Страница 23 из 83
Ведь кругом него росли тысячи деревьев, разве нет? Например, в Финляндии больше ничего и нет, кроме деревьев. А все же Финляндия – самая симпатичная маленькая страна в мире.
– Док, брысь из-под ног!
Конечно, если только Финляндия еще существует.
Может быть, девушкам понравится финская баня. Где они могли бы попариться, помыться, взвизгивая от удовольствия и снова почувствовать себя нормальными людьми. Бедняжки, больше они никогда не увидят ни обычной ванной, ни косметики. Может быть, хоть сауна послужит для них "моральным эквивалентом". Да и Грейс, наверное, не прочь будет помыться. Может быть, в парилке с нее спадет ее эта нынешняя одутловатость, и она снова станет стройной. Какой она раньше была красавицей.
Показалась Барбара с лопатой.
– Где ты ее взяла? И что ты собираешься делать?
– Это лопата, которой работал Дьюк. Я собираюсь копать.
– Босиком? Да ты с ума со… Ба, да на тебе ботинки!
– Это ботинки Джо. И джинсы тоже его. А рубашка Карен. Где мне начинать?
– Вот тут, чуть подальше. Если встретится валун тяжелее двухсот килограммов, зови на помощь. Где Карен?
– Купается. А я решила провонять посильнее, а потом помыться поосновательнее.
– Мойся когда захочешь. И не вздумай работать здесь целый день. Тебе это не под силу.
– Мне нравится работать с тобой, Хью. Почти так же, как и… – Она не договорила.
– Как играть в бридж?
– Да, как играть в бридж на пару с тобой. Да, можно сказать и так. Тоже.
– Барби, девочка моя…
После этого он почувствовал, что рытье может быть удовольствием. Голова отдыхает, а мышцы работают в полную силу. Прямо радостно даже. Сколько лет он уже не брал в руки лопату.
***
Барбара копала уже с час, когда из-за угла появилась миссис Фарнхэм. Барбара сказала:
– Доброе утро, – копнула еще раз, подняла корзину с землей и исчезла за противоположным углом.
Грейс Фарнхэм сказала:
– Ага! А я-то все думала, куда это ты запропастился. Все меня бросили. Ты понимаешь? – Она пребывала в том же, в чем спала. Лицо отекло.
– Просто тебе дали возможность поспать, дорогая.
– Думаешь, приятно просыпаться в одиночестве в незнакомом месте. Я к этому не привыкла.
– Грейс, никто не хотел тебя обидеть, о тебе просто позаботились.
– Это называется забота? Ладно, не будем больше об этом.
– Хорошо.
– А ты и рад. – Заметно было, что она старается взять себя в руки. Затем она спросила напрямик:
– Может быть, ты все-таки остановишься ненадолго и сообщишь мне, куда ты спрятал мою выпивку. Мою! Мою долю. Уж конечно, я не рискну тронуть твою – после того, как ты обошелся со мной. На глазах у слуг и посторонних людей, к тому же!
– Грейс, тебе придется поговорить с Дьюком.
– Что это значит?
– Все спиртное находится в ведении Дьюка. Я не знаю, где он держит его.
– ТЫ ЛЖЕШЬ!
– Грейс, за двадцать семь лет я не солгал тебе ни разу.
– О-о! Какой ты все-таки жестокий!
– Возможно. Но я не лжец, и в следующий раз, когда ты позволишь себе обвинить меня во лжи, тебе это даром не пройдет.
– ГДЕ ДЬЮК? Он не позволит тебе разговаривать со мной в таком тоне! Так он мне сказал, он обещал мне это!
– Дьюк ушел на охоту. Обещал вернуться к трем часам.
Она некоторое время молча смотрела на него, а потом опрометью метнулась за угол. Вновь появилась Барбара, взяла лопату и они продолжали работать.
– Мне очень жаль, что ты стала невольной свидетельницей этого разговора, – сказал Хью.
– Какого?
– Если только ты не отходила отсюда более чем на сто метров, то ты сама знаешь какого.
– Хью, это не мое дело.
– В нынешних обстоятельствах всем до всего должно быть дело. Теперь ты составила плохое мнение о Грейс.
– Хью, да мне и в голову бы никогда не пришло критически подходить к твоей жене.
– И, тем не менее, у тебя складывается какое-то впечатление о людях. Но я хочу, чтобы твое представление о Грейс не было поверхностным. Представь себе какой она была двадцать пять лет назад. Вспомни Карен.
– Должно быть, Карен очень похожа на нее?
– Да, похожа, но в Карен никогда не было такой ответственности. А Грейс всегда была ответственным и надежным человеком. Я находился на действительной службе – офицерский чин я получил только после Пирл-Харбора. А ее родители были, что называется, "хорошей семьей". И они вовсе не желали, чтобы их дочь вышла замуж за нищего призывника.
– Еще бы!
– А она все же вышла. Барбара, ты даже представить себе не можешь, что значило в те дни быть женой молодого парня призванного в армию. При полном отсутствии денег. Родители Грейс хотели, чтобы она вернулась домой – но не присылали ей ни гроша, пока она находилась со мной. Она не бросала меня.
– Она молодец.
– Да. Учти, притом, что до этого ей никогда не приходилось жить в одной комнате, пользоваться общей с другими жильцами ванной, ожидать в приемных покоях военно-морских госпиталей. Добираться на другой конец города, чтобы зашибить доллар. Оставаться совершенно одной, пока я был в море. Молодая и красивая женщина могла бы найти себе кучу развлечений в Норфолке, а она вместо этого нашла себе работу – в прачечной, сортировать грязное белье. И все же, когда бы я ни приехал на побывку, она была красива, радостна и никогда ни на что не жаловалась.
Александр родился на второй год…
– Александр?
– Дьюк. Его назвали в честь дедушки по материнской линии. Крестили его без меня. Ее родители после рождения внука пошли на попятную: теперь они были согласны принять меня в лоно семьи. Но Грейс не растаяла и так никогда и не взяла от них ни цента – она снова устроилась на работу, а с ребенком целыми неделями нянчилась наша квартирная хозяйка.
Эти годы были самыми тяжелыми. По службе я продвигался довольно быстро и деньги потом уже не были такой проблемой. Началась война, я был произведен из старших унтер-офицеров в младшие лейтенанты, а затем в капитан-лейтенанты. В конце войны мне пришлось выбирать: снова переходить в старшие унтер-офицеры или увольняться в запас. С согласия Грейс я стал гражданским. Я оказался на берегу, без работы, но с женой, сыном в начальной школе и трехлетней дочерью. Жить нам пришлось в трейлере, все было дорого и цены непрерывно росли. Все, что мы имели – это несколько облигаций военного времени.
Настал второй тяжелый период в нашей жизни. Я ввязался в подряды, потерял на этом все наши сбережения, после чего мне пришлось устроиться на работу в водопроводную компанию. Мы не голодали, хотя подчас приходилось варить суп из топора. Грейс все невзгоды переносила очень мужественно – трудолюбивая домохозяйка, один из столпов местной Ассоциации Родителей и Преподавателей, а самое главное – всегда оптимистично настроенная.
Поскольку я когда-то занимался подрядами, через некоторое время я решил еще раз попробовать свои силы в этой области бизнеса. И на сей раз мне повезло. Кое-как я наскреб с мира по нитке и ухитрился выстроить дом, продал его еще до окончания строительства, и тут же построил еще два. С тех пор мне постоянно везло.
Тут лицо Хью Фарнхэма стало задумчивым.
– И вот тут-то она стала сдавать. Когда мы наняли прислугу. Когда стали держать в доме спиртное. Мы не ссорились – мы вообще никогда не ссорились, если не считать вопроса о воспитании Дьюка, которого я хотел бы вырастить в строгости, а Грейс не выносила рукоприкладства по отношению к мальчику.
– Но началось все это именно тогда, когда я стал делать деньги. Она оказалась просто не в состоянии выдержать процветания. Грейс всегда великолепно выкручивалась в неблагоприятных обстоятельствах. И только когда мы разбогатели, она не смогла справиться с собой. Но я все же надеюсь, что ей удастся перебороть себя.
– Конечно, Хью.
– Надеюсь.
– Я рада, что ты рассказал мне о ней, Хью. Теперь я буду лучше понимать ее.
– Черт возьми, я вовсе не нуждаюсь в этом. Я просто хотел, чтобы ты знала – эта толстая, глупая и эгоистичная женщина – не вся Грейс. И то, что она покатилась по наклонной плоскости, не только ее вина. Не думай, что со мной так просто ужиться, Барбара.