться за нас завтра. А ведь ты нам никто.
– Все мы друг другу были никто. Вон Арт, например…
Артон, услышав, что речь пошла про него, поднял голову.
– Знаешь, как мы познакомились?
И мы болтали, рассказывая наши приключения. Артон жутко стеснялся, когда речь заходила о его фехтовании. Жили лишь восклицала и охала. Позже они начали говорить о младших сестрах, и я почувствовал себя лишним.
Ноги медленно передвигались по улице. Дома… люди… Кто знает, сколькие из них погибнут завтра. Кто знает, сколькие дома сгорят. А дети останутся сиротами. Мечтая о великих боях и подвигах, я не думал никогда о тех, кто эти подвиги не переживет…
«Эд, пора закурить вторую сигаретку».
Я не стал спорить и просто отдал свое тело на растерзание. Дедушка достал еще одну сигарету и закурил.
– Знаешь, Эд, – начал он, – каждый раз, вступая в бой, я думал о тех, кого не станет. Их не забыть. Сколько бы боев ты ни прошел, но возвращаясь на поля сражений, ты будешь вспоминать всех тех своих друзей или знакомых, что полегли на тех полях. Но из-за этого нельзя отступать. Вы выбрали один путь, и они шли по нему и верили в него. Бросив этот путь, ты предаешь их… Вот почему я никогда не мог остановиться.
Дедушка сорвал с дерева грушу и закусил. Я вернулся в свое тело.
– Спасибо, дедушка. Я запомню твои слова.
Мне действительно немного помогло то, что он сказал. Я понял, что не одинок в своих опасениях. Что многие селяне и, тем более, наемники думают о том же. Вернувшись в хату, где была Энни, я застал ее с закрытыми глазами сидящую на полу. Перед ней была начерчена красивая витиеватая руна. Она была просто идеальна… Ну, и руна, естественно, тоже.
Я лег возле нее и заснул.
Крик петухов поднял меня с пола. Энни сидела в той же позе. Услышав, что я поднялся, она открыла глаза.
– Эд, – проговорила она, – я не могу уйти отсюда. Если я перестану питать руну, стена рухнет. Поэтому я буду здесь. Не беспокойся за меня.
– Хорошо, – только и смог ответить я.
На улице свежо. Прохладный утренний воздух ласкает лицо. Солнце только-только поднимается. Такое чудесное утро. Жаль, что таким оно останется ненадолго. Село уже давно ожило, и сейчас все бегали и кричали. Первое, что я увидел, была стена. Она оказалась в два раза выше частокола. Высотой он была равна стене нашего замка. Прекрасная работа. Энни не подвела. Сельчане уже соорудили леса, прикрепленные к этой стене, и поднялись наверх кто с чем мог. Кто достал дедовы ржавые доспехи и меч. Кто соорудил дубину. Семнадцать человек уже стояли на стене с луками. Судя по всему, охотники. К ним уже поднимались ребята Нисса. И где они только луки достать успели?
На такой дистанции Бронтики были бесполезны, так что я взял протянутый мне старостой Стефаном старенький арбалет и полез к ребятам.
– Что видно на горизонте, Лиам?
Рыжий посмотрел на мое оружие, одобрительно кивнул и ответил:
– Враги собираются отовсюду. Нас взяли в кольцо. Кажется, стена их не удивила, или же они просто не умеют удивляться.
Я заглянул за стену. Сказать, что их была тьма, не сказать ничего. Кроме того, у каждого десятого на руке виднелась веревка. Где качественные кузнечные кошки, а где и самодельные из грабель и тяпок. Показались даже четыре лестницы, но они лишь вызвали улыбку. Кривые и косые бревна, наспех прибитые друг к другу. Видимо такие у них мастера.
– Мы предлагаем вам в последний раз! – надрывался вчерашний пришелец. Сдавайтесь!
– … тебе, а не наши души!
Одержимый покачал головой и отошел. Начался штурм. Лестницы, поставленные ими, естественно, падали, как только по ним кто-то поднимался. Но вот веревки летели часто и порой ловко. Самоделки не выдерживали нагрузок, а вот качественные держали как надо. Лучники стреляли, мечники рубили веревки и вместе с селянами, у которых были вилы и дубины, встречали самых шустрых одержимых, отправляя их обратно. Но не всегда целыми. Дети таскали стрелы и болты. Не сказать, что мой арбалет был так хорош, но по такой толпе промахнуться было просто невозможно. Одержимые ложились десятками, но на их место становились новые и новые. Они все приходили и приходили. Внизу работали кирки и молоты, чуть дальше самодельные тараны. Но стена как будто сама себя лечила. Все выбитые камни заменялись другими.
Весь день прошел в бою, однако под вечер одержимые отступили в лес. Видимо им надо было осмыслить, что делать. Мы выжили и теперь могли передохнуть.
На стене остались дозорные, а остальные пошли в село. Я тут же отправился к Энни, по дороге заметил, как Жили воркует с Артом, сидя у него на коленках. Сегодня мы победили и не потеряли ни одного товарища. Двоих правда ранило, но это были мелочи.
Энни все еще сидела в той же позе.
– Энни, родная, они отступили, тебе надо передохнуть.
Она расслабилась и упала на пол. Подбежав, я поднял ее голову. Ее улыбка. Обаятельная, сводящая с ума улыбка.
– Многие погибли? – спросила она первым делом.
– Никто. Все выжили.
– Слава богу. Тогда я передохну, стена будет стоять, не переживай, но она не будет восстанавливаться. Если одержимые снова пойдут в наступление, разбуди ме…
Она уснула, не успев договорить. Я поцеловал ее в лоб и отнес на кровать. Энни обняла одеяло и сладко засопела. Смотря на нее, я и сам не заметил, как заснул.
Петухи снова оповестили меня о том, что наступило утро. Бой начался вновь. Одержимые все так же старались взять нашу стену приступом. Мы же отбивались как могли. К полудню одержимые снова отступили в лес и больше не нападали. Прошел день, за ним еще один. И еще. Нападения прекратились. Мы вздохнули спокойно в надежде, что они поняли, что атаковать нас себе дороже. Так прошла неделя. Когда мы уже собирались идти к ущелью, одержимые появились вновь. Но на этот раз они привели с собой осадную машину, хорошие лестницы и даже две катапульты. Не ожидая такого подвоха, мы похватали оружие и занялись обороной. Лучники атаковали тех, кто толкал осадную машину, но на место одних всегда приходили другие, и машина продолжала движение. Первый залп катапульт прошел над нашими головами и врезался в одержимых, что стояли за селом. Второй попал в стену, и часть ее отпала, правда быстро восстановилась. Третий снова перелетел и, одержимые, видимо осознав свою ошибку, начали вести огонь по стене.