Страница 198 из 209
- Отец великолепно играет на бильярде. Но давай дальше, дорогой... Лазарус. Я хочу поверить тебе. Быть может, тебе удастся припомнить что-то еще.
- Хорошо, только вряд ли придется говорить о твоей матери; сомневаюсь, что у меня может быть что-то общее с женщиной, которая считает секс всего лишь вещью терпимой.
- Матери мне приходилось лгать, отец поддерживал меня куда больше, чем она. Я была его любимицей. Он давал мне это понять, а я стараюсь не демонстрировать своих чувств в отношении Вудро. Продолжай, Теодор... Лазарус.
- Вот и все наши общие предки. Кроме одного - нашего супостата. Морин, я происхожу от тебя и Брайана через Вуди.
Она охнула.
- В самом деле? Надеюсь, что это правда.
- Это так же верно, как налоговая повестка, любимая, и, возможно, именно сей факт спас ему жизнь. Я никогда не был так близко к детоубийству, чем в тот миг, когда мы обнаружили его на заднем сиденье.
Морин хихикнула.
- Дорогой, я чувствовала то же самое. Но я никогда не позволяю себе повышать голос, даже когда буквально готова придушить провинившегося ребенка.
- Надеюсь, я тоже не обнаружил раздражения, несмотря на то что ощущал его. Любимая, я возбудился так, что мне уже было больно - и тут обнаруживается Вудро. Сладкая моя, я едва сдержался.
- Я тоже была готова тебе отдаться! О, Теодор... Лазарус, как приятно быть откровенной с тобой. О, да ты и сейчас не прочь.
- Полегче, не то наеду на бордюр. Он у меня не опускается с тех пор, как мы выехали из дома. Но тот, который погубил Вуди, был лучше и тверже.
- Размер дело не существенное, Теодор-Лазарус; женщину может устроить любой. Отец объяснил мне это давным-давно и научил соответствующим упражнениям - но Брайану я ничего не сказала. Пусть думает, что я от природы такая. Я до сих пор регулярно делаю упражнения, потому что младенческие головки столько раз растягивали мой родовой канал. Если я перестану тренировать мышцы, как велел отец, то скоро превращусь в старую дырку. А мне так хочется оставаться желанной для Брайана подольше.
- И для мороженщика, молочника, почтальона и рассыльного от бакалейщика.
- Не дразнись. Я хочу оставаться молодой до самой смерти.
- Так и будет, восемнадцатилетняя будущая бабушка. Давай отвлечемся от секса и вернемся к моему путешествию во времени. Я все еще подыскиваю доказательство. Такое, которое могло бы объяснить тебе, откуда берется моя уверенность, что Брайан вернется домой невредимым. Но чтобы ты убедилась окончательно, событие должно произойти очень скоро и еще до дня рождения Вуди.
- Почему до дня рождения Вудро?
- Разве я не сказал? Война закончится в день рождения Вуди, 11 ноября. В этом я абсолютно уверен поскольку эта дата одна из ключевых в истории. А сейчас я перебираю в памяти события, чтобы подыскать такое, которое могло бы как можно скорей положить конец твоим сомнениям, но... увы, дорогая, я совершил дурацкую ошибку. Я хотел появиться здесь после окончания войны, но ввел в свой компьютер одно критическое число с ошибкой - и попал сюда на три года раньше срока. Машина не виновата. Она лишь читает введенные данные. Это самый точный из компьютеров, которые водят космические корабли. Ошибка моя не имела фатальных последствий; я не затерялся во времени, и мой корабль заберет меня в 1926 году, ровно через десять земных лет после того как я высадился. Я не изучал историю ближайших нескольких месяцев, поскольку рассчитывал проскочить эту войну. Да и не интересны мне войны. Я хочу знать, как живут люди.
- Теодор, ты меня совсем запутал.
- Извини, дорогая, путешествие во времени - вещь сложная.
- Ты сказал "компьютер". Но я не поняла, что это такое. И еще ты сказал, что "она" водит корабль, который подберет тебя в 1926 году. Ничего не понимаю...
Лазарус вздохнул.
- Вот поэтому я не хотел ничего рассказывать. Но пришлось - чтобы ты перестала беспокоиться. Мой корабль - такой, как у Жюля Верна - умеет летать среди звезд, а я живу на планете, расположенной очень далеко отсюда. Мой корабль может передвигаться и во времени, точнее - во времени, и пространстве одновременно. Это очень нелегко объяснить. Компьютер - это мозг корабля, машина, необычайно сложная. Мой корабль называется "Дора", и машина - тот компьютер, который им управляет, следит, чтобы все было в порядке, и ведет от звезды к звезде - тоже зовется Дорой. Машина откликается на это имя, когда я с ней говорю. Она очень умная и умеет разговаривать. Кроме того, на корабле есть экипаж - мои сестры. Их двое. Они, конечно же, тоже твои потомки и очень похожи на тебя. Экипаж необходим - сами собой корабли не летают, за исключением автоматических грузовиков, которые двигаются по заранее вычисленному маршруту, - однако всю трудную работу делает Дора, а Лаз и Лор, то есть Ляпис Лазулия Лонг и Лорелея Ли Лонг, говорят ей, что делать, и обеспечивают необходимым. Пожав бедро миссис Смит, Лазарус ухмыльнулся. - Вот если бы тот сквознячок поднял твою юбку повыше, я бы сказал, насколько они похожи на тебя; девицы обычно бегают голышом. Но лицом они на тебя похожи. А скорее всего и телом - если судить по тому, что я мельком увидел. Кроме того. Лаз и Лор тоже веснушчатые, как Мэри.
- Но и у меня высыпают веснушки, если я не прячусь от солнца. Когда мне было столько, сколько сейчас Мэри, отец звал меня индюшачьим яйцом. Но чтобы все тело! Неужели они совсем не носят одежды?
- О нет, они обожают наряжаться на вечеринку. И еще когда холодно но это бывает редко; там, где мы живем, тепло, как на юге Италии. Чаще всего они совсем ничего не носят. - Лазарус улыбнулся и погладил ее бедро. - Им не приходится оставлять трусики дома, чтобы заниматься любовью. У них просто нет никаких трусиков. Как, впрочем, и застенчивости. И они бы охотно занялись твоим отцам. Им нравятся пожилые мужчины: они гораздо моложе меня.
- Лазарус... а сколько тебе лет?
Лазарус помедлил.
- Морин, я не хочу отвечать на этот вопрос. Я старше, чем выгляжу, эксперимент Айры Говарда удался. Лучше поговорим о моей семье. То есть о твоей. Все мы так или иначе происходим от тебя. Двое из моих жен и один из моих сомужей - потомки Нэнси и Вуди.
- Жен? Сомужей?