Страница 17 из 209
- Надеюсь, что так. Но здорово нервничал.
- Мне больше по вкусу помощник нервный, чем знающий все на свете и ошибающийся. Но пора домой - на отдых. Пошли - я подвезу. А где ты переодеваешься? В средней лоджии? Я как раз еду мимо.
- О, не тревожьтесь обо мне! Но я могу поехать вместе с вами и потом отвести машину назад.
- Расслабься. Когда работа окончена, среди следующих призванию нет рангов... Разве тебя этому не учили?
Они миновали очередь на общественный транспорт, прошли мимо машины директора и направились к месту, отведенному для ведущих сотрудников.
- Да, но... мне еще не доводилось помогать кому-нибудь в вашем звании.
Старший техник усмехнулся.
- Тем больше у тебя причин следовать со мной правилу: чем выше взлетишь - тем сильнее хочется забыть об этом. А вот и свободная машина. Залезай. - Низкорослый так и поступил, но не стал садиться, пока не уселся старший техник. - Мне тоже трудно. После каждого дежурства мне кажется, что я не моложе его.
- Понимаю. Интересно, надолго ли меня хватит? Шеф! А почему ему не позволяют умереть? Он же так устал.
Ответ последовал не сразу.
- Не зови меня шефом. Мы не на работе.
- Но я не знаю вашего имени.
- В этом нет нужды. Хмм... Все совсем не так просто, как кажется: он уже четыре раза совершал самоубийство.
- Что?
- Просто он этого не помнит. Если ты считаешь, что у него плохая память - посмотрел бы на него три месяца назад. Каждое самоубийство только ускоряет нашу работу. Эта кнопка - мы подсовывали ему подделку - всякий раз только лишала его сознания, и можно было переходить к следующей стадии - спокойно вносить в его сознание новые ленты памяти. Но с этим пришлось покончить, и убрать кнопку - несколько дней назад он вспомнил, кто он.
- Но... это же нарушение правил! Каждый человек имеет право на смерть.
Старший техник прикоснулся к пульту: машина свернула к обочине и остановилась.
- Я и не утверждаю, что это соответствует правилам. Но политику определяют не дежурные.
- Когда меня принимали на работу, помнится, в присяге были такие слова: "Отдать свою жизнь, если это потребуется... и не отказывать в смерти тому, кто жаждет ее".
- А ты думаешь, что мне пришлось давать другую присягу? Директорша разгневалась настолько, что ушла в отпуск... возможно, она уйдет и в отставку, не буду гадать. Но исполняющий обязанности председателя не нашего поля ягода, присяга его не связывает и девиз над нашим входом ничего не говорит ему. У него есть собственный, и, по-моему, он гласит: "В каждом правиле есть исключения". Видишь ли, я понимаю - нам следует переговорить и лучше сделать это до следующего дежурства. Я хочу спросить - ты не намереваешься отказаться от участия в этой работе? Никаких последствий не будет - я позабочусь об этом. И не беспокойся о сменщике во время следующего моего дежурства старейший будет еще спать... с делом справится любой помощник... тем временем квалификационное бюро подберет замену тебе.
- Нет, я хочу помочь ему. Это огромная привилегия, подобная возможность мне никогда раньше не представлялась. Но я не нахожу себе места. По-моему, с ним все-таки обходятся непорядочно. А кто более старейшего заслуживает порядочного отношения?
- Меня это тоже смущает. Меня просто потряс приказ сохранить жизнь человеку, по своей воле пытавшемуся свести счеты с жизнью. Ну хорошо полагавшему, что пытается свести их. Увы, дорогой мой коллега, выбора у нас нет. Дело будет сделано, независимо от того, что мы чувствуем. Я знаю, что в профессиональном плане чувствую себя достаточно уверенно - если хочешь, считай это тщеславием. И полагаю, что я один из наиболее компетентных дежурных. Следовательно, если уж старейшине Семей суждено пройти через все это, мне не следует отказываться, передоверяя дело менее искусным коллегам. И дело не в деньгах - свое жалованье я перечисляю приюту для дефективных.
- Я тоже могу так поступить, а?
- Можешь, только не стоит. Я получаю куда больше тебя. Только учти хотелось бы, чтобы твой организм выдерживал действие стимулирующих препаратов, поскольку я отвечаю за проведение всех важных процедур и рассчитываю на твою помощь.
- Стимуляторы мне не нужны, я пользуюсь самогипнозом. В случае необходимости... изредка. Следующее наше дежурство он проспит. Ммм...
- Коллега, ты должен ответить немедленно, - чтобы в случае необходимости своевременно известить квалификационное бюро.
- Нет, я остаюсь! До тех пор, пока не уйдете вы.
- Хорошо. В этом трудно было сомневаться. - Старший техник вновь потянулся к пульту. - Теперь в среднюю лоджию?
- Минутку, мне хотелось бы лучше познакомиться с вами.
- Коллега, если вы остаетесь - назнакомитесь досыта. У меня острый язык.
- Но не на работе.
- Хм.
- Вы не обиделись? За время дежурства я восхищался вами. Но не видел вашего лица. Мне хотелось бы увидеть его. Окажите мне такую честь.
- Я верю тебе. И будь любезен, поверь мне тоже. Прежде чем принять рекомендации бюро, мне пришлось изучить твои психологические характеристики. Какая обида - это приятно. Не отобедать ли нам вместе?
- Безусловно. Только я подумал... Как насчет "Семи часов блаженства"?
Последовала короткая многозначительная пауза. Наконец старший главный техник проговорил:
- Коллега, а какого ты пола?
- Разве это существенно?
- Наверное, нет. Не возражаю. Прямо сейчас?
- Если вы не против.
- Нет. Вообще-то мне хотелось отправиться к себе, посидеть, а потом на боковую. Поехали ко мне?
- А как насчет Элизиума?
- Не стоит. Блаженство должно быть в сердце. Но спасибо за приглашение.
- Я могу себе это позволить - живу не на жалованье. И могу позволить себе все, что может предложить Элизиум.
- Быть может, в следующий раз, коллега. Мое жилье в клинике вполне комфортабельно, да и ближе гораздо - там мы скинем изолирующие костюмы и переоденемся. Идем ко мне. Мне не терпится. Боже, мне давно не приходилось так веселиться.
Спустя четыре минуты они вошли в помещение, где обитал старший техник, - просторное, полное воздуха и весьма приятное на вид. В уголке гостиной весело приплясывал огонек в фальшивом камине.