Месть ведьмака

Евгения опустила глаза, обдумывая, как объяснить свой поступок. Понимала, что он был прав. Поэтому быстро придумала оправдание и заговорила виноватым голосом:

— Я вынуждена была так поступить, Андрей Иванович. Надо было успокоить Лену и убедить, что об аномалии ребёнка случайно узнал не посторонний человек, а родственник, который будет держать язык за зубами. Поэтому ничего разумнее в тот момент не придумала. И ещё, Андрей Иванович, таких людей, как ваш внук, много, вы спокойно можете отыскать их фото в Интернете и убедиться в этом. Они живут полноценной жизнью. Не нужно из этого делать трагедию.

— То же самое нам с дочерью сказал врач. Но Лена называет сына поросёнком и не собирается его кормить грудью. Она вам об этом тоже сказала?

— Нет, но, если хотите, я буду его кормить сама.

— Вряд ли она на это согласится. — виновато потупил он глаза в пол. — А вот няньку сыну уже сейчас потребовала найти, только пожилую и некрасивую.

Это желание Елены было на руку Евгении. Для того, чтобы знать, как живётся её сыну в доме Фёдоровых, там должен появиться свой человек. Поэтому она тут же посоветовала:

— Поговорите с моей мамой. Думаю, что она сможет помогать ей с ребёнком. Если она согласится, то ко мне больше пусть не приходит. Ваша дочь не должна знать, что она моя мать.

— Спасибо, что вы подкинули мне эту идею, — облегчённо вздохнул Андрей, — я сегодня же переговорю с ней.

Он поднялся со стула и направился к выходу, продолжая говорить на ходу:

— Если Анна Ивановна согласится, то жить будет у нас. Надеюсь, что вы это понимаете и не будете возражать.

— Не буду. — пообещала Евгения.

* * *

Около шести часов вечера дверь палаты, в которой лежала Женя с сыном, отворилась, и в проёме появилась Елена.

— Можно войти?

— Заходи, конечно, — обрадовалась Евгения, надеясь, что та одумалась и решила познакомиться с ней поближе.

Та вошла, остановилась у детской кроватки.

— Ну показывай мне моего братика! — вызывающим тоном потребовала она.

— Тебе его распеленать или только на личико будешь смотреть? — съязвила Женя в ответ на дерзкий тон.

Елена ничего не ответила, а только наклонилась над ребёнком и внимательно всмотрелась в его лицо.

— Да, это точно продукт производства моего отца. — подтвердила она. — У нас в альбоме есть моё фото сразу после выписки из роддома. На нём моя физиономия один в один, как у твоего пацанчика.

Она злобно посмотрела на Женю.

— Скажи, как тебе удалось затащить отца в ЗАГС? Таких, как ты, всегда много крутилось возле него, чтобы женить на себе. Но ему всегда приходилось выбирать между ними и мной. И вдруг я узнаю, что он предал меня…

Женя грациозно перекинула толстую косу из чёрных, шелковистых волос со спины на грудь, приосанилась и уставилась своим красивыми глазами на Лену, словно желая показать своё превосходство над его другими женщинами.

Та отметила про себя, что мачеха хороша собой. Даже немного смутилась и уже более мягким тоном продолжила:

— Уверяю тебя, то, что ты стала Фёдоровой, ничего не значит! Ты никогда не появишься в нашем доме. А он будет заходить к тебе только в гости. Отец всегда любил и будет любить только мою маму!

На этих словах её голос сорвался. На глазах появились слёзы.

Жене стало жалко Елену, успевшую столько пережить за свою короткую жизнь.

— Он и сейчас любит только её, — спокойно заговорила она, — а меня — нет. Так чаще всего и бывает в супружеских парах: один — любит, а другой — позволяет себя любить. А ещё он очень любит тебя. Поверь, Лена, на большее я не рассчитываю.

Елена ушла с гордо поднятой головой, а у Жени ожил телефон. Звонила мать, чтобы рассказать о просьбе Андрея Ивановича, стать нянькой для его внука.

— Как ты думаешь, мне соглашаться? — спросила она неуверенным голосом.

— Это тебе решать, мама! Если есть желание и силы нянчиться с ребёнком, то соглашайся.

— А как же ты, Женя? Справишься ли с моим внуком без меня?

— Справлюсь, конечно, даже не сомневайся! Если что, то бабушка мне поможет.

— Жень, я, наверное, соглашусь. — вздохнула облегчённо Анна Ивановна. — Неудобно ему отказывать, он столько для нас сделал. К тому же предложил мне хорошую зарплату. Деньги нам не будут лишними.

— Так вот чем он её подкупил! — усмехнулась она и вновь повторила: "Решай, мама, сама. Но, если согласишься, то не говори Елене, что ты моя мать. Она на дух меня не переносит".

* * *

На четвёртый день Евгению выписали из роддома. Она не ожидала, что это произойдёт так быстро. Обычно женщины покидают роддом на пятые-восьмые сутки после родов. Поэтому не стала сообщать матери и бабушке об этом, а сразу позвонила Фёдорову, чтобы он приехал за ней. Явился он с букетом цветов, в фойе холодно приобнял её, поцеловал в щёку, взял из рук медсестры ребёнка и понёс к машине. Сердце Жени сжалось, на глазах появились слёзы.

— Ничего настоящего и душевного в моей жизни нет! — подумала она, — даже сына из роддома увожу не своего. А Андрей тоже хорош! Даже не поздравил меня с рождением ребёнка.

Когда Фёдоров привёз Женю с ребёнком домой, там её ожидал сюрприз. В прихожей стояла детская коляска. В своей комнате она обнаружила кроватку для ребёнка, пеленальный столик, на нижних полках которого аккуратными стопочками были сложены наглаженные пелёнки, детская одежда и всё, что нужно было для ухода за ним. Она поняла, что всё это привёз сюда Андрей, и поблагодарила его за это. После чего он сразу же удалился.

Баба Мария сама приняла из рук Евгении правнука, сначала прижала его к груди и зажмурилась от удовольствия. Потом положила в кроватку, раздела и стала рассматривать его личико.

— На тебя, Женя, похож твой сынок, — сделала она вывод. — Таким же будет умным и красивым.

Женя грустно улыбнулась и подумала:

— Эх, бабуля! Знала бы ты, чей это ребёнок, и что сотворила твоя глупая внучка со своим?

Анна Ивановна тоже посмотрела на внука, но особого трепета в душе по поводу его появления в доме не ощутила. Устыдилась этого и огорчилась. Ушла в кухню, накрыла на стол, пригласила всех обедать. Когда все расселись, сообщила дочери, что уже дала согласие Андрею Ивановичу стать нянькой его внуку, но предупредила его, что вернётся обратно, если почувствует, что не может угодить его дочери.

— Сегодня вечером он заедет за мной и увезёт к себе домой. — доложила она, — а Елену с ребёнком выпишут завтра.

Женя тут же поведала матери, про аномалию на груди у сына Лены и объяснила, что именно поэтому она не хочет им заниматься сама, и называет его поросёнком.

— Ты смотри, Женечка, как часто встречается такая аномалия у людей! И у тебя же она тоже есть, хотя почти совершенно незаметная.

— Я помню, мама! — рассердилась она. — Только ты об этом больше никому не рассказывай. Хорошо? Особенно Елене и её отцу.

* * *

Был уже поздний вечер, когда Андрей Иванович приехал за Анной Ивановной. Она попрощалась с бабой Марией, дочерью, взглянула на внука и с растерянным видом направилась к выходу. Андрей прихватил её увесистую сумку с вещами, попрощался и захлопнул за собой дверь.

— Господи! — взмолилась Евгения молча, — никому нет покоя из-за меня! Жили бы себе спокойно в своей пятиэтажке, так нет же, мне захотелось поиграть в ведьмы! И чем всё это закончилось? Мать родную хитростью выжила из дома, чтобы она ухаживала за моим настоящим сыном в чужом доме!

Она прошла в свою комнату, упала на кровать и затряслась в беззвучных рыданиях.

— Не страдай так, Женюшка, — услышала она голос Акулины. — У твоей мамы будет всё хорошо в том доме, и у сына твоего — тоже. Я буду помогать им.

* * *

Спустя минут двадцать джип Фёдорова остановился у высокого забора. Ворота на нём автоматически уехали влево, а машина медленно «поползла» в гараж. Андрей вышел из неё, выпустил Анну Ивановну, прихватил её сумку и повёл к трёхэтажному добротному особняку. В дверях их встретила статная, ухоженная женщина лет пятидесяти, одетая в голубое платье.