Страница 140 из 157
В то же время стоит заметить следующее: в рассматриваемую эпоху существовало и нечто общее, что объединяло различные христианские направления - при всей остроте межцерковных противоречий, - а именно, поиск новых средств проповеди, обращенной непосредственно к сердцам и сознанию мирян, воплощение христианских принципов в самой жизни. Вспомним, что в эпоху Контрреформации католики также издали свой катехизис (Cathechismus romanus, 1566) и оживленно обсуждали пути духовного обновления и воспитания: для примера сошлемся хотя бы на пламенные проповеди св. Петра Скарги в Польше или на “Руководство к благочестивой жизни” и проповеди св. Франциска Сальского во Франции.
Всё сказанное позволяет заключить, что Постилла Эрика Соролайнена находится как бы на стыке двух периодов в истории финского лютеранства: с одной стороны, она завершает линию, начатую Микаэлем Агриколой и связанную с библейским гуманизмом и ранней Реформацией, а, с другой, уже открывает новую эпоху торжества доктринально оформившегося и самодостаточного лютеранства.
Примечательно, что уже ближайшие потомки отдавали себе отчет в переходном характере взглядов и самой личности епископа Эрика. Так, в “Хронике происшествий и религиозных дел Финляндии” (1658), написанной пастором Лаурентиусом Петри (Абоикусом), о сочинениях Эрика Соролайнена сказано, что в них “старое оказалось сопряжено с новым”, а сам епископ назван “исповедовавшим правильное учение” (см. в Приложении наш перевод фрагмента этого сочинения). Приведенная оценка интересна тем, что ее высказал один из ведущих представителей лютеранской ортодоксии в Финляндии середины XVII в., автор двух сборников собственных проповедей, стиль и направленность которых заметно отличались от Постиллы Эрика Соролайнена. Если же перенестись в ХХ век, стоит процитировать церковного историка Мартти Парвио, крупнейшего исследователя Эрика Соролайнена и знатока старофинской книжности в целом: “Богословие епископа Эрика не было теоретически оформленной ортодоксией (“чистым учением”) - скорее, его можно было бы назвать препарированным для народа богословием катехизиса, в котором постулаты лютеранства оказываются перемешаны с общехристианскими истинами” (Parvio 1990, /1048/ s.). Это суждение подтверждает оценку, семью десятилетиями ранее данную другим известным исследователем финской культуры: “Как проповедник, Эрик Соролайнен был убежденным моралистом практического толка. Многочисленные примеры, которые он черпал из истории или из окружающей действительности, снабжали его слушателей также и познаниями мирского свойства, что представляло огромную важность в эпоху, когда в Финляндии еще отсутствовала [оригинальная] научная литература в прямом смысле этого слова” (Tarkiainen 1923, 360 s.).
В заключение отметим, что все книжные труды Эрика Соролайнена сохраняли свое значение и использовались на протяжении длительного периода после его смерти: семнадцатое столетие ознаменовалось в Финляндии торжеством монолитной лютеранской культуры, подчинившей себе все сферы жизни, и, надо признать, произведения покойного епископа Турку вполне органично вписались в новый контекст. В особенности это касается главного труда епископа Эрика, Постиллы. К слову сказать, следующее по времени произведение данного жанра, изданное по-фински (Постилла пастора Ю. Вегелиуса), появилось лишь в середине XVIII века уже в существенно иной религиозной ситуации (это была эпоха массового распространения пиетистских настроений) и преследовало совсем иные цели.
Из книжного наследия Эрика Соролайнена
1. Предисловие к Постилле (фрагмент)
... Составил я по-фински настоящую Постиллу, т.е. толкования на евангельские чтения, что на протяжении года проповедуются Общине Бога, на благо и в назидание всем богонравным финнам: при всей своей безыскусности эти толкования основаны на писаниях апостолов и пророков. И коль скоро по милости Божией вот уже почти сорок лет поучением и проповедью служу я Божией Общине, возглавляя ее в здешних краях, то и после своей кончины (которой ожидаю всякую минуту) я мог бы сослужить службу также и будущим поколениям. При этом не ищу я для себя ничего, кроме славы Божией и блага Его Общины. Тешу себя надеждой, что сей труд многим людям пойдет на пользу.
Многие теперь выучились читать Катехизис и в той или иной мере способны понять вопросы и ответы, приведенные в Большом и Малом Катехизисе. [Среди них] немало таких, кто выучился грамоте по букварям, разосланным им за последние годы. Посему желательно, чтобы в их руки попала также и Постилла, составленная по-фински, дабы читая ее, могли они с большей для себя пользой внимать /церковным/ проповедям. Ибо если они самостоятельно прочитают или прослушают евангельское чтение и толкование на него еще прежде, чем отправиться в церковь, то с большей для себя пользой смогут затем выслушать и осмыслить содержание проповеди и следующие из нее наставления.
/При составлении Постиллы/ придерживался я такого порядка, чтобы во вступлении /к каждой проповеди/ первым делом излагалась сумма Евангелия данного дня, после чего указывается, какому разделу катехизиса соответствует данное евангельское чтение Вслед за тем каждое Евангелие - ради лучшего запоминания - делится на несколько частей, каковых бывает, как правило, две, реже - три. При разборе евангельского текста каждый отрывок делится на несколько смысловых частей, насколько позволяет текст. В свою очередь каждый отрывок снабжается кратким разъяснением, упоминаемые же в нем незнакомые слова или явления снабжаются толкованием, дабы читающий или слушающий мог их понять, заодно представив себе, где и когда всё описанное происходило. За анализом текста следуют поучения, извлекаемые из каждой части текста, причем ссылки на Священное Писание удостоверяют, что эти поучения были извлечены /непосредственно/ из еврейских источников. Также /в подкрепление поучений/ приводится множество примеров из Ветхого и Нового Заветов, равно как и из всемирной истории. Опираясь на указанный метод (который можно было бы назвать Analytica explicatio Evangeliorum |аналитическим толкованием Евангелий|), стремился я к тому, чтобы все слова и события, упоминаемые в тексте, получили разъяснение и ничто не осталось без истолкования. Однако я вовсе не стою на том, чтобы проповедники пользовались лишь этой Постиллой, ибо в их распоряжении имеется предостаточно постилл, вышедших из-под пера высокоученых мужей, примеру которых они вправе следовать. Если же кто пожелает принять данную постиллу за основу /своей проповеди/ либо что-то позаимствует из нее, я буду только рад этому. Каждый вправе выбрать то, что сочтет для себя наилучшим, но единственно при условии, что евангельский текст подвергнется последовательному и ясному разбору, а поучения окажутся подкреплены Словом Божиим. Кроме того, хочу я предостеречь, чтобы у кого-то /из мирян/ не сложилось представления, будто ему позволительно оставаться дома, не посещая храм, коль скоро у него завелся экземпляр финской Постиллы, которую он может читать (хотя /в действительности/ не читает). Я же настаиваю, чтобы такой человек еще усерднее посещал церковь и с большей для себя пользой внимал /звучащим там/ проповедям. Похвально, если некто, живущий в удалении от церкви и не всегда располагающий возможностью добраться до нее из-за распутицы, мороза или по какой иной достойной уважения причине, почитает своим домашним из этой Постиллы. Однако в иное время он обязан посещать церковь и не вправе пренебрегать /звучащей там/ проповедью.
Прими же, богонравный христианский читатель, сей труд себе на пользу, поминая в своих молитвах тех, кто заботится о стаде Христовым и служит Его Общине. Да сохранит Всемогущий Господь среди нас Свое Святое Слово и да позаботится Он о том, чтобы оно в чистоте и ясности было возвещаемо не только в нынешние времена, но и будущим поколениям, и да возрадуемся мы в Господе, исполнившись той радости, которую не зрело ни единое око, не слышало ни единое ухо и не способно вместить никакое сердце. Аминь.