Вырванные страницы

Круг, перечеркнутый двумя узкими галочками, похожими на птиц. Треугольник с двойной линией слева и тремя дугами, идущими с правой стороны на нижнюю. Двойной ромб, разбитый вертикальной молнией. Квадрат с маленьким кружочком в верхнем правом углу, перечеркнутый по диагонали и с линией, идущей до нее от нижнего левого угла. Еще один круг – четыре дуги, похожих то ли на пламя, то ли на чью-то хищную руку. И высокий прямоугольник, в котором вилась змеей сверху вниз изогнутая линия.

Должно быть, это какой-то код. Последовательность, спрятанная в символах. И лишь набрав нужные, тайник откроется. Кончики пальцев обожгло теплом. Что ж, игра начинается. Пора угадывать.

И Гвин прикоснулся к первому кругу.

***

Мистер Пристли как раз начал отчитываться по допросам задержанных, когда из-за закрытых дверей раздался странный подозрительный шум. Пугающий. Несколько молодых мракоборцев, включая Марлин, встревоженно вскочили на ноги, сжимая в руках палочки. Гвин нахмурился. Он уже догадывался, что это. Различил то, что другие не могли за общей звуковой завесой. Но он вдруг понял, в чем дело, и тело его напряглось, подобно пружине.

- Какого дьявола там происходит? – каркнул Грюм, не скрывая раздражения. И тут дверь распахнулась, словно в ответ на его вопрос. В комнату заскочила растрепанная девушка с палочкой в руках. Гвин видел ее пару раз, она работа в отделе спорта.

- Пожиратели, - выдохнула она. Глаза ее дико горели от страха. – Они здесь.

Все произошло мгновенно. Вот уже все мракоборцы, кто был в зале, вооружились палочками. Следуя указам, они бросались в разные стороны, на разные этажи и помещения. Со всех сторон доносились взрывы, крики и шум борьбы. Гвин оглянулся – Марлин бежала за ним, но в какой-то миг вдруг исчезла из вида.

И сердце сжалось. Нет, с Маккинон, конечно, ничего не случилось. Просто в битве она не может тенью следовать за своим учителем. Она не ребенок, в конце концов, и может за себя постоять. К тому же, в творящемся вокруг хаосе Гвин бы все равно не смог ее найти. Не сейчас. Он успел поставить щит, и заклятие, посланное ему в спину, срикошетило в обратном направлении. Перевернув стол, мужчина укрылся за ним. Разлетевшиеся бумажки кружили в воздухе, словно листопад.

Он не беспокоился за Марлин. Ни капли. И почти верил в то, что это так. Почти. Однако мысли о том, что девушка в этой бойне, и он не может ее защитить, мешали концентрироваться на бое. Так, стоп, Гвин! Хватит! Он клялся никогда больше ни к кому не привязываться. Так с чего бы ему теперь волноваться? Марлин лишь одна из многих сегодня. И значит для него не больше, чем остальные.

- Гвин!

Он и не замечал, как стонало сердце, сжимаясь до боли, пока не услышал голос Маккинон. Спустя миг и сама девушка рухнула на пол рядом с ним, прячась за столом.

- Ты в порядке? В порядке? – голос мужчины казался незнакомым. Не осознавая, что делает, он судорожно провел ладонями по лицу девушки, убирая прилипшие волосы. Глаза быстро бегали, осматривая ее на наличие повреждений. И дышать становилось легче.

- В порядке, - прошептала Марлин, глядя на мужчину с каким-то отчаянием и нежностью. Ладони ее вдруг перехватили его руки, будто успокаивая. – Все хорошо, Гвин. Со мной все хорошо. Не знаю, как они прорвались, но они повсюду. Больше всего в холле, у каминов.

- Идем туда, - выдохнул Гвин. Нужно помочь. Нужно остановить эту атаку. Если сегодня Министерство падет, это конец. И никакое сопротивление уже не сможет ничего сделать. Потому что самое главное – дух и уверенность - будут сломаны.

Всё ещё действуя как в тумане, Гвин протянул руку Марлин и крепко сжал ее ладонь. Он бы никогда не поступил так в холодном рассудке, но сейчас все его существование определяли импульсы. Он ненавидел себя за это, но впервые позволил этому овладеть собой. Только сейчас. В битве под руку с Марлин он снова стал живым. Стал настоящим.

Согнувшись, они перебежали через зал и выскочили на лестницу. Лифт был то ли занят, то ли сломан, и они бросились бегом по ступеням.

Гвин едва помнил, как они выбежали в холл, и он успел оттолкнуть Марлин в сторону – фиолетовый луч врезался в стену как раз в том месте, где секунду назад было ее лицо. И теперь уже ничто больше не было важно. Мыслей в голове не осталось. Только холодная решимость. Расчет. Уверенность в своих силах. Сжимая палочку, мужчина ринулся в бой и не думая прятаться. Все кругом было разгромлено. Мракоборцы сражались с Пожирателями. Крики, взрывы. В воздухе пахло пылью от разбитых колонн, дымом и кровью. Если прислушаться, можно было уловить чьи-то болезненные стоны.

Его палочка двигалась стремительно и быстро, рассекая воздух подобно шпаге. Он владел ей прекрасно, как и Древней магией. Обе эти силы он постиг в совершенстве. Но лишь второй не мог пользоваться на глазах у всего мира. Зато когда он был уверен, что никто не смотрит, то глаза его освещались золотым огнем, и Древняя магия ставила ему свой щит или, напротив, разила кого-то, словно жалом.

Гвин больше не смотрел на своих – только на врагов. Он не знал, где Марлин, и не думал о ней. Сейчас весь он обратился в оружие – смертельное оружие, призванное убивать. Тьма в груди клокотала, желая вырываться из созданной силой волей тюрьмы. Но Гвин сдерживался. Достаточно и его самого. Тьме в это битве не место. Пока нет.

***

Угадывать комбинацию из неизвестно какого числа зашифрованных символов при наличии исходных шести – это бессмысленное и утомительное занятие. Если бы Гвин хотя бы знал, что они значат.

Стараясь подавить вздох разочарования, он опустился на пол, прижимаясь спиной к стене рядом с символами, и закрыл глаза. Может, пора сдаться и начать искать способ выбраться отсюда? С чего он вообще взял, что то, что хранится здесь, может ему помочь? Столько лет прошло, а он, кажется, все тот же наивный мальчик.

- Подскажи мне… – прошептал Гвин, не открывая глаз. Он обращался к ней, к Древней магии - своему проклятью. Она привела его сюда. Для чего? Для того чтобы еще раз показать, какое он ничтожество. Не способное ни на что. Ни спасти тех, кого любит, ни этот мир, ни даже себя. Он и так это прекрасно знал и не забывал ни на секунду. Это знание стучало в каждом ударе его сердца, вырывалось с каждым вздохом и составляло все его существование. Он ненавидел себя, презирал и… жалел. И за эту жалость ненавидел еще сильнее.

И внезапно в голове вспыхнули образы, не принадлежавшие его собственной памяти. Высокий мужчина в струящейся мантии цвета дыма. Свистящий шепот в тишине. Длинные пальцы с тяжелым перстнем на одном из них. Легкое касание высеченного в стене ромба, и последовавший за этим свет. Словно расплавленное золото.

Гвин медленно открыл глаза. Неужели, спустя столько лет, после знакомства с Древней магией, она всё-таки ответила на его просьбу? Но умиляться этому точно не стоило. Она не делает ничего просто так, это Гвин давно усвоил. И эта подсказка не снисхождение его мольбам. О нет. У Древней магии своя цель. Возможно, столь далекая, что он о ней так и не узнает. Быть может, он лишь винтик в огромном механизме, и всё это обретет смысл лишь десятилетия спустя.

Он оглянулся на символы и, не задумываясь, прикоснулся пальцами к ромбику с молнией. Жрец в его видении говорил что-то, но мужчина сейчас едва ли мог повторить издаваемые тем человеком звуки.

Только и не пришлось. Должно быть, достаточно того, что Древняя магия живет в нем. Ромбик вдруг вспыхнул – все его линии словно зажглись светом, наполнившись золотом. И спустя миг Гвин ощутил, что пальцы его больше не касаются стены. Нет, теперь они сжимали что-то небольшое и твердое, какой-то неправильной формы, словно неровно высеченный камень.

Камень. Ну конечно. Гвин переложил его на открытую ладонь левой руки, чтобы лучше рассмотреть. Небольшой камень с легкостью поместился в его руке – неровные края и выступы, словно у отбившегося осколка скалы. Камень был ровного черного цвета, глубокого и равномерного по всей площади. А внутри его, словно в клетке, металась маленькая яркая молния белого слепящего цвета. Она действительно не была неподвижным вычерченным рисунком. Она была настоящей, заточенной внутри камня, живой. Удивительно и прекрасно. Нечто особенное, оказавшееся в его руках. Мечтал ли он когда-нибудь прикоснуться к чему-либо столь древнему, невероятному и таинственному?