Страница 75 из 209
Доктор медицины Лафайетт Хуберт, он же капитан Аарон Шеффилд, он же старейший и прочая, прочая, прочая, излишне трясся над своей единственной пациенткой. Но не позволял ни ей, ни ее мужу замечать этого и все свое беспокойство обращал в созидание, планируя заранее действия на случай любой сложности, известной акушерской практике того времени. Оборудование и припасы, приобретенные на Валгалле, в основном соответствовали тому, чем располагал храм Фригг на Торхейме.
Разглядывая кучу лома, взятую им на борт, он ухмылялся, вспоминая сельского врача, принявшего множество младенцев практически голыми руками, пока мамаша сидела на коленях своего мужа, который держал ее за ноги и старался пошире развести их в стороны так, чтобы старый добрый док Хуберт мог стать на колени и подхватить младенца.
Так-то оно так, однако пусть эти штуковины все-таки будут при нем мало ли что может потребоваться - даже если не придется развязывать переметную суму. Капитан считал, что все должно быть под рукой на случай, если дело пойдет неладно.
В Торхейме он купил одну вовсе не случайную вещь: последнюю и улучшенную модель родильного кресла - с рукоятками, подлокотниками; опоры для бедер, голеней и рук легко перемещались вдоль и вокруг трех осей, причем позу могла выбрать как роженица, так и акушерка. Это чудо технической мысли позволяло матери расположиться - или расположить ее так, чтобы в момент истины родовой канал открылся шире.
Доктор Хуберт-Шеффилд установил его в своей каюте, проверил многочисленные регулировки... потом посмотрел на него и нахмурился. Штука-то хорошая, он заплатил за нее большие деньги, даже не поморщившись, но не было в ней любви - какая-то бесчувственная гильотина.
Руки мужа, его колени были не столь удобны, но, с точки зрения капитана, оба родителя должны вместе пройти это испытание... руки мужа успокаивают роженицу, и, поддерживая ее физически и эмоционально, муж позволяет ей сосредоточиться на чисто физиологических аспектах.
Муж, прошедший через все это, мог не испытывать сомнений в том, что отец именно он. Даже если на самом деле это был не так - что с того? крохотный факт исчезал, поглощенный огромным опытом.
Ну, что будем делать, док? Возьмем станок? Или пусть его заменят руки Джо? Нужна ли ребятам эта вторая "женитьба"? Выдержит ли Джо - физически и эмоционально? Конечно, Ллита здорово отяжелела. И хотя Джо даже к концу срока весил больше - что, если он потеряет сознание и уронит ее в самый неподходящий момент?
Обдумав эти вопросы, Шеффилд вывел управление гравистатом на вспомогательный пульт возле акушерского кресла. Невзирая на все неудобства, рожать она будет здесь. Только в этой каюте хватало места и под рукой были постель и ванна. Ну конечно, если он напугал с датой зачатия, ему придется протискиваться мимо докучливой штуковины, чтобы добраться до своего стола и гардероба, дней пятьдесят, а то и шестьдесят. А потом наконец можно будет разобрать ее и спрятать подальше.
А то, может, удастся продать ее на Единогласии - для тех мест подобное совершенство в новинку.
Он разложил кресло, болтами прикрепил его к полу, поднял на максимальную высоту, поставил перед ним акушерскую табуретку, отрегулировал и ее, после чего обнаружил, что кресло можно опустить сантиметров на десять-двенадцать и при этом останется еще достаточно места для работы. Проделав все это, он уселся в акушерское кресло и принялся возиться с регулировками. Оказалось, что седалище можно приспособить и для особы ростом с него самого, впрочем, это не удивительно: на Валгалле встречаются дамы и повыше.
Минерва, по моим расчетам, Ллита перехаживала дней десять. Ребят это не беспокоило, а я старался не привлекать их внимания, поскольку сам тоже не слишком беспокоился: выглядела Ллита хорошо во всех отношениях. Я подготавливал ее не только с помощью наставлений и тренировок, но и с помощью гипноза, чтобы все прошло самым благоприятным образом: не люблю чинить повреждения, канал этот должен растягиваться, а не рваться.
Тревожило меня одно: не исключено, что придется свернуть шею уроду. То есть - зачем кокетничать перед собой? - убить новорожденного. Вычисления, которые я проделал в одну бессонную ночь, оставляли лазейку для риска и если я ошибся в предположениях, шансы могут оказаться даже похуже.
Но если придется, значит - придется.
Я тревожился гораздо больше, чем Ллита. Она, похоже, вообще не волновалась: гипнотическая подготовка давалась мне неплохо.
Но если придется делать эту пакостную штуковину, нужно будет орудовать быстро, так, чтобы она ничего не заметила, и поскорее убрать скорбные останки подальше от их глаз. А потом заняться жуткой работой: попробовать вновь соединить их эмоционально. В качестве супружеской пары? Не знаю. Быть может, у меня сложится определенное мнение, когда я увижу, что она выносила.
Наконец схватки участились, и я велел им забираться в кресло... условия были легкими, четверть нормального тяготения. Кресло было отрегулировано; натренировавшись, они привыкли к этому положению, Джо устроился внутри, широко расставил ноги, уперся ими в подколенники и чуть прижал - но не крепко, поскольку дергаться не ему. После чего я поднял Ллиту и без особых трудов усадил ему на колени - в этом псевдотяготении она весила менее сорока фунтов... восемнадцать кило.
Она расставила ноги почти горизонтально и подалась вперед. Джо держал ее, чтобы она не упала.
- Так хорошо, капитан? - спросила она.
- Отлично, - ответил я. В кресле ей было бы, пожалуй, удобнее, но тогда Джо не мог бы обнять ее. Я даже не говорил им, что рожать можно иначе. - Поцелуй ее, Джо, а я пристегну.
Левый ремень - вокруг обоих колен, потом вокруг правых... для ступней я добавил дополнительные упоры, потом обвязал грудь, плечи и бедра Джо так, чтобы он не мог шевельнуться, даже если весь корабль рассыплется на куски, но Ллита была свободна. Руки ее свободно лежали па рукоятках, а его руки пряжкой живого любящего пояса соединились прямо под ее грудью, над выпуклым животом. Он знал, что делать, мы уже экспериментировали. Когда потребуется, я скажу, чтобы он надавил, но не раньше.