Страница 110 из 157
В этой связи нас не очень удивит весьма патетическое восклицание Юстена: “... как же сможем мы распространять Слово и служить Богу, если они (светские государи) воспротивятся тому и не будут /нам/ оказывать содействие?”. Применительно к светским владыкам Юстен употребляет библейское выражение “щиты земные”: уже Лютер, разочаровавшись в спонтанной народной Реформации, пришел к выводу о важности и полезности участия светских государей в выработке религиозной политики, т.к. им надлежало оберегать социум от угрожавшего ему хаоса; для примера сошлемся на высказывание реформатора в одном из писем к курфюрсту Саксонскому в 1526 г.: “Так как папский порядок отменен, то все учреждения делаются Вашим достоянием, как верховного главы. Ваше дело всем этим управлять; никто другой не может и не должен об этом заботиться” (цит. по: Порозовская 1995, 136). Образ идеального, “боголюбивого” государя был известен еще со времен Средневековья: в Скандинавии он получил особую разработку в “Откровениях св. Бригитты” (Мяэотс 1985, 83-84), знакомых церковным книжникам Финляндии (вспомним епископа Хемминга, о котором речь шла во Введении) и, надо думать, вполне доступных Паавали Юстену, автору “Хроники епископов финляндских”, в которой упоминаются контакты иерарха из Турку со шведской духовидицей.
Помимо указанных обстоятельств, необходимо также иметь в виду, что по своим представлениям об общественном устройстве Юстен, как и другие деятели финской Реформации, был, конечно же, убежденным монархистом: послушание законному государю распространялось и на религиозную сферу (если, разумеется, монарх не нарушал коренных вероучительных принципов Реформации). Как нам представляется, именно эта особенность его мировоззрения, а не простой лишь конформизм (хотя в реальных обстоятельствах той эпохи не обходилось, конечно, и без него) позволяет объяснить его лояльность всем трем королям из династии Ваза, в правление которых ему довелось занимать епископскую кафедру. В Предисловии Юстен упоминает о своих личных контактах с Густавом Вазой во время длительного пребывания последнего в Выборге во время войны с Россией (сер. 1550-х гг.): автор Постиллы подчеркивает, что рассказы о первых годах Реформации в Шведском королевстве он сам слышал из монарших уст. Упоминая об этом, Юстен, несомненно, стремился продемонстрировать свое знание истории Реформации в Швеции и как бы давал понять, что осведомлен о ней отнюдь не понаслышке; кроме того, в его словах можно уловить намек на то, что король, удостоивший его назначения на пост ординария Выборгского в достаточно молодом возрасте (Юстену было тогда не более 35 лет), сохранил к нему благосклонное отношение. Правда, о том, как всё было на самом деле, нам не известно, тем более если вспомнить, что после смерти Агриколы в 1557 г. Густав Ваза по какой-то причине не пожелал сделать Юстена епископом Турку. Мы уже отмечали, что принцип беспрекословного послушания монарху, характерный для Юстена, существенно отличает его от того же Агриколы. Отметим, к примеру, тот факт, что последний в конце 1540-х гг. заказал список “Шведской истории” Олауса Петри, на которую Густав Ваза фактически наложил запрет: подобное неповиновение было немыслимо для Юстена (другое дело, что много позже, составляя свою “Хронику епископов финляндских”, Юстен ознакомился с упомянутым сочинением, но это случилось в изменившихся обстоятельствах, когда самовластного короля уже не было в живых).
В заключительной (“практической”) части Предисловия автор упоминает три причины, побудившие его написать свою Постиллу. Во-первых, после более чем 30 лет церковного служения он испытывал потребность оставить о себе некоторую память, своего рода “отчет будущим поколениям”. При этом епископ смотрит на себя как на облеченного особой ответственностью и отнюдь не случайно говорит о “вверенных ему людях финских”. Юстену был свойствен еще во многом средневековый взгляд на епископа как на верховного пастыря, поставленного от Бога, что было вполне естественно, учитывая факт сохранения епископального устройства в реформированной шведско-финляндской церкви. В средневековый период, помимо монахов-проповедников, именно епископы были наделены преимущественным правом произносить проповеди, тогда как рядовое духовенство обязано было в основном совершать богослужения и отправлять требы. В этом смысле сборник Паавали Юстена вполне соответствовал средневековому жанру ученой латинской постиллы, составленной епископом. Второй причиной, побудившей Юстена взяться за перо, было стремление помочь священникам при составлении ими собственных проповедей (несколько раз в тексте фигурирует выражение «заметил я …», свидетельствующее об интересе епископа к проповеднической деятельности своих подчиненных). Главным в деятельности евангелического священника Юстен видел именно проповедь и наставление в Слове Божием: неслучайно, критикуя католичество, он особо выделяет невежественность духовенства, главная функция которого была чисто литургической и сводилась к “бормотанию папского правила” (…demurmurato canone papistico…). К числу же главных «достижений» Реформации (в том числе и в Финляндии) он относит как раз то, что «по воскресным и праздничным дням произносятся по три проповеди». При этом епископ счел необходимым особо указать на тяготы, сопровождавшие служение пасторов новой церкви, и напомнил об их главной обязанности - проповедовать Слово.
В Синодальных статутах 1573 г. епископ Турку также настаивает на том, что проповедник должен хорошо знать текст Священного Писания и отталкиваться первую очередь от него. С другой стороны, Реформация породила также потребность в новых комментариях к Священному Писанию, поскольку Слово Божие было понятно далеко не всякому (это касалось не только мирян, но и священников). Как представляется Юстену, протестантские толкования Слова отличаются большей компетентностью и глубиной в сравнении с тем, что издавалось в предыдущую эпоху. Он с пиететом упоминает имена ученых немецких реформаторов из Виттенберга, у которых ему в свое время довелось учиться: среди цитированных им авторитетов фигурируют Лютер, Меланхтон, Бренц, Круцигер, Майор, с комментирующими трудами которых он настоятельно рекомендует ознакомиться приходским священникам. Епископ отдавал себе отчет в том, что пасторам, испытывавшим серьезные материальные затруднения и поглощенным повседневными заботами, часто было не до составления оригинальных проповедей (Siljamki 1958-1961, 44 s..). Более того, Паавали Юстен даже предостерегает священников от чрезмерного полагания на собственные способности, поскольку за этим может стоять суетное тщеславие. Последняя деталь особенно интересна, поскольку здесь можно уловить уже симптомы наступления нового периода в истории Реформации, когда протестантские церкви, в том числе и лютеранская, начали превращаться в церкви по преимущественно “учительные”, озабоченные “правильным” толкованием Слова в свете своих основных доктринальных положений (Christensen, Granson 1969, 255 s.).
В предисловии к Постилле (сходное мнение звучит и в Статутах) Паавали Юстен высказывает свое отрицательное отношение к такому стилю произнесения проповеди (вероятно, не чуждому священникам того времени - ср. Kansanaho 1953, 262 s.), когда проповедник впадал в чрезмерную патетику, прибегая к обильной жестикуляции и прочим внешним эмоциональным проявлениям: по мнению строгого и «по-фински» сдержанного епископа, все это лишь отвлекает слушателей от сути обсуждаемых вопросов. Епископ Турку наставляет, что проповедник обязан, с одной стороны, хорошо разбираться в основных темах нового богословия (примерный перечень которых приведен в его Предисловии), а, с другой, - должен уметь адекватно излагать их своим слушателям.
Подобный взгляд финского автора на характер деятельности “служителей Слова” сообразуется с высказываниями Лютера; сошлемся для примера на одно место из “Застольных речей” последнего: “Всякий проповедник должен научиться проповедовать просто и без прикрас; ему надлежит помнить, что он проповедует простым людям, особенно если это крестьяне, разумеющие столь же мало, что и юнцы в возрасте 12, 13, 14 или 20 лет, коим следует проповедовать отдельно.... Но делать это надлежит таким образом, чтобы люди поняли проповедь и исправили свою жизнь.... Следует приноравливаться к своим слушателям. Самая обычная ошибка проповедей заключается в том, что бедный народ мало чему может из них научиться.... Простая проповедь есть великое искусство. Именно это отличало поучения Христа.” (Luther 1967, 47-48 ss.). Сходные проблемы вставали и перед проповедниками Финляндии, подавляющее большинство населения которой составляли неграмотные крестьяне.