Страница 10 из 19
— Практика, — говорит Энтони.
— Очень много практики, — добавляет Вин.
— Ну, это определённо заметно. Отличная игра. — Я сомневаюсь, стоит ли дать пять или обниматься. Это было бы странно?
Вин тянется через барьер, чтобы положить руку мне на плечо, снимая этим любое чувство неловкого напряжения. Его рука дарит тепло моей руке, давление успокаивается.
— Ты куда-то спешишь? — спрашивает он, и я знаю, что должна уйти, выйти из этой ситуации, но когда смотрю в его тёмные, искренние глаза, всё, что я могу сказать:
— Нет.
Энтони лучезарно улыбается.
— Отлично. Давай поужинаем вместе. Как только мы переоденемся. — Он перескакивает через забор и быстро обнимает меня. Не достаточно долго, чтобы это что-то означало, но определённо достаточно долго, чтобы я почувствовала, что всё моё тело оживает, воспламеняясь от короткого, но близкого контакта.
— Встретимся у выхода из спортзала? — добавляет Вин, присоединяясь к Энтони по эту сторону забора. Он не идёт обниматься, просто слегка касается моей руки, и почему-то это затяжное, слабое прикосновение заставляет меня ощутить такой же жар.
Я не могу справиться с ними двумя. Не по отдельности, и уж тем более не вместе. Я девственница, ради всего святого. Я не знаю, как это делать. Но я чувствую, что улыбаюсь, моё тело реагирует, прежде чем мой мозг может вставить слово.
— Звучит здорово, — говорю я, и этими двумя словами определяю свою судьбу.
* * *
Мой желудок не перестаёт трепетать, когда мы присаживаемся в кабинке в ближайшей закусочной. Вин сидит напротив меня, его ноги вытянуты под столом, касаясь моих. Энтони же плюхается рядом со мной, и подвигается ближе, пока его рука не касается моей. Между ними двумя я чувствую, что вот-вот загорюсь, и часть меня, часть, которую я не хочу признавать, любит это ощущение.
— Что ты будешь? — спрашивает Вин, перед ним открыто меню, но его тёмные глаза смотрят на меня, когда он говорит. На самом деле, они почти никогда не покидают моего лица. И мне не нужно поворачивать голову, чтобы увидеть, что Энтони так же пристально наблюдает за мной.
— Я буду то же, что и вы, парни, — отвечаю я, вспыхивая, когда изучаю своё собственное меню, просто для оправдания, чтобы посмотреть в другое место.
Энтони заказывает для всех нас бургеры, картошку фри и молочные коктейли.
— Ванильный для меня, шоколадные для этих двоих, — говорит он, указывая через плечо на Вина и меня.
— Откуда ты знаешь, что я не хочу ванильный? — спрашиваю его, когда официантка отходит от нашего столика.
Он ухмыляется.
— Не похоже, что у тебя очень ванильные вкусы, учитывая обстоятельства. Его рука толкает мою, и мой живот напрягается, дрожь предвкушения мчится по телу.
— Это самонадеянно с твоей стороны, — отвечаю я, пытаясь скрыть, как бьётся моё сердце и уже мокрые трусики. Я сжимаю бёдра вместе, желая игнорировать это ощущение. Но это невозможно, когда я втиснута в эту кабинку, зажатая между двумя самыми горячими парнями, которых когда-либо встречала. Парнями, которые хотят меня, желая разделить меня между собой.
— Я ошибаюсь? — парирует Энтони, приподняв бровь.
Я прикусываю губу.
Вин смеется.
— Я бы сказал, что нет.
— Я люблю шоколад, понятно? — закатываю глаза, пытаясь улыбнуться. Стараюсь вести себя нормально.
И по мере того, как мы ужинаем, я нахожу, что это удивительно легко сделать. Помимо постоянных искр в моих нервных окончаниях каждый раз, когда Энтони тянется ко мне за салфетками, заботясь о том, чтобы его рука касалась моей груди, или, когда Вин касается моих ног под столом и проводит своей ногой по моей, на самом деле с парнями довольно легко общаться. Мы говорим о серии книг, которую сейчас читает Энтони, ещё одну, которую я хотела начать.
Когда Вин уходит в уборную, Энтони спрашивает, начала ли я читать книгу, одолженную им. Мне почти неловко говорить ему, но я признаю это с румянцем на щеках.
— Я уже её прочла, — промолвила в ответ. — Как только начала, я не смогла остановиться — даже на лекциях, читала её под столом, и пролистала последние страницы за ужином.
Его улыбка стала шире, яркой и открытой.
— Я знал, что тебе понравится. Она напомнила мне о тебе.
Я тяжело сглатываю, думая о содержании последних глав. Героиня книги напоминала меня, что почти смущало. Она была врачом военного времени 1940-х годов, которая боролась со стереотипами о том, что женщины в то время были только медсестрами. И всё же, когда она влюбилась в одного из майоров, которых лечила, это не было похоже на клише или тупой заговор. Это казалось реальным, то, как автор описал их медленно развивающийся роман... а затем секс, который у них был позже, только тонкий занавес, отделяющий их от реального мира, и всех людей, ожидающих, чтобы осудить их за то, что они желали.
Я снова думаю о Вине и Энтони, об обоих сразу, и чувствую себя точно так же, как и та героиня-доктор. Разрываемой желанием, жаждущей чего-то, чего общество не хотело бы от меня.
— Мне нравится то, как героиня, в конце концов, бросает вызов ожиданиям, — говорит Энтони, глядя мне в глаза. — То, как она просто решает не заботиться о том, что думают другие, и борется за то, чего хочет она.
Я тяжело сглатываю, у меня внезапно пересыхает во рту.
Но, к счастью, возвращается Вин, и мы переключаемся на тему биологии, более лёгкую для меня. Энтони продолжает смотреть на меня, его глаза слишком пронзительны, слишком проницательны. Я чувствую, что он понимает меня после того, как поделился этой книгой, и меня пугает, насколько мне нравится это чувство.
В конце концов, мы снова говорим об игре.
— Вы, ребята, были невероятны, — произношу я. — Вы двигаетесь, как будто знаете мысли друг друга, и где вы будете в любую секунду…
— Да, — отвечают они в унисон, и мы вместе смеёмся над этим.
— Но на самом деле, — добавляет Вин, — всё дело в том, чтобы следить за целью. Используя возможности по мере их возникновения… — его ноги перемещаются под столом, чтобы зажать одну из моих ног. Его икры голые и тёплые на моей коже.
— И никогда не упускать из виду то, что ты на самом деле хочешь, — добавляет Энтони, проводя пальцем по моей руке, очерчивая контур бицепса.
Я дрожу.
— Знаете, это на самом деле нечестно, когда вы двое объединяетесь против меня. — Я смотрю туда-сюда между ними.
— Кто сказал, что мы играем честно? — спрашивает Вин, слегка шевеля бровями.
Сузив глаза, я игриво подтолкнула его ногу.