Десять писем

— А он, умер.

"Он, это был я. Но почему умер, если я еще жив и понимаю, что вижу только сон. Но ответа не было и фигура врача стала удаляться… Я отчетливо, однако, видел, как он открыл дверь, вышел в коридор и опустив голову, пошел к выходу. Часовой по ту сторону коридора вскочил со стула, на котором дремал и вытянулся. Не подымая головы врач прошел мимо и начас спускаться по лестнице.

Как же так! Ведь я здесь и я ушел. Да как же так!

Очевидно я вслух задал этот вопрос и очнулся от собственного голоса.

Еще толком не соображая, я повторил — как же это так. Как же так. Мой мозг лихорадочно старался осмыслить виденный сон. Но какой сон. Я весь покрылся потом, усиленно стараясь уловить какую-то ускользавшую от меня мысль.

"Врач… Ну да…. я врач… Я врач!"

Я удовлетворенно засмеялся. Меня охватила приятная слабость.

"Нужно переменить белье." — подумал я.

Мысль о белье сразу поставила все на свои места…

"А если не белье, а… личность? Переменить личность! Стать врачем! А настоящего врача куда? Но это деталь. Нужна идея. Единственно приемлимая идея!"

Мне было жарко, лицо горело, я ощущал нервную дрожь.

"Спокойно, спокойно!" — повторил я себе.

Но спокойно отдыхала лишь одна Кито, свернувшись калачиком рядом со мной. Я тронул ее за плечо, она с трудом открыла глаза, зевнула и села на кровати.

— Кито…

— Что случилось? — она с тревогой взглянула на меня, пощупала мой лоб и заволновалась.

— Милый, что стобой? — она с тревогой смотрела на меня. — У тебя жар.

— Все в порядке, дорогая! Перемени мне рубашку, дай что-нибудь успокоительное и все будет чудесно.

— Ну что с тобой, Анри!.. Что тебя так взволновало? — с тревогой допытывалась она.

— У меня есть идея!

— Какая идея?

Кито подала мне стакан с лекарством, я выпил его и вскорее немного успокоился.

— У меня есть идея побега и нам с тобой надо хорошенько ее обдумать. Это единственный шанс и другого такого не будет.

Я объяснил возникший у меня план. Она внимательно выслушала меня подумала и сказала:

— Но это очень, очень трудно и почти нет шансов на успех.

— А я и не говорю, что легко. Я лишь утверждаю, что это единственный шанс и надо им воспользоваться.

— Не знаю!..

— Только прежде надо обдумать все до мельчайших деталей, — я нежно обнял Кито и добавил, — Ведь если удастся, мы будем во Франции вдвоем и навсегда!

— Навсегда! — повторила Кито и нежно прижалась ко мне.

Теперь все мои мысли и усилия были направлены на подготовку к побегу. Я даже меньше стал думать о таинственной француженке. Надо было очень многое узнать, продумать, предугадать. Мне активно помогала Кито. Если бы не она, я никогда не смог бы преодолеть всех трудностей, связанных с этим делом.

Основной вопрос был — что делать с врачем? Как его убрать? Оглушить или связать? Это было бы лучше всего. Во всяком случае было ясно одно — любыми путями, но его нужно убрать. Об открытой борьбе нечего было и думать. Я еще слишком слаб. На помощь маленькой Кито тоже расчитывать нельзя. Но если сложить наши силы, то может быть что и получится?

В целом план был таков.

При очередном осмотре следует убрать врача. Я переодеваюсь в его одежду, длаго рост наш примерно одинаков, а за время болезни я стал таким худым, как он. Его знают в лицо. Умница Кито берется загримировать меня. Я выхожу в коридор с опущенной головой, как бы глубоко задумавшись, и не обращая внимания ни на кого, быстро прохожу по коридору, мимо часового, и спускаюсь вниз. Уже установлено, что часовой никогда не проверяет пропуск у врача. Для верности одену марлевую маску, которая почти совсем скроет мое лицо. Часовой же подумает, что по рассеяности врач не снял маску после обхода больных.

Дальше предстояла более трудная задача. Нужно было пройти через весь огромный госпиталь, рискуя быть узнаным кем нибудь, пройти часовых у выхода госпиталя, где проверяют пропуска у всех без исключения и лишь только после этого можно было считать себя свободным…

В общем риск был огромен, но как говорится, кто не рискует, тот не выигрывает.

"Но что же делать с врачом?" — Этот вопрос остается пока открытым.

Я уже довольно бодро хожу по своей палате, а вчера ночью даже выходил в коридор.

Еще немного времени и я увижу таинственную француженку, мысль о которой снова не выходит у меня из головы. Ей стало лучше, но она все еще больна, порой бредит и в бреду пытается бежать. Кито ее очень жалеет. Да и меня не знаю почему она волнует. Странно! Переживать из-за какой-то женщины, будь она даже соотечественницей… Но все равно, очень хочется взглянуть на эту незнакомку…

Сегодня врач констатировал улучшение моего здоровья и сказал, что через неделю меня заберут. Куда? На этот вопрос он ничего не ответил. Антипатичный тип! Служащие госпиталя, по словам Кито, хорошо знают, что этот тип участвует в организации пыток в полицейских застенках, давая заключение какого рода пытку может выдержать тот или иной допрашиваемый… Меня сушит злоба, когда я его вижу. Убил бы его, как собаку! Но еще рано. Еще не хватит сил. Эти жилистые японцы обладают незаурядной силой и кроме того в совершенстве владеют приемами «дзю-до». А действовать нужно наверняка. Промах — гибель! Именно такова формула жизни и деятельности разведчика. "Промах — гибель!" Надо что бы не было промаха. Нужно все силы сосредоточить на этом маленьком слове «Надо». А время идет…

Сегодня всю ночь, уже в который раз, мы с Кито обсуждали все подробности побега. Предусмотренно, кажется, все. Конечно, относительно все, так как нельзя никогда предусмотреть всего. Но что возможно, было предугаданно и обсуждено.

Состояние моей незнакомки улучшалось и уже не внушало никаких опасений, что почему-то меня очень обрадовало. Завтра ночью наконец я ее увижу!

Но что делать с доктором? Вот вопрос, который теперь преследует меня днем и ночью. Все больше склоняюсь к мысли, что его надо убрать, но для этого еще слишком мало сил. Но ничего не поделаешь, время на исходе, завтра, после того, как я побываю в палате напротив все решится окончательно.

Днем я прекрасно выспался и чувствовал себя довально бодро. Полистав газеты, которые мне принесли, я снова стал обдумывать подробности побега. Надо было решиться. Теперь в любой день можно было ожидать, что за мной прийдут. С Кито полная договоренность, роли распределены до мельчайших подробностей. Пожалуй завтра наступит решительный день.

Я сунул руку под матрас и нащупал рядом со своими секретными записками длинный, очень острый японский нож, который мне принесла Кито.

Но, хватит ли у меня сил всадить его в доктора? Я вытащил нож и несколько раз с силой ударил в подушку. Кажется, получилось неплохо. Но подушка не живое тело.

Занятый своими мыслями и приготовлениями я не заметил, как наступила ночь. Надо идти на «свидание» к моей незнакомке.

Я накинул пижаму и тихонько вышел в коридор. Там я прислушался и уловил только легкое похрапывание дежурной сестры, доносившееся из открытой двери дежурной комнаты.

Осторожно ступая я пробрался через коридор и мягко открыл дверь в заветную комнату. Несмотря на то, что дверь открылась, Кито, сидевшая у постели больной, вздрогнула и рез Она еще пробормотала что-то непонятное, а потом, после небольшой паузы явственно произнесла:

— Хиросима ЗЗ. Рыба ушла. Ставьте сети ИКГ в тихой лагуне. Спросите мирных людей.

Девушка замолчала. Она глубоко с облегчением вздохнула, какбуд-то сбросила с себя давившую ее тяжесть.

Ее лицо покрылось мелким бисером пота. Она стала дышать ровно, полной грудью.

— Что она сказала? — тихо спросила Кито, вытирая лицо девушке ватным тампоном.

— Тише, — перебил я ее, прислушиваясь к ровному дыханию больной, в надежде услышать еще несколько слов.

Но девушка молчала. Я наклонился и нежно поцеловал ее влажный лоб. Я уже успел полностью полюбить эту девушку и готов был сделать все чтобы вырвать ее из рук японца.