Страница 15 из 20
— Это выглядело, будто я трахаю тебя, — мрачно сказал он. — Но почему я… я никогда… не стал бы?
Внезапно весь мой гнев улетучился, и мои плечи опустились в поражении. Я повернулась к нему лицом, не потрудившись опустить блузку и юбку, не заботясь о том, что он увидит меня голой.
— Да, Джош, — серьезно сказала я. — Стал бы.
— Что ты имеешь в виду? О чем ты вообще говоришь? — Виноватое и шокированное выражение его лица чуть не разбило мне сердце.
— Ты делаешь это — ну, не совсем это — но подобные вещи последние две недели.
— Последние две недели? — Его глаза расширились от удивления. — Но как? Почему? Ты имеешь в виду, что я трахал тебя последние две недели и ты ничего не говорила? И ничего не делала?
— Что я могла сделать? — потребовала я. — Ты был не в себе и сильнее меня. Кроме того, ты никогда по-настоящему не трахал меня.
— Это вранье. — Он прищурил глаза. — Ты хочешь сказать, что я проснулся с членом, входящим на всю длину в твое влагалище, и не трахнул тебя? Я так не думаю, Кассандра.
— На самом деле ты не полностью вошел внутрь. — Мои щеки вспыхнули румянцем. Это было правдой, в некотором смысле — я сама насадила себя на его член — по крайней мере, на последние несколько сантиметров. — Ну и я не совсем уверена, что ты вошел в меня, — продолжила я. — Честно говоря, я так не думаю. — Это было ложью, но надеялась, что ему станет легче. Кроме того, он вошел в меня совсем немного — это не в счет, уверяла я себя.
Но ничто, казалось, не могло заставить Джоша чувствовать себя лучше. Он натянул штаны и ходил туда-сюда по лагерю, почти протоптав колею в траве, когда заставил меня объяснить, что именно происходит и как всё началось. Я пыталась облегчить его груз вины, пыталась сказать, что он не насиловал и не принуждал меня — но по взгляду его темно-синих глаз поняла, что каждая новая деталь заставляет его ненавидеть себя ещё больше.
— Джош, — сказала я напоследок. — Пожалуйста, не расстраивайся. Мы должны мыслить трезво. Во всем виновато растение.
— Верно, — сказал он свирепо. — Я должен винить во всем, что с тобой сделал, проклятое растение и не чувствовать ни капельки вины, что изнасиловал тебя.
— Я же говорила тебе, — устало сказала я. — Это не было изнасилованием.
— Да? — набросился он на меня, его глаза вспыхнули. — Я заставил тебя опуститься на четвереньки и засунул свой член внутрь тебя, и ты говоришь, что это было по обоюдному согласию?
Я закусила губу.
— Не… совсем, но это не было совсем нежеланно. Слушай, Джош, у меня тоже противоречивые чувства по этому поводу. Много вины… много стыда. Мне нелегко признать, что я…
— Что ты? — потребовал он.
— Что мне это не отвратительно, понятно? — Чувствовала, как горят мои щеки, но заставила себя продолжать: — Что я даже не сопротивлялась и не пыталась убежать.
Джош застонал и закрыл лицо руками.
— О боже, я не могу в это поверить. Я должен был знать — должен был догадаться. Все эти странные сны о нас…
занимающихся тем, что не должны делать. Я должен был догадаться, что это больше, чем просто сны.
— Но как ты мог знать? — резонно заметила я. — Ты был в измененном состоянии сознания.
— Были же подсказки, если бы я потрудился их разглядеть. — Он покачал головой. — То, как ты одевалась — без лифчика и трусиков. Это потому что я порвал те, что были у тебя?
Я опустила голову.
— Да, — призналась я. — У меня их не так много, чтобы позволить тебе их все разорвать. Поэтому начала одеваться так, чтобы… было легче дать тебе то, что ты хотел. Что тебе было нужно.
— Черт возьми, Кассандра, — взорвался он. — Я не должен тебя трахать. Ты должна была рассказать мне, что происходит, а не облегчать мне задачу, чтобы добраться до тебя!
— Ты не трахал меня! — закричала я в ответ. — Ты только вошел… вошел в меня немного, и это было только один раз, — понизила я голос. — Пожалуйста, Джош, давай мы просто оставим это позади? Мне всё равно, что случилось, когда ты был не в себе — я всё ещё люблю тебя. И что бы ты там ни думал, я прощаю тебя.
— Вот, что я тебе скажу, Касс, — ответил он низким яростным голосом. — Это ничего не стоит. — Он посмотрел вниз. — Я всё ещё не понимаю, почему ты не рассказала мне об этом раньше.
— Потому что я продолжала думать, что воздействие растения имеет временный характер, что оно пройдет. И потому что не хотела, чтобы ты винил себя, как сейчас. Я не… не хотела потерять тебя из-за чего-то незначительного.
— Незначительного? — он недоуменно уставился на меня. — Незначительного?
— Да, — сказала я, поднимая подбородок. — Неважно. Не имеет значения, что мы сделали вместе, Джош — главное, что мы всё ещё любим друг друга. Что мы остаемся вместе.
— Не знаю, могу ли пообещать это прямо сейчас, — сказал он тихим голосом.
Я оцепенела:
— Что… что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, как мы можем оставаться вместе, Кассандра? Как? Когда я в любой момент могу потерять сознание и снова начать приставать к тебе или причинить боль?
— Да мне плевать на всё это, — бешено сказала я. — Ты что, не слышишь меня, Джош? Я люблю тебя. Пожалуйста, скажи мне, что ты тоже меня любишь?
— Прости меня, Касс. Я не… не думаю, что смогу прямо сейчас.
— Что? — Горячие слезы щипали мои глаза. — Что ты хочешь сказать? Что ты меня больше не любишь?
— Нет. — Лицо Джоша было измученным, и он сам был близок к слезам. — Я говорю, что слишком сильно тебя люблю. И это совершенно неправильно. Я не могу… не могу больше об этом говорить. Я должен идти.
И прежде чем я успела сказать ещё хоть слово, он направился в джунгли, оставив меня плакать в одиночестве.
Глава 10
Я бродила по джунглям, чувствуя себя потерянной и одинокой. Слезы, текущие по щекам, стали немым свидетельством моего несчастья, меня некому было утешить, некому обнять и сказать, что любит меня и всегда будет обо мне заботиться. Джош ушел, навсегда забрав с собой мое сердце.
Почему-то ноги сами собой повели меня по знакомой тропе, и я оказалась перед растением истины — местом, где всё это началось. Я смотрела на растение с тупой, обжигающей сердце ненавистью. Оно всё ещё находилось в состоянии спячки, свернув листья и цветы. Мне хотелось сорвать его пятнистые лианы и сжечь их в огне. Хотелось разрубить его на куски и оставить умирать под палящим солнцем джунглей — жаль, что я не могу уничтожить его так же, как оно уничтожило мои отношения с Джошем.
— Я ненавижу тебя, — закричала я тихим хриплым голосом. — Ненавижу тебя.
— Дитя… дитя. Растение не виновато.
Вздрогнув, я задрала голову и увидела высокого, похожего на кузнечика сворцианца, раскачивающегося надо мной, словно ветка дерева на ветру. Трудно было описать выражение его лица, но мне показалось, что я увидела жалость и печаль во множестве его сложных глаз.
— Во всем виновато растение, — упрямо повторила я. — Если бы не этот дурацкий сорняк, мы с Джошем остались бы лучшими друзьями. У нас были бы нормальные отношения, мы жили бы вместе и любили друг друга без… без того, чего не должны были делать. Это растение разрушило наши жизни.
— Так ли это? — с сомнением посмотрел на меня сворцианец. Трудно сказать наверняка. — Неужели между вами… ничего не было… до того, как вы столкнулись с растением? В это… трудно поверить.
Я вспомнила о происшествии в душе и покраснела — это случилось задолго до того, как Джоша опрыскало пыльцой растения правды. Но я всё ещё злилась, оставаясь непреклонной.
— Что ты имеешь в виду? — возмутилась я. — Почему в это трудно поверить?
— Растение… заставляет тебя реагировать на желания… внутренние. Скрытые желания… — Сворцианец мудро кивнул. — Если у тебя нет желаний… никто не заставит тебя их исполнять… понимаешь, дитя?
Вздохнув, я кивнула.
— Да, — прошептала я. — Я понимаю. Я… Я знала об этом или, во всяком случае, подозревала. Просто… не хотела об этом задумываться. — Не хотела думать, что могу влюбиться в Джоша, подумала я, но не сказала этого вслух.