Вырванные страницы

- Мальчишка, - прошипел Жрец. – Ты оказался умнее, чем я думал.

Его улыбка походила на оскал, и от рыжего пламени свеч зубы казались клыками. Он не спрашивал, как юноша отыскал его и был ли в Лидсе. Ему было все равно.

- Убийца, - прошипел Гвин, вскакивая и выставляя вперед палочку. – Ты хотел поиграть со мной? Так вот я здесь.

Жрец ухмыльнулся еще сильнее.

- Это ненадолго. Ты проиграл.

И тьма вырвалась на свободу, принеся с собой ледяную уверенность и ядовитую злость. Больше юноша не пытался её сдерживать и контролировать.

- Разве?

И на короткий миг нечто новое промелькнуло в глазах Жреца. Гвин резко взмахнул палочкой, не произнеся ни звука, и мужчина упал, обездвиженный. Тотчас сверкнув золотом глаз, Гвин закрепил новую магию Древней, прочно связав противника.

- Темная магия, - прошипел Жрец с пола. И юноша с удовлетворением уловил в его голосе тень страха и удивления.

- О да.

Он подошел и присел на корточки перед мужчиной. Глаза в глаза. И сейчас синева глаз юноши сменилась той же чернотой, что и у Жреца.

- Темные заклинания, использовать которые под силу лишь избранным, - произнес он, смакуя на языке каждое слово. Жрец скривился.

- Не избранным, - фыркнул он ехидно. – Тёмным.

Гвин лишь приподнял одну бровь вверх. Слишком спокойно и равнодушно. Ему нравилось смотреть на обездвиженного убийцу и чувствовать того в своей власти.

- Ты впустил тьму в свое сердце, не так ли, мальчик? – широко ухмыльнулся Жрец. Так, словно ликовал. Словно этого и добивался своей игрой.

И тогда Гвин сорвался. Не контролируя себя, он кулаком ударил мужчину в лицо. Раз. Раз. Еще раз. Пока кровь не засочилась из разбитой губы, а щека не заплыла оборванным желто-розовым пятном с клочьями кожи.

Но Жрец не боялся, не боялся до сих пор.

И это распаляло в юноше злость.

- Ты застал меня врасплох, ведь я не ожидал тёмной магии. Твои чары сильны, - сплюнув кровь, просипел мужчина, когда Гвин прекратил его наносить удары. – Но даже их можно сбросить тому, кто сильнее.

Гвин читал об этом. Знал. Готовился к встрече, постигая темные чары. Жестокие. Те, что мальчишка Мерлин не осмелился бы применить даже к зверю.

- Разве что через пару часов.

Гвин выхватил из-за пояса палочку и наставил противнику в горло. И тот вдруг хрипло рассмеялся.

Ненависть, беспроглядная, темная, мешала дышать. Заполняла каждую клетку тела. Никогда и никого Гвин не мог ненавидеть так же. Чудовище перед ним всё еще считало себя победителем. С кровью на руках – кровью Гвинов и Розы.

- Ты отнял моего брата, мое сердце, - словно прочитал его мысли Жрец. И его разбитые губы окрасила ухмылка. – И я отплатил тебе тем же!

Душа Гвина вопила от боли и ярости. И отчаяние топило его в себе.

- Ты убил всю мою семью! – выкрикнул он со злостью, громко, на надрыве. – Ты пытал их, а потом зарезал, как скот!

Слёз не было. Только тьма. И растущая с каждым мгновеньем жажда крови. Жрец изучающее всматривался в его лицо, прежде чем ответил с издевкой:

- Предпочел бы, чтобы я убил только твоего братика?

Голубые глаза Мартина, мертвые и пустые, вспыли в памяти. Гвин с силой вдавил палочку в горло Жреца, едва удержав себя от того, чтобы просто проткнуть его насквозь, залив пол и руки алой кровью и рваными хрипа умирающего. Но это будет слишком легко.

- Не смей даже думать так, ты, мразь, - склонившись, прошипел Гвин. Тем же тоном, что говорил сам Жрец. Состоящим из яда и ненависти.

- Кровь за кровь, мальчик, - Жрец с ледяной насмешкой заглянул в глаза мракоборца. - Мой брат посвятил тебя в Древнюю магию, открыл все ее тайны. А ты убил его!

Голос его ожесточился на последней фразе. Чужда ли чудовищам братская любовь?

- Это был поединок, а не резня! - с ненавистью выкрикнул Гвин. Глаза его чернели в темноте, и в них отражалось пламя самого ада. - Твой брат был убийцей. Но он был лучше тебя. А ты не заслуживаешь столь честной смерти!

Жрец не боялся, лишь оскалил свои клыки, от ударов превратившиеся в кровавое месиво. В тусклом свете рыжего пламени цвет крови казался неестественно алым, пугающим. И в черных глазах появились презрение и насмешка.

- И что же ты сделаешь, министерский мальчик? – глумливо спросил он, кривя губы. – Ведь ты обязан доставить меня своим хозяевам.

- Чтобы тебя посадили в Азкабан? Чтобы ты жил, строя заговор, когда они мертвы?! Никогда.

Палочка сильнее вдавилась в плоть, и из-под неё медленно выступила капля крови. Боль или безумие стали причиной, но Жрец вдруг рассмеялся, брызгая розовой слюной. Её капельки попали на лицо Гвина, но тот и не подумал убрать их. Сердце юноши стучало с отчаянным звуком, на надрыве, словно из последних сил. Будто ярость – единственное, что давало ему жизнь и силы. Месть.

- А она ждала тебя, - вдруг сквозь смех заявил Жрец. И пристально уставился в глаза мракоборца, желая не упустить ни мига его реакции. С мрачным ликованием в черном взгляде. - Твое сердце. Я слышал это в ее голове. Она была уверена, что ее рыцарь примчится и спасет их всех. Да вот жалость - ты не пришел.

Роза лежала на дорожке, в стороне от всех, с изрезанным лицом и кровавой дырой в груди, где среди оборванных сосудов не было сердца. Юноша прижимал её к себе, целовал холодные мертвые губы и был сам мертв вместе с ней.

Удар. Гвин не заметил, как снова начал бить мужчину. Опять удар. Со всей силы. Сдирая кожу на костяшках об чужое лицо. Превращая его в кровавую кашу. И лишь черные ядовитые глаза так же смотрели с превосходством. И это бесило. Эта самоуверенность, эта безнаказанность.

Жрец не раскаивался ни секунды.

Задыхаясь злостью, Гвин кричал, нанося удары снова и снова:

- Думаешь, я позволю тебе умереть легко?! Нет! Ты будешь страдать и умолять меня о смерти!

И между ударов Жрец нашел в себе силы ехидно спросить с придыханием:

- Чем же ты тогда лучше меня?

Гвин остановился. Не в растерянности. В ледяной расчетливой ненависти. В глубокой уверенности в собственной правоте. То, что он делает справедливо.

- Ты убийца.

В черных глазах отражались огни.

- И ты станешь им, - прошипел Жрец, сплевывая кровь. – Таким же, как я.

Он думал, что получит очередной удар, но вместо этого Гвин поднялся. Не чувствуя боли разбитых рук. Не чувствуя вообще ничего, кроме ненависти. Она заполнила его целиком, не оставив места ни единому лучику света. Только тьма поглощала его. Стальной взгляд. Ледяное злое лицо. Такого Гвина нужно было бояться. И Жрец вдруг испугался.

- Тогда ты представляешь, что тебя ждет, - процедил Гвин, направляя палочку на лежащего на полу убийцу.

Дыхание его стало ровным, сердце успокоилось, а разум прояснился. Тьма и Гвин стали одним целым, и юноша вдруг обрел ледяное спокойствие в разбитой душе. Час правосудия настал. Час его мести.

***

С рассветом Гвин возвращался в гостиницу, где мракоборческий центр снял для патрульных номера. Мужчине нравилось видеть, как возрождается свет, прогоняя ночную тьму.

Его собственным светом, его солнцем была Роза. Без неё он так долго блуждал во тьме. И пусть сейчас он по-прежнему не нашел выхода, по крайней мере, он научился сдерживать свою темную сторону.

Ведь так легко свет может стать тьмой. Как стал первый Жрец. Как стал когда-то сам Гвин.

Самым страшным его кошмаром был он сам. Тот он, который совершил самый темный поступок в своей жизни. Когда Мерлин только погиб в нем, оставив место лишь Гвину, ледяному и безжалостному.

Тоун уже проснулся и завтракал внизу среди других ранних постояльцев. Гвин коротко кивнул ему на ходу, но не подошел, отправившись сразу в свой номер. В пустоту своего гроба.

Устало Гвин рухнул на кровать, уткнувшись в жесткую подушку, на которой спал от силы пару часов. Глаза его жгло от Древней магии – слишком много мужчина использовал её, чтобы обследовать деревню и окрестности – изучая мысли и мотивы людей, прочитывая исходы будущего, прислушиваясь к природе на несколько миль вокруг, невольно пытаясь уловить что-нибудь из замка.