Страница 5 из 157
Многими своими чертами Хемминг походил уже на епископов, занимавших кафедру Турку в следующем, XV веке и активно вмешивавшихся во все сферы жизни страны. На исходе средневековой эпохи, в 1514 году, состоялась беатификация Хемминга, и не случись Реформации, Финляндия обрела бы своего второго национального святого.
3. XV столетие по праву считается периодом зрелости и наибольшего могущества католической церкви в Финляндии. Для названной эпохи характерно особое положение епископов и их активное вмешательство в события политической и социальной жизни: неслучайно это время порой даже называют “эпохой великих епископов”. Такому возвышению епископской власти способствовало изменение общеполитической обстановки, поскольку скандинавские страны оказались объединены т.н. Кальмарской унией, в которой доминировали датчане, натолкнувшиеся, однако, на упорное противодействие со стороны шведов. В этих условиях датские правители постарались наделить Финляндию более значительными, чем прежде, правами, чтобы ослабить там шведское влияние. Эта политика давала некоторые плоды приблизительно до 1470-х гг. Церковь как наиболее организованная общественная сила в Финляндии была естественным партнером датских правителей. Вообще же, значительная автономия епископов от светской власти, а в известной мере и от Рима, стала характерной особенностью католической церкви Финляндии этого периода. Это неудивительно, принимая во внимание географическую удаленность страны, отсутствие королевской власти в непосредственном соседстве с епископской, редкую заселенность и значительные внутренние расстояния, затруднявшие управление. В этих условиях именно церковь как наиболее организованная сила, подчинявшаяся своему епископу, обладала всеми преимуществами.
Первым (и самым выдающимся) из т.н. “великих епископов” был Магнус (Мауну) II (1412 - 1450), происходивший из того же знатного рода Таваст, что и вышеупомянутый Магнус I. С него началась традиция отдавать высшие церковные должности, включая и епископскую, уроженцам страны: примечательно, что за вычетом двух кратковременных промежутков (1524-1527 и 1557-1563 гг.), эта тенденция удержалась в Финляндии и после наступления Реформации вплоть до 1625 г. Вообще, на исходе Средневековья церковь, включая высшее духовенство, была (в отличие от дворянства и немногочисленной аристократии) более тесно связана с местными интересами, поскольку пополнялась преимущественно за счет выходцев из самой Финляндии. Это отнюдь не предполагало существования какого-то специфического финского национализма, поскольку в ту эпоху финской нации в современном смысле этого слова попросту не было. Название Финляндия (Suomi) по-прежнему обозначало лишь юго-запад страны с центром в Турку, тогда как для всей подвластной шведам территории употреблялось название Восточная земля - stland. Жители Östland ощущали себя в первую очередь подданными одного государя и могли быть либо довольны им - как в первый период существования Кальмарской унии, - либо выказывали недовольство его правлением, как это случилось в последние десятилетия существования союза скандинавских стран, причем в Финляндии, в силу ее провинциального статуса, такие настроения проявились значительно позднее, чем в метрополии-Швеции. Применительно к Финляндии этого периода (как и последующей реформационной эпохи) правильнее говорить о региональном партикуляризме, который, действительно, время от времени давал о себе знать, причем в XV в. он более всего проявился именно в церковной сфере.
Как мы увидим далее, и в XVI столетии потомки с уважением вспоминали Магнуса II, о чем, в частности, свидетельствует Хроника епископов финляндских, составленная в 1560-е гг. лютеранским епископом Турку Паавали Юстеном. Показательно, что Юстен посвятил этому католическому прелату самый обширный очерк в разделе, касающемся дореформенного периода, поэтому мы сочли целесообразным включить перевод жизнеописания Магнуса II в очерк о Юстене (см. часть II настоящей работы). Отсылая читателя к названному разделу, выделим здесь лишь наиболее важные черты в облике этого прелата.
Магнус II, выпускник Пражского университета, был сторонником развернувшегося в первой половине XV столетия соборного (концилиарного) движения, ратовавшего за перемены внутри католической церкви и ограничение папской власти. Это проявилось и в его деятельности, поскольку он стремился всеми силами укрепить автономию подначальной ему церкви как от светской власти, так и от чрезмерного вмешательства папства. Из светских правителей наилучшие отношения у него сложились с датским королем Эриком Померанским, который несколько раз самолично посещал Финляндию: епископу было на руку стремление последнего расширить автономию Финляндии, сделав ее более независимой от Швеции. О политическом весе Магнуса II свидетельствует хотя бы тот факт, что его стараниями в Турку был создан надворный суд, вершивший правосудие от имени короля, а территория Финляндии была разделена на два лагманства (судебных округа) вместо прежнего одного. С другой стороны, епископ имел довольно натянутые отношения с властолюбивым Карлом Кнутсоном Бонде, когда тот был начальником Выборгского замка, а затем стал шведским королем. Епископ Магнус сыграл решающую роль в замирении т.н. “Давидова восстания” - единственного известного нам крестьянского выступления в средневековой истории Финляндии (конец 1430-х гг.), причем благодаря его вмешательству удалось избежать кровопролития: из этого можно заключить, что в рассматриваемую эпоху духовная власть была ближе и понятней простому народу, чем светская, представлявшая интересы заморских правителей. Магнус II славился личной набожностью, в частности, он совершил паломничество в Палестину. Важное значение имело основание им в конце 1440-х гг. бригитского монастыря в Наантали (Нодендаль) в Юго-Западной Финляндии. Кроме того, с начала XV века в Финляндию стали проникать францисканцы, основавшие монастыри в Выборге, Раума и на Аландских островах. При нем укрепился культ св. Генриха как небесного покровителя Финляндии. Епископ содержал значительную свиту и имел все атрибуты церковного князя.
Практика назначения епископов Турку, сохранявшаяся вплоть до начала Реформации, показывает, что в стране уже сложился определенный социальный круг, представители которого из поколение в поколение занимали епископскую кафедру. Это были либо представители наиболее могущественных местных дворянских фамилий (Таваст, Сяркилахти, Курки), либо сыновья замковых правителей, обладавших полнотой светской власти, либо, наконец, уже в начале следующего столетия, выходцы из набиравших силу наиболее значительных бюргерских семейств Турку. Скажем, непосредственный преемник Магнуса II, Олаус, иначе Олав (Олави) (1450-1460) приходился ему племянником, т.е. происходил из того же семейства Таваст. За ним последовали Конрад Битц (1460 -1489), который был сыном начальника замка Турку, и Магнус (Мауну) III Сяркилахти, или, на шведский манер, Сяркилакс (1489 - 1500), происходивший одновременно из семейств Сяркилахти и Таваст (его мать была племянницей Магнуса II). Все они получили образование в лучших европейских университетах того времени - Парижском, Болонском или Лейпцигском (а Олаус некоторое время был даже ректором Парижского университета; в те же годы он принимал участие в Базельском соборе). О Конраде Битце следует сказать особо, т.к. он развернул энергичное строительство новых каменных церквей: ни при каком другом епископе в Финляндии - ни до, ни после него - не было возведено такого количества каменных храмов. Он издал новые Статуты, регулировавшие внутрицерковную жизнь - отдельно для капитульных каноников и для рядового духовенства. Стремясь укрепить самостоятельность вверенной ему церкви, он заказал в Любеке миссал, предназначенный специально для епархии Турку, т.н. Missale Aboense (1488). Это было первое печатное издание, рассчитанное на Финляндию, поэтому его нередко называют “первой финской книгой” (о нем см. следующий раздел Введения). При Конраде Битце начала составляться т.н. Черная книга - свод капитульных документов, связанных с управлением епархией Турку. Столетие спустя именно этот сборник послужил главным источником упомянутой “Хроники епископов финляндских” Паавали Юстена. Непосредственное отношение к этому памятнику имел Магнус (Мауну) Сяркилахти, занимавший при Битце должность кафедрального пробста и сменивший епископа на этом посту; впоследствии его именовали Магнусом III.